подошёл к концу", — заржала в голос Эрнандес. — А Хамасаки последнее время только такими тройными смыслами и сыпет. Миру, мы бабы прямые, вам не чета. Если ты имеешь что-то конкретное — говори прямо. Если постебаться исподтишка — так ты же не китаянка, всегда была нормальной. ЧЁ ТЕ НАДО?

— Рыжий до последней секунды являлся изгоем. В принципе, для большинства он и сейчас такой. Вы при всех демонстрируете интригующие связи с ним, — с нечитаемыми эмоциями ответила Хамасаки. — Есть такое понятие, место в социальной иерархии. Мне просто интересно узнать, что именно вокруг меня изменилось? Так любопытно, что я этого даже не поняла. Если вы на мои корректные вопросы будете отвечать с намеками на кулаки, поверьте, я найду, что вам ответить.

— Ну-у-у, раз такой расклад… Миру, наши дела с Рыжим тебя не касаются, — равнодушно пожала плечами Эрнандес, возвращая рюкзак подруге. — Мы с тобой не друзья, не родственники, не земляки. Ты задаёшь вопрос чужим людям, игнорируя нашу с тобой дистанцию. Тебе не кажется, что это чересчур?

Баскетболистка извлекла из рюкзака декоративные солнцезащитные очки и нацепила их на нос:

— Считай, что у нас с ним общий клуб по интересам: оптика.

— Благодарю. — Японка отбила дежурный малый поклон вежливости. — Отсутствие прямого ответа — иногда более чем исчерпывающий ответ.

— Пф-ф-ф. На здоровье, загадочная ты наша.

* * *

— Считай, что доигрался. — Добравшись до кабинета и усевшись в кресле, Трофимов резко преображается.

От его уличной истерики не остаётся и следа. Смотрит исподлобья, хмуро, но уверенно. Кажется.

Расстояние до него чуть больше пары метров — мне видно не очень.

— В каком смысле?

Если бы не школа, где ученик бесправнее солдата срочной службы, я бы вообще промолчал: ну хочешь понагнетать — валяй, но без меня.

Каждому самодеятельному актёру очень нужна аудитория, а я ею становиться не хочу.

— Я тебя предупреждал? Готовься. Сегодня вылетишь, как та пробка из бутылки. Сидеть здесь, все документы оформлю в течение часа. Получишь в виде электронной выписки.

— Я бы на вашем месте так не торопился. — Откидываюсь на спинку и максимально расслабляюсь внешне.

В такие моменты категорически нельзя идти на поводу у того, кто пытается тобой манипулировать.

— Сдай ошейник. — Он требовательно протягивает руку через стол, демонстративно игнорируя мои слова.

— Шутите?! Я ваш ещё вчера вечером зашёл, вернул на место!

— В смысле? — он безошибочно таращится на правильный карман.

— Этот — мой собственный. Из этой серии, но не ваш. Металл другой, размер звена, вес.

— Откуда он у тебя?!

— Сенсей, извините. Этот вопрос попахивает попыткой вмешательства в мою приватность. Вы не имеете права задавать вопросы о моей личной жизни, имуществе семьи и так далее. Мне вам что, магазин назвать, где носки покупаю?!

На самом деле любой спортивный клуб типа вчерашнего — универсальное место, где сходятся очень многие нити информации. Надо только уметь спрашивать.

Уже молчу, что чего-чего, а собачьих ошейников в сети с круглосуточной доставкой на дом — вагоны. Через приложение банка — даже с отсрочкой платежа есть, несмотря на смехотворную сумму. Что я и сделал, доставили дроном.

После тренировки я вечером действительно зашёл в школу — двери открыты круглосуточно. В приёмную медицинского пункта вернул то, что брал.

— Я не потерплю такого наплевательского отношения к себе, своим словам, — абсолютно спокойно сообщает завуч, что-то набивая на виртуальной клавиатуре. — Я тебе по-хорошему объяснял: Али — семья серьёзная. Но ты решил, что в школе себе сам хозяин, а мною можно подтереться. Ты думаешь, я позволю дворняге кусать за пятки респектабельных людей?

— Вы в курсе, что семейство Али имеет доход с контрабаса табака в свободную экономическую зону? Это к разговору об их респектабельности.

Он отрывается от экрана и, вероятно, красноречиво смотрит на меня.

Мужик, не с моим зрением реагировать на такие финты.

Кстати, я подсчитал: новые очки получится сделать в лучшем случае недели через две, если не учитывать сегодняшнего выигрыша.

— Сенсей, вы в своё время достаточно откровенно предостерегли меня. Собственно, вчера. Отплачу добром за добро — тоже предупреждаю. Мне плевать на вашу школу, вашу высокодуховную чувствительность и токсичность. Я абсолютно нормально буду себя чувствовать и на шахтёрской планете — потому что у вас не лучше. Но если мне покажется, что мои законные права вами ущемлены, я буду выравнивать ситуацию.

Снова меряемся взглядами. Мне это опять ничего не стоит — спасибо близорукости.

— Продолжай. — Он отодвигает гаджет в сторону.

Вместо разговора с ним достаю телефон и набираю номер.

Трубку на том конце берут сразу:

— Да?

— Тика-сан, насчёт нашей вчерашней договорённости. К сожалению, я могу быть не в состоянии её выполнить.

Привычным образом приходит запрос на внешнее управление.

Одобряю.

Мать Миру появляется в воздухе между нами с Трофимовым:

— Почему?

— Меня сейчас планируют отчислить из школы. Не сочтите, что использую вас как административный ресурс: меня абсолютно устраивает и этот вариант. Но вы единственная, кто вчера ко мне отнёсся нормально — было бы неправильно вам не сказать. Тем более, вы на меня рассчитываете.

Лицо завуча по мере этого разговора меняется. Он, высоко подняв брови, начинает говорить по-японски, Тика отвечает.

Таким образом они общаются минут пять.

Мать одноклассницы, не прощаясь с Трофимовым, в итоге машет рукой мне:

— Пожалуйста, сделай одолжение. Подойди к моей глупой дочери сам и предложи ей ещё раз, великодушно, выступить с тобой в парном разряде?

После этого она целует воздух перед собой и отключается.

Завуч, кажется, снова начинает сверлить меня взглядом — но слепому гримасы не страшны.

— Удивлён. — Изрекает Трофимов.

Молча пожимаю плечами.

— Инцидент исчерпан, — крайне неохотно говорит он. — Но ты должен понимать. Подобная твоя неуправляемость не может не вызывать у меня негатива. В свою очередь, я тоже буду исправлять ситуацию: мне не нужны неконтролируемые люди на моей территории. Это школа, а не пивной бар; здесь должен быть порядок. Мой порядок.

Я бы мог очень многое сказать насчёт порядка, но бестолку.

Потому озвучиваю совсем другое:

— Сенсей, в спорте есть понятие: правильно разыграть преимущество либо собственные сильные стороны. Поскольку отношения между мною и вами хуже некуда, ловите: вы очень неграмотный тренер.

— Это в каком смысле? Ты думаешь, что можешь себя вести со мной таким образом?

— А я вам уже сказал: вам нечем мне пригрозить. И кстати, вы либо миллионер — и вам не нужны деньги — что странно, поскольку давеча вы сетовали по поводу выигрыша Миру. Говорили, ваша машина стоит дешевле, а Юнь бросила тогда, что её семья живёт на такую