Слева на холме показались приземистые строения усадьбы сэра Алвина – ближайшего соседа Горика. Из ворот усадьбы выезжали вооруженные всадники и, заметив конный отряд, замахали руками. Горик ответил на приветствие и придержал коня. Вскоре его догнал Алвин – краснолицый, полнотелый здоровяк в поцарапанной кирасе – в сопровождении такого же небольшого отряда. Шлем Алвин зацепил за переднюю луку седла, и слабый ветерок шевелил на непокрытой голове русые волосы.

– Хэй, Горик, – поприветствовал он старого рыцаря, перебрасывая с руки на руку тяжелый шестопер. – И ты в поход, старина?

– Как видишь, – ответил Горик и усмехнулся. – А ты еще больше располнел с нашей последней встречи. Где твои доспехи, проел небось?

– Не налазят, заразы. И времени, чтоб их заново подогнать, нет, – признался Алвин и постучал кулаком по кирасе, отозвавшейся глухим звоном. – Вот, видишь, кое-как нашел подходящий размер.

Горик хохотнул. Алвин оглянулся на солдат и, наклонившись к нему, спросил, понизив голос:

– Не нравиться мне вся эта затея.

Горик насторожился:

– А что не так?

– Да прискакали, взбаламутили, даже времени толком на сборы не оставили. Неужели заранее нель зя было объявить о походе. И куда идем неизвестно.

Попомни мои слова, сунут нас опять в какую-нибудь задницу и выбирайтесь как хотите!

– Кто командует-то знаешь? Данхельт Фаросс!

Алвин присвистнул:

– Во дела! То-то я смотрю ты сына с собой не взял.

– Женился он у меня недавно, сам же на свадьбе гулял. Да и маркиз не так плох, как командир. Все лучше, чем какой-нибудь столичный болван.

– Молод он больно, – пояснил свои опасения Алвин. – Командовать толком не умеет, опыта нет. Как бы не наворотил дел.

Горик возразил:

– Ну это ты брось! Не один же он всем заправляет. Помогут, подскажут.

– Ага, с дружками своими столичными. Они, пожалуй, наподсказывают.

– Не трави душу.

Горик раздраженно пришпорил коня и понесся вперед, оставив Алвина далеко позади. Он весь отдался быстрой скачке, словно надеясь, что бьющий в лицо ветер не только охладит разгоряченное лицо, но и выдует из головы тоскливые, черные мысли. Рыцарь взлетел на пригорок и осадил коня, внизу привольно раскинулась шумная, суетливая Нугара. Горик заметил под стенами города конный отряд, но не смог разглядеть герб сеньора на таком расстоянии, впрочем, он не сомневался, что это тоже кто-то из местных дворян. Рядом остановился Алвин и спросил:

– Куда так рванул-то? – не дождавшись ответа, он проследил за взглядом Горика и уверенно сказал: – Сувор. Я его с любого расстояния узнаю.

– Все же есть в походе и приятные стороны – можно встретиться со старыми друзьями, – подколол его Горик.

Алвин не согласился:

– Я и без похода мог с ними встретиться!

– Ладно, заканчивай ныть! – оборвал его Горик. – Сходим в поход, захватим богатую добычу и заживем, как люди.

– Что ж ты тогда невесел?

– Ты тоску нагнал. Поехали, не вечно же здесь стоять.

Спустившись к городским воротам, они беспрепятственно миновали длинную вереницу телег и въехали в Нугару Покрутившись по улицам, они обнаружили во дворе одной таверны лошадей, укрытых попонами с гербами Сувора, и, не сговариваясь, одновременно натянули поводья. Подбежавший мальчишка принял у них поводья и повел коней во двор. Горик и Алвин, в сопровождении своих дружин, вошли в трактир. Из-за дальнего стола их приветствовали радостным ревом, вздымая вверх кружки с вином.

– Сувор! – закричал Алвин и заключил поднявшегося из-за стола рыцаря в объятия.

