Максим немного сбавляет темп, позволяя мне целовать его. Не напирает, но и отвлечься не даёт. Он и в танце иногда это проделывает, как-то по особому ведёт, даёт проявить инициативу, но всё равно ведёт в нужном ему диапазоне.

Мне тоже хочется быть активнее, хочется трогать его так же чувственно и приятно, как это делает он. Я не умею, не знаю как, куда деть руки, поэтому кладу их сначала ему на плечи, а потом скольжу ладонями вниз к животу. Под тонкой футболкой ощущаются крепкие рельефные мышцы, и это вызывает у меня реакцию не только в кончиках пальцев, но и где-то глубоко внутри. Мне нравится его касаться, нравится ощущать его прикосновения.

Мои пальцы замирают чуть выше резинки его спортивных штанов, и Ларинцев шумно выдыхает. Мне приятно осознавать, что я тоже влияю на него.

— Малина, — шепчет, разрывая поцелуй и снова глядя в глаза, — я сейчас тебя раздену. Хочу видеть тебя без одежды.

Снова это делает. Нет уж, Ларинцев, в этот раз ты не получишь опущенных глаз.

— Хорошо, — выдыхаю, отвечая прямым взглядом.

— Я не спрашивал разрешения, — шепчет в ухо, целуя кожу вокруг. — Просто поставил тебя в известность.

Он снова ведёт. Как и в классе — даёт почувствовать себя более сильной, позволяет на пару тактов стать доминантным партнёром, а потом в каком-нибудь резком развороте или жёстком шаге снова напоминает, кто ведёт партию.

Я и заметить не успеваю, как тонкие бретели ночной шёлковой майки соскальзывают с плеч. Кожи на груди касается воздух и возбуждённый мужской взгляд. Мои соