Прихожан было совсем немного, вечерняя служба еще не началась. Две бойкие старушки сновали по храму, занятые уборкой. Я подумала спросить их об отце Сергии, и тут заметила его. Он стоял в дальнем углу храма, где было сумрачно и пустынно, и усердно молился.

Подойдя поближе, я укрылась за колонной, наблюдая за ним. Время шло, он продолжал молиться, а я за ним наблюдать. Наконец он приложился к иконе, перекрестился и направился к выходу. Я следовала за ним, решив, что подойти к нему все-таки разумней на улице, а пока держалась на расстоянии.

Я думала, он направится к воротам, но он прошел до угла церкви и свернул.

С той стороны оказалось кладбище. На ближайшем памятнике дата смерти: 1961 год. Со стороны церковных ворот кладбище не увидишь, но теперь стало ясно: оно довольно большое.

Впереди возле трех одинаковых крестов женщины в платочках убирали траву. Заметив отца Сергия, громко с ним поздоровались.

Он ответил, подошел к ним и пару минут они поговорили, слов я не слышала. Махнув им рукой на прощание, он пошел дальше по асфальтированной дорожке, она заканчивалась возле калитки.

Забор вокруг кладбища был из белого кирпича, а калитка из металлических прутьев. Не дойдя до нее несколько шагов, отец Сергий свернул направо и пошел вдоль забора. Он ни разу не оглянулся, но я по-прежнему держалась на расстоянии.

Очень скоро он остановился возле могил за невысокой оградой, я слышала, как скрипнула калитка. Устроился на скамье и сидел минут десять, губы его шевелились, должно быть, он молился.

Я приблизилась, стараясь не попадаться ему на глаза, и смогла прочитать надпись на памятниках: «Гордина Марина Владимировна», «Гордина Елизавета Сергеевна». Жена и дочь. Дочь умерла четыре года назад, меньше чем через год после этого – жена. Не смогла справиться со своим горем?

Я вдруг почувствовала неловкость от того, что подглядываю за ним. И уж точно не стоило подходить к нему сейчас и затевать разговор. Человеку надо дать возможность побыть наедине с невеселыми мыслями.

Я уже собралась уходить, когда священник поднялся, но пошел не к кладбищенской калитке, а дальше вдоль забора.

Чуть замешкавшись, я направилась за ним.

Вскоре он опять остановился. Коснулся рукой деревянного креста, словно с кем-то здороваясь, стоял, склонив голову, примерно с минуту. Перекрестился и пошел назад.

Дождавшись, когда он отойдет подальше, я приблизилась к кресту. Вне всякого сомнения, появился он здесь недавно. Дерево еще не успело потемнеть. Вплотную к кресту была воткнута табличка, черной краской на доске надпись: «Иванов И. И.». Лаконично. Дата рождения и смерти не указаны, что довольно странно. Могилу с трудом втиснули между кладбищенским забором и соседской оградой.

– Кто ж ты такой, Иванов И. И.? – пробормотала я.

То, что жена и дочь похоронены здесь, вполне понятно: ведь отец Сергий служил в этой церкви. Но почему на старом кладбище оказался неведомый Иванов?

Сколько я ни вертела головой, топая к калитке, недавних захоронений так и не увидела. Лет тридцать здесь уже никого не хоронят. Кладбище, считай, в центре города.

Может, Иванов тоже какой-то родственник? В любом случае, Гордин его знал, иначе вряд ли стал бы навещать могилу.

Я ускорилась, потому что к тому моменту отец Сергий кладбище уже покинул. Калитка выходила в переулок, застроенный частными домами. Было их совсем немного.

Гордин шел не торопясь, миновал первый дом и свернул ко второму. В палисаднике буйно разросся шиповник, к крыльцу вела дорожка, выложенная плиткой, но и дом, и территория рядом выглядели заброшенными, точно у хозяев руки до них не доходили или просто отсутствовало желание что-либо здесь менять.

Отец Сергий толкнул калитку, поднялся на крыльцо и довольно долго возился с дверным замком.

Наконец вошел в дом. Вскоре я заметила его на веранде, которая в теплое время года служила кухней.

Заглянув в окно, я увидела, что он поставил на плиту чайник, на некоторое время скрылся в доме, вернулся, но чай пить раздумал. Плиту выключил и вышел из дома.

Чтобы не столкнуться с ним, я укрылась за верандой. Хлопнула дверь, раздались шаги, скрипнула калитка.

Через некоторое время я увидела Гордина. Он шел по переулку, держа мобильный возле уха, направляясь в противоположную от церкви сторону. Я намеревалась последовать за ним, но внезапно появилась другая идея. Костя бы ее точно не одобрил.

Я начала обходить дом по кругу и вскоре увидела то, что искала: еще одну дверь. Выходила она в сад. Впрочем, сад был совсем маленьким, а за забором виднелась новенькая многоэтажка. Пройдет год-два, и от здешнего патриархального быта ничего не останется…

Замок можно было легко открыть десятикопеечной монетой. О безопасности отец Сергий не особо пекся.

Я вошла в коридор, подождала, когда глаза немного привыкнут к темноте, и огляделась. Впереди еще одна дверь. На то, чтобы справиться с замком, у меня ушло секунд семь. Будь рядом со мной Ланс, непременно бы съязвил, что я теряю квалификацию.

На этот раз я оказалась в просторной кухне, большую ее часть занимала русская печь, которой давным-давно не пользовались. Кружевные занавески на окнах, на потертом диване подушки в чехлах, вышитых крестиком. Мило, уютно, и вместе с тем во всем здесь чувствовалось запустение.

«Гордин уже давно живет один, – подумала я. – И жизнь эта, похоже, не очень радостная».

Я прошла в гостиную, огляделась. Допотопный телевизор, мягкая мебель, большой шкаф с книгами. В доме было еще две спальни. Комнату дочери Гордин превратил в кабинет. Кровать в углу так и осталась стоять, но письменный стол был завален книгами на богословские темы, на стене в рамках фотографии: Гордин с женой и дочерью, отдельно их портреты, несколько фотографий отца Сергия в окружении прихожан. Дети, видимо, из воскресной школы. На одной из фотографий Гордин с двумя другими священниками на ступенях храма Вознесения.

Тут я обратила внимание на прямоугольник рядом, который заметно выделялся на выцветших обоях. Здесь висела еще одна фотография, которую сняли. Просмотрела бумаги на столе, то ли отец Сергий готовился к занятиям в воскресной школе, то ли просто делал выписки из богословских книг. Все это не показалось особенно интересным, да я, собственно, затруднялась ответить на вопрос, чего ожидаю здесь найти. Разгадку некой тайны? Наверное, тайны у отца Сергия были. Почему-то он оставил службу… И этот загадочный Иванов, похороненный возле кладбищенской ограды, без даты упокоения на табличке.

Я выдвинула верхний ящик стола, быстро просмотрела содержимое. Канцелярские принадлежности, график работы воскресной школы. Второй ящик тоже ничем не порадовал. В третьем под папками с бумагами я обнаружила фотографию в рамке. Отец Сергий в обнимку с мужчиной, оба держат в руках по огромной щуке.

Я приложила рамку к прямоугольнику на стене. Нет сомнения, фотография раньше висела здесь, пока ее не убрали в ящик под папки с бумагами.