Они некоторое время грузно топтались, как медведи, обхватив друг друга руками. Когда они расцепились, немного помятый Сувор, не успев отдышаться, попал в объятия Горика.

Когда с приветствиями было покончено, Сувор приглашающе махнул рукой:

– Садитесь, други.

Алвин сразу же сел и придвинул к себе кувшин с вином, а Горик, показав на заставленный кувшинами стол, хитро прищурился и сказал:

– Что за пьянка – мы же в походе.

Сувор скопировал его прищур и ответил:

– Поход начнется после того, как мы присоединимся к войску.

– Уел, признаю.

Они сдвинули кружки за успешный поход. До прибытия отправленного из столицы войска оставалось около трех дней.

В Нугаре к армии Волкова присоединились отряды местных дворян. Войско разрослось до тысячи двухсот с лишним человек, из которых половину составляли профессиональные солдаты. Армия, ускоренным маршем проходя за день по двадцать – двадцать пять верст – можно было и быстрее, но движение сильно тормозили пешие ополченцы – двигалась к месту дислокации шестого гарнизона. Предполагалось пополнить его солдатами войско и ударить вдоль границы с мятежным маркграфством, методично уничтожая по ходу движения все расплодившиеся вблизи границы, как грибы после дождя, банды. А уж потом можно было заняться и самим Туронским маркграфством, преподать такой урок, чтоб ближайшие несколько сотен лет никто и подумать о мятеже не смел. Но штабные предполагают, а Бог располагает. Планам этим не суждено было сбыться…

– Седьмой день тащимся, далеко еще? – спросил Глеб.

За прошедшие дни он попривык к жесткому, кожаному седлу, но нельзя сказать, что верховая езда стала приносить ему удовольствие.

Ответил сержант Нант из четырнадцатого гарнизона, знакомый с местностью:

– Таким темпом еще дня три-четыре, господин.

Первоначально сержант при каждом обращении вставлял «ваше высочество», по Волкову вскоре осточертело постоянное титулование, и он запретил использовать это обращение, предложив Нанту брать пример с охраны, использующей обращения «маркиз» и «господин».

– Да уж темп! На тачке за день доехать можно.

– Господин?

– Забудь. – отмахнулся Глеб, он не собирался устраивать краткие курсы по ликвидации неграмот ности и читать, глотая поднятую сотнями копыт и сапогов ополченцев пыль, лекции по устройству двигателей внутреннего сгорания.

Волков направил коня к обочине дороги, доставая из седельной сумку фляжку. Остановив недовольно фыркнувшего и запрядавшего ушами коня, он вынул пробку и попытался приложиться к фляге, но помешал нижний край неподвижной полумаски. Чертыхнувшись, Глеб потянулся рукой к ремешку и, расстегнув его, снял шлем. Свой – хорошей ковки, но без украшений и позолоты – шлем, тот, который постоянно использовал на тренировках, сменив на него парадный, вызолоченный шлем на второй день пути. И не только шлем! Золоченые, с выгравированным драконом латы, в которых он выехал из столицы, тряслись где-то в обозе, а тело было укрыто привычным бахтерцом. Теперь Волков совсем не походил на наследника престола, больше напоминая удачливого наемника, ценящего в первую очередь не красоту доспехов, а удобство и надежность. Конь под Глебом переступил с ноги на ногу, и Волков чуть не расплескал содержимое фляги. Выругавшись, он дернул поводья, показывая закапризничавшему коню, кто здесь хозяин, поднес горлышко фляги к пересохшим губам и глотнул нагревшийся, но удивительно вкусный, натуральный, без всяких ароматизаторов и прочей химии, сидр. Рядом остановились, окружив его стеной, телохранители, зыркая подозрительными взглядами вокруг. Утолив жажду, Глеб хотел вытереть рот рукавом, но взглянув на грязную, запыленную, пропитанную потом ткань, передумал, побрезговал и воспользовался чистым шелковым платком.