— Кейн утверждает, что уберутся сами, как только мы создадим достаточное количество рабочих мест, — решила прикрыться уже заработанным авторитетом мужа Кристина, — Но, хочу заметить, что производство этого… алкоголя — основной источник экспорта в нашем княжестве.

— Да мы просто всю Самару спаиваем! — нахмурился Михаил.

— Не мы, в том и дело, а тот, кому принадлежит реальная власть в княжестве! — лязгнула голосом княгиня, сама не ожидавшая от себя такой реакции, потому тут же смягчившая тон, — Сначала, брат, мы должны забрать эту власть себе, а только потом думать, как ей распорядиться…

— Запретить гнать это пойло! — влез Тимур, тут же съеживаясь от взглядов родственников и бормоча под нос, — Ну что вы…

— Если бы мы стали запрещать или пытаться арестовывать производителей, то настроили бы против себя всё население княжества, — подал голос Аркадий, — Такая проблема не решается с наскока, старший брат.

Это был один из первых уроков, обещанных им Кейнам. Урок на живом примере, демонстрирующий, как важна полноценная оценка ситуации перед тем, как предпринимать какое-либо действие. Пока, даже несмотря на ремонт поместья, финансовые дела Терновых были далеки от краха, но вот попытка силового решения вопроса в княжестве Дайхард стоила бы им порядка двух с половиной миллионов, а также репутации. И ни к чему бы не привела, кроме нищеты и позора.

Выделить центральную фигуру, нанести ей максимальный репутационный урон, подготовить людей, согласных как сотрудничать с князьями, так и перехватить контроль над операцией. Людей, совершенно не заинтересованных в княжестве Дайхард, точнее, в контроле над ним. Затем, имея на руках решение о новых рабочих местах, имея стратегию, плавно вывести ситуацию из кризиса, не потеряв и рубля.

— Так что, как видите, почти всё зависит от вас, мои дорогие братья, — довольная Кристина отпила черного крепкого кофе, — Вы втроем должны создать первый образец брони, а затем, после того как его отвезут к нам в город, заняться созданием мастерской. Кейн говорит, что особо усердствовать не стоит, настоящей мастерской не место возле нашего родового поместья, но как минимум десяток доспехов нужно собрать здесь. Потом уже мы начнем строиться всерьез.

— А пока мы здесь гоняем чаи, твой муж в одиночку решает проблему, — вновь подал голос отец семейства, — Проблему Терновых…

— Думаю, дорогой, этот молодой человек заслужил… — прервавшая мужа женщина бросила быстрый взгляд искоса на дочь, — …именоваться как-нибудь иначе.

— Князем? — в тоне старого больного боярина промелькнула ирония.

— Нет, милый. Кейном, — улыбнулась Елена Аркадьевна, — Я тебе кое-что расскажу, но попозже. Сначала сама хочу посмотреть. Идём, милая, покажешь мне.

— Ну маам! — непроизвольно вырвалось у Кристины, тут же схватившейся за ворот собственного платья. Что именно хочет увидеть мать — не представляло для неё ни малейшего секрета.

Показать всё равно придётся.

Глава 21

— Пропустили чуток, прямо чуток, чтоб друг друга не перестрелять, а потом очередями, ясно?! Наискосок, наперекресть, понятно? Про Вадинского слышали, небось? Шалый должен был рассказывать…

— Слышали, хозяин, как не слышать. Сделаем. Боязно, конечно…

— Я вам, дуракам, уже говорил — никто по ваши души не придёт! По мою придут, но как придут, так и уйдут. Сделали дело, заховались на Вызилимке, через неделю я человека прислал — всё! Ясно?!

— Да, хозяин…

— Ну так и валите засидку делать! Доехать он не должен! Слышали? Шкуры спущу, если доедет! Обратно на поля пойдете!

Хавн — оружие страшное, в который раз за эти сутки убеждаюсь. Тяжелое вытянутое лезвие, наточенное до бритвенной остроты, вообще не было предназначено для какого-либо фехтования, несмотря на все успехи венецианцев по этому поводу. Нет, это инструмент забоя, казни, одного смертельного удара. Например такого, каким я сейчас рассекаю шейные позвонки вышедшему из кабинета Кровина человеку. Я бью острием, но ширина лезвия достаточна, чтобы практически отсечь голову этому бандиту. Второму достается просто моя ладонь на затылок, выпускающая смертельный разряд электричества.

— Вы чего тут устроили… — на грохот упавших тел из кабинета выглядывает хозяин, тут же получающий от меня жестокий пинок в живот, уносящий человека назад.

Поднимаю небольшой рюкзак, дожидавшийся своего часа на полу и приглашаю себя внутрь, попутно радуясь, что местный «большой босс» устроил себе отдельный дом с отдельным входом, чтобы вести дела, не впутывая домашних, проживающих в большом поместье по центру участка. Это очень кстати, потому что мне его домашние нужны живыми и здоровыми.

— Ну, здравствуй, Илья Герасимович Кровин, здравствуй, — неторопливо говорю я лежащему и держащемуся за живот бандюге, — А хорошо тут у тебя, почти по-княжески. Только кое-чего не хватает…

Сам Кровин, крепкий седеющий мужчина лет пятидесяти, поплывший в талии, но еще вполне в теле, пытается сопротивляться, но безуспешно — слегка ошеломив его пинком в ухо, я переворачиваю тело местного дона, проверяя, нет ли у него чего за поясом, а затем, после еще одного пинка под ребра, назад. Убедившись, что человек совершенно безоружен, оставляю его в покое. Нужно запереть двери, благо, что ключ торчит со внутренней стороны замка, воткнуть в хороший такой стол хавн, а затем, для заключения натюрморта, вынуть из кобуры один револьвер, взяв его в левую руку. Последнее нужно, чтобы в голову к приходящему в себя человеку не забрались какие-нибудь плохие мысли. Всё должно пройти четко по плану.

— Ты… кто… такой…? — приходит в себя «хозяин» княжества.

— Князь я местный, — улыбаюсь я нехорошо Кровину, присев задом на столешницу его стола, — Дайхардом Кейном кличут. Ты на меня, скотина, пять минут назад засаду организовывал. Семье моей угрожал…

— Сопляк… — шипит до сих пор находящийся в иллюзиях собственной значимости человек, — Да я тебя…

— Дядя, ты дурак? — наклоняю я голову к плечу, — Я только что двух твоих людей кончил. Мы тут одни. Или тебя тряхануть, чтобы соображать начал?

Пускаю меж пальцами короткие разряды электричества, достаточно мощные, чтобы в глазах слегка избитого деревенского пахана вспыхнуло понимание. И осторожность.

— Лучше б спросил, как там твоя семья поживает, — окончательно настраиваю я человека на нужный мне диапазон эмоций. Ну, то есть он хрипит, вращает глазами, снует ногами, пытаясь встать и… что-то сделать?

— Еленка, Прошка… — шепчет король самогона, таращась на меня, — Ты…

— …и Витька, и Матрёнка, и Светочка, — благодушно киваю, наводя на пахана револьвер, — Все живы и здоровы. Привет тебе не передают, я с ними так-то не знаком, не общался, просто в окошко видел, как завтракают. Рано они у тебя встают. Так что дыши, Илья Герасимович, дыши. Подышал? Хорошо. Теперь давай к делу перейдем. Для начала,