– Что мне говорить в Кремле? – негромко спросил один читатель другого. – Как видите, на группу майора Шадоу надеяться более не приходится. Пропали, как в воду канули.

– У нас в таком случае ссылаются на межведомственную неразбериху, чего и вам желаю, – проворчал спрошенный.

– Не трудитесь. С этим у нас и без вас всё о, кей. Пропали так пропали. Спецназом больше, спецназом меньше. Но, боюсь, в свете вашей активности, наш собаковод захочет знать, какое дело Штатам до культурного наследия Европы?

– Как до культурного, то ни малейшего. Своей культуры девать некуда. Массовая… – Читатели дружно перевернули страницы газет. – Но то, что культурным наследием Европы, – продолжил первый, будто читая новый заголовок, – завладела и распоряжается инокультурная Россия? – значительно поднял он бровь.

– Чем не очередной повод для объявления новых санкций и даже общеевропейского крестового похода? – подумав, согласился второй. – То вам Гроб Господень отдай, то колыбель европейской цивилизации, вывезенную из Германии в порядке репараций. Что ж, – согласно кивнул он. – Пожалуй, такая мотивация очередного витка цивилизационного противостояния устроит в Кремле всех.

– Так потрудитесь как можно скорее сделать её предметной, – с трудом сдерживая раздражение, поторопил собеседника первый. – Где предмет? Где злополучный чемодан? Насколько я понимаю, ни мы, ни вы не можем себе позволить оставить избирателей накануне выборов в состоянии сонного благодушия.

– Да что вы уцепились за этот чемодан, как пассажир «Титаника»? – уже не скрывая раздражения, выглянул из-за своей газеты второй. – У вас кроме нас ещё Ближний Восток есть, ИГИЛ, Корея, иранские ракеты…

– На паровом двигателе? – яростно зашипел, в свою очередь, первый. – И так никто нам не верит после Иракской атомной бомбы по рецептам Ибн-Сины. Надо что-то совершенно новое и не такое разорительное, как ПРО… Так что, вы просто обязаны как можно скорее найти чемодан. В Белом доме весьма недовольны вашей нерасторопностью.

– Служу России, – буркнул его собеседник и, после некоторой паузы заявил решительно: – Но не могу. Как вы сами подметили, мешает межведомственная неразбериха. Например, ФСБ мешает. Вон, кстати, и они сами, – кивнул он в глубину зала.

– Где?!

– Вон, те две рыхлых девицы в балахонах хиппи и с косичками знатных хлопководов…

– Как будто с Вудстока только что приехали, – угрюмо прокомментировал первый, осторожно выглядывая поверх газеты.

– Это Пётр Андреевич из центра специального назначения ФСБ со своим адъютантом, – усмехнулся Гарольд.

– Что они тут делают?

– Думают, что в Кремле говорить…

Глава 25. Реальность у дома с химерами

– Тебе не показалось? – окликнула Арсения Аннушка, когда они уже спускались по лестнице в парадном подъезде.

– Показалось, – кивнул капитан Точилин, обматывая чёрной удавкой бесконечного шарфа шею.

– Что это вам там мерещится? – буркнул через плечо ст. лейтенант Кононов, шедший впереди.

– Что ни одна из спецслужб, науськанных своими ветеранами на поиски чемодана, непосредственно к взрыву никакого отношения не имеют, – разделяя длинноту фразы ступеньками лестницы, произнёс Арсений, чуть ли не по слогам. – Да и старички, пожалуй, ни сном ни духом.

– А чего же они тогда припёрлись? – по-прежнему не оборачиваясь, спросил Ильич.

– Известно чего, – уже по праву «товарища по несчастью», вставила Аннушка. – Прослышали, что помер генерал, расплакались на коленях у своих домработниц: «Не видать нам теперь золотого чемодана!» А те их утешили…

Даже Арсений остановился, пытаясь уловить женскую логику Анны. Но, само собой, разумеется, тщетно. Там, где включается женская логика, как известно, выключается всякая прочая.

– И как, по-твоему, – нахмурился он. – Домработницы хозяев утешили?

– Они им объяснили, что раз помер Фердинанд Фёдорович, значит, уже не нужен.

– Кому? – наморщил ленинский лоб и ст. лейтенант Владимир Ильич Кононов.

– Ефросинье, естественно, – даже удивилась девушка. – Иначе дала б она ему помереть, как же. А раз не только дала, – Аннушка интригующе понизила и без того низковатый голос и посмотрела на Арсения из сумрака неосвещённой лестницы, как «Грех» на картине Штука, – но ещё и помогла, в чем её подруги не сомневались, то не нужен стал.

– А не нужен, потому что чемодан нашёлся, – подхватив витиеватую нить её мысли, пробормотал Точилин. – «О, женщина, тебе коварство имя…»

– Начинаешь соображать, – польщённо одобрила Аннушка. – Вот они и заявились к ней всем дурдомом за своей долей сокровищ.

– Которые, без всякого смущения, отобрали у бедной женщины твои диггеры, – напомнил Арсений, чтобы сбить с Аннушки пафос леди Макбет.

– Знать бы ещё куда?.. – хмыкнул Владимир Ильич, мечтательно потирая щетину на подбородке.

– А вот это неважно! – снова остановившись, строго посмотрел на Ильича старший уполномоченный.

– Почему это? – ошарашенно отступил от него менее уполномоченный Кононов.

– Потому, что прямого отношения к делу «о покушении на президента банка “Красный Кредит” и его дальнейшем похищении» кража чемодана не имеет, – раздельно и внушительно произнёс Арсений. Теперь и Аннушка уставилась на него с недоумением. Тогда, смягчившись, капитан добавил доверительным тоном «предварительного сговора»: – В лучшем случае исчезновение «золотого чемодана» может стать предметом частного расследования.

– В самом лучшем! – охотно подхватила Аннушка, схватив капитана за концы чёрного шарфа. – В самом распрекрасном случае!

Она, казалось, готова была на радостях задушить Точилина его же шарфом. Так, что Арсений вынужден был схватить её за руки. Но как-то так получилось, что, вместо того, чтобы освободиться…

После минутной паузы Кононову не осталось ничего другого, как уточнить, заглянув попеременно в глаза одного и другого заговорщика.

– Я так понимаю, это всё в свободное от основных обязанностей время?

Ему не ответили. И в чёрных расширенных глазах, и в серых прищуренных, немел один и тот же вопрос, не заданный вслух; кричал один и тот же ответ, нетерпеливо ждавший вопроса.

– Спасибо за то, что в доле, – кивнул Ильич, не дождавшись адресованной ему части ответа. И вышел первым в дубовые двери подъезда. Вышел – и, вдруг остановившись, произнёс, точнее, торопливой скороговоркой процитировал старшего оперативно-розыскной группы: – В таком случае раз уж мы возвращаемся к делу «о покушении на президента банка “Красный Кредит”», то позвольте представить! Главный подозреваемый по этому делу.

– Где? – в один голос спросили, отрываясь наконец друг от друга, Точилин и Анна.

Кононов толкнул тяжёлую вторую половинку двери с резными филёнками и жестом, не лишённым театральности, представил:

– Некто Вовик! Преследуемый не самым оперативным членом нашей оперативной группы.

Арсений оттолкнул Ильича, не дожидаясь окончания конферанса.

Картина, представшая его взору, и впрямь была вполне достойной аплодисментов.

Метрах в двухстах от парадного, вниз по переулку штатный водитель опергруппы Фадей нёсся с натужным усердием паровоза, впервые набравшего пары после многолетнего простоя. Но не потому, что нёсся в гору, или сырыми оказались дрова, или потёк котёл – что казалось вполне правдоподобным, глядя на обильный пот на медном лбу Фадея, – а