Вороний король убрал руку с головы Артура: тот поднялся и удивленно провел ладонью по лицу, стирая кровь. Потом он словно бы что-то понял и сказал:

— Багряный всадник. Мы упустили его.

Лицо Дэвина дрогнуло, губы раздвинулись в улыбке. Это было страшное, призрачное ощущение. Он никогда не чувствовал себя настолько маленьким — крошечным пленником в собственном теле, которое заняла безбрежная жестокая сила.

— Они вернутся, — сказал Вороний король и простер руку к поселянам. Золотые сумерки померкли, под ногами качнулась земля. Штрубе, который вышел из-за деревьев, неся в руках холст на подрамнике, едва не упал на траву. — Они обязательно вернутся. Я уже не спешу.

Вороний король сделал шаг вперед, и Дэвина выбросило прочь, во тьму полярной ночи, исчерченную голубыми и зелеными копьями северного сияния.

Сумерки над Хавтаваарой стали наливаться грозовой синью. Все склонились пред Вороньим королем.

Когда поезд остановился на столичном вокзале, Джемма, выйдя на перрон следом за Тернером, подумала, что это, возможно, последний поезд с севера. Если Вороний король все же вырвется, то вряд ли из его краев будут ходить поезда. Вряд ли там вообще останется что-то, кроме тьмы.

— Интересно, что ему надо, — задумчиво сказала Джемма, когда они с Тернером сели в экипаж и следователь приказал ехать в королевский архив.

— Кому именно? — Тернер вопросительно поднял левую бровь.

— Вороньему королю, — ответила Джемма. — Порождению некротических полей. Зачем он хочет вырваться?

Тернер усмехнулся.

— Да, я тоже думал о том, что будет делать зло, когда победит. Об этом пишут во множестве книг, но как-то избегают того, что будет после его победы.

Он сказал об этом совершенно серьезно.

«Да ведь он и борется со злом всю свою жизнь», — подумала Джемма и поинтересовалась:

— И что же вы решили?

Тернер пожал плечами. Экипаж выехал на Большой Морской проспект, и Джемма невольно подумала о том, что мир очень быстро залечивает свои раны. Вроде бы и месяца не прошло с появления в столице дракона, а о нем уже все забыли. Разве что появилось несколько новых вывесок на магазинах, на которых намалевана отрубленная драконья голова. Люди, которые шли по проспекту, выглядели спокойными и беспечными: в их мире не было ни Вороньего короля, ни тьмы под болотами. Джемма невольно позавидовала им.

— Любому злу нужна экспансия, — ответил Тернер. — Оно нуждается в новых владениях. Наш Вороний король проглотит север, насытится и какое-то время будет отдыхать. А потом неминуемо попрет дальше, когда переварит проглоченное. И постепенно перед ним склонятся и запад, и юг, и восток. Возможно, океан удержит его на какое-то время или вообще остановит. Но я бы не был так в этом уверен.

Кучер испуганно покосился на них и осенил лицо знаком круга, отгоняя нечистого.

— Господи помилуй, барин, откуда же вы приехали, — пробормотал он, — что такие страхи рассказываете!

Тернер пнул его сиденье и рыкнул:

— Нечего уши греть, вези давай!

Кучер закивал и пришпорил лошадку, но уши греть не перестал: уж очень напряженной выглядела его спина. Он сосредоточенно ловил каждое слово, и Джемма готова была поклясться, что потом кучер отправится прямиком в кабак пересказывать услышанное приятелям и рассуждать о конце света.

— То есть постепенно Вороний король поглотит весь мир, — сказала Джемма.

Фраза, которая раньше была уместна лишь в страшных сказках, внезапно поразила ее своей реалистичностью.

Тернер кивнул.

— Да, если мы не найдем способ его остановить.

— Сторожевые башни, — напомнила Джемма, но Тернер лишь рукой махнул.

— Лежат в руинах уже сотни лет. Впрочем… Ладно, посмотрим, что об этом писал ваш батюшка.

Экипаж остановился у ворот старинного дворца, в котором размещался королевский архив, Тернер помог Джемме спуститься, и в это время дрогнула земля. Испуганно заржала лошадь, во всех домах зазвенели стекла, и Джемма услышала истошный женский визг.

Она обернулась: визжала немолодая дама, которая замерла в дверях модного магазина через дорогу. Земля снова задрожала, поползла куда-то в сторону, и Тернер тотчас же заключил Джемму в крепкие объятия, не давая упасть.

— Вороны! — проверещала дама, зажимая уши.

Служанка, которая несла добрую дюжину пакетов с покупками, разрыдалась. Джемме казалось, что ноги наполнились мелкой вибрацией, которая вынуждала нервно приплясывать. Со всех сторон полетели хриплые крики полицейских свистков, и земля дрогнула в последний раз и застыла.

Летний день был солнечным и светлым, но сейчас Джемме казалось, что все краски померкли. Мир стал похож на старую картину, которую затянуло пылью и паутиной.

— Джемма! — Голос Тернера долетал до нее словно через толстый слой ваты. Следователь смотрел ей в глаза, Джемма чувствовала его ладони на своих щеках, но ничего не могла ответить. — Джемма, очнись!

Потом здание королевского архива скользнуло куда-то в сторону, перед глазами мелькнуло поблекшее небо, и Джемма лишилась чувств.

Вороний король ждал ее в лесу. Столица осталась далеко позади, растаяла — Джемма вновь оказалась на севере.

Солнце рухнуло за низко висевшие перья облаков, и акварельные краски севера смягчились и расплылись, наполнив мир глубиной и особенным очарованием. Джемма шла среди сосен, напитанных таинственной молочной смесью белой ночи, и рядом с ней, за стволами, бесшумно двигалась тень, увенчанная короной — золотым проблеском среди тьмы.

— Дэвин? — окликнула она, каким-то глубинным чутьем понимая, что это существо не имеет никакого отношения к ее мужу.

Постепенно тень становилась плотнее, обретала все новые и новые черты. Белая ночь наполнялась тьмой. Среди сосен сверкнуло золото, и Джемма на мгновение увидела древний венец на голове Вороньего короля, украшенный белыми россыпями жемчуга и кровавыми брызгами рубинов. От короны веяло ужасом и смертью.

По траве и цветам осота поползли тяжелые складки черного плаща. Иногда среди них вспыхивали глифы, и Джемме казалось, что они движутся. По черному полю бежали лохматые бизоны, трубили мамонты, испуганно вскинув головы с изогнутыми бивнями, и горбатые лоси нервно стучали тонкими ногами, словно пытались спастись от неминуемой гибели. Люди простирали руки, умоляя о пощаде. Все, кого поглотили болота, сейчас были здесь, во тьме.

— Не показывайся мне, — взмолилась Джемма. — Если я тебя увижу, то умру. Я не вынесу.

Вороний король негромко рассмеялся. Смех у него был мягкий, приятный, такой, который не может принадлежать чудовищу. То, что эта тварь присвоила голос Дэвина, его смех, казалось Джемме омерзительным. Это было грехом — да, именно грехом, она смогла подобрать только такое объяснение.