- А на работу позвонили?

- А как же! – кивнула мама. – Мне разрешили взять твою записную книжку на время, и мы с Антоном Сергеевичем…

- Зовите меня просто Антоном, - мило предложил Ракитский.

«Ах, ах, зовите меня просто – Царь», - передразнила я про себя.

- Да, хорошо, - согласилась мама. – Так вот, мы с Антоном с утра всех обзвонили. Книжку вот только надо будет вернуть.

- Да, а что милиция? – спохватилась я.

- Как только они узнали, что ты под следствием, - хмыкнул Антон, - бурно обрадовались. Раз уж ты по Василеостровскому РУВД и прокуратуре числишься, им с тобой и возиться. Ладно, у меня сейчас суд, так что я пошел. А ты сиди здесь и никуда не выходи.

Слава Богу, он больше не выступал на тему моей дурацкой детективной деятельности. Все-таки хватило ума понять, что если бы не это, киллер вряд ли ошибся бы.

Мама не отходила от меня ни на шаг. Она то и дело дотрагивалась до меня, словно хотела еще и еще раз убедиться, что все это правда, что жуткий труп с дырой вместо лица, предъявленный ей в морге, на самом деле не я, а я – вот она, сижу рядом. Антон терпел, но, уходя, вытащил меня на площадку, прикрыл дверь и сгреб в охапку, да так, что я только пискнула. Он целовал меня, как сумасшедший, говорил что-то непонятное, а мне хотелось плакать. Слезы эти текли где-то внутри меня, не показываясь на глазах, и словно растворяли и смывали ту корку, которая наросла на моем сердце много лет назад.

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем Антон, вздохнув тяжело, пошел к лифту. Я постояла, переводя дух, и вернулась в квартиру.

- Приятный молодой человек, - дипломатично заметила мама, когда я вошла на кухню.

- Какой он тебе молодой человек! – фыркнула я. – Ему зимой сорок стукнет.

- Ну и что? – возразила она. – Я тут в одной книжке прочитала, что сорок лет – это старость молодости.

- Чего? Старость молодости? А пятьдесят тогда что?

- Пятьдесят – молодость старости. А шестьдесят – зрелость. Скажи, он… женат?

- Нет, - обрадовала я маму. – Хуже.

- Что значит хуже?

- Он хочет жениться на мне.

- Правда?! – похоже, мама моментально забыла, что еще час назад готовилась меня хоронить. – Ну наконец-то! Конечно, рожать первого ребенка в твоем возрасте поздновато, но ничего, сейчас и в сорок рожают. Только обязательно надо будет сделать хромосомный анализ, а то после тридцати пяти часто получаются даунята.

- Мама, да подожди ты! – скривилась я. – Это он хочет на мне жениться, а я еще не решила, хочу ли выйти за него. А ты уже сразу про анализы и даунят.

Мамины глаза тут же начали наливаться слезами. Ну вот, словно игрушку у ребенка отобрала. Я подошла и обняла ее.

- Ну, перестань! Пожалуйста. Если ты так хочешь, рожу и отдам тебе на воспитание.

- Типун тебе на язык! – рассердилась мама. – А впрочем… Давай. Рожай и отдавай. Будем с внучкой вдвоем на даче жить. Свежий воздух, овощи с огорода. У Зинаиды Ивановны коза есть молочная.

Я закатила глаза к потолку.

- Давай-ка лучше подумаем, куда мне деться на время похорон. Поминки здесь наметили?

- Да-а, - испуганно протянула мама.

- Ладно, у меня есть где пересидеть. Хотя, конечно, заманчиво посмотреть на собственные похороны. Послушать, кто что говорить будет. Слушай, а что, если сказать, будто я твоя племянница из Саратова? Приехала на похороны двоюродной сестры. Попрошу Антона купить черный парик. Темные очки, косынка. Он ведь меня не узнал, так? Ну и другие не узнают.

- Не знаю, не знаю, - покачала головой мама. – Я-то ведь узнала.

- Ну, ты – мама, ты должна была узнать.

- А вдруг все-таки кто-нибудь еще узнает?

- Ну кто узнает, подумай сама! Вот она я, в гробу лежу. Кому в голову придет? К тому же двоюродные сестры часто так похожи бывают, больше, чем родные. Вон Ирка и Светка Черновы, - я напомнила про наших дачных соседок. – Их все за близняшек принимают.

- Так у них отцы – близнецы, - не сдавалась мама. – Давай-ка лучше Антона спросим.

Вот так. Понятно, кто у нас нынче авторитет?

- А ты куда идти-то собралась? – я перевела разговор на другу тему. – Ну, когда я… появилась.

- А… В церковь, - засмущалась мама. – Сорокоуст заказать. И отпевание.

- Временно отменяется.

- Все равно пойду, - решила мама. – Свечку поставлю Николаю-угоднику. Да и за Настю надо… Бедная девушка. Вот ведь не повезло!

Упоминание о церкви натолкнуло меняна мысль о Левке. Я дождалась, пока мама уйдет, и набрала его номер.

- Да? – сразу откликнулся Левка.

- Привет. Это я.

- Все в порядке?

- Да. Я сейчас в другом месте. Буду рядом – занесу ключи. Хорошо?

- Не торопись. Вдруг еще пригодятся.

Я заколебалась. Стоит ли говорить? Не думаю, что Левка смотрит по телевизору криминальные новости. Но мало ли.

- Лев, вот еще что… Со мной правда все в порядке. И если вдруг кто-то будет говорить, что… что это не так, ты не верь.

- Туманно выражаешься, - помолчав, сказал Левка. Похоже, сказанное мною ему не слишком понравилось. – Ну да ладно. Храни тебя Господь.

- Лизонька не хотела пышных похорон, - вздыхая снова и снова, говорила мама Славику.

- Она что, обсуждала с вами эту тему? – удивился мой кум. – Обычно это свойственно людям постарше.

- Вы вот не знаете, наверно, а несколько лет назад у нее обнаружили опухоль. Потом, правда, выяснилось, что она доброкачественная, но, пока ждали результаты анализов, Лиза очень переживала и много говорила о смерти.

Как мама любит все преувеличить! Во-первых, это был банальный жировик, во-вторых, не так уж я и переживала. Трудно поверить, что разросшийся прыщ – это рак. Я, наверно, и к врачу-то не пошла бы, если б мама не потащила за руку.

Гости уже почти все разошлись. Я тихо притаилась в уголке, стараясь быть как можно незаметнее. Только Антон сидел, пригорюнившись, Славик разговаривал с мамой, да пара бабушек-соседок собирали посуду.

- Чего сидишь, девка? – проворчала одна из них, наступая мне на ногу. – Давай помогай!

Знала бы ты, старая карга, подумала я, кого заставляешь тарелки таскать.

Антон, конечно, был против моего участия в собственных похоронах, но я сумела его уломать. Само мероприятие прошло довольно скромно. Нет, гроб был превыше всяческих похвал, страшно даже подумать, во сколько он обошелся Антону. Да и венки тоже. Но ни оркестра, ни черного катафалка не было. Может, если б я не объявилась, Антон все это и заказал бы, но при вновь открывшихся обстоятельствах решил, что и так сойдет. Чем оказался страшно недоволен Коробок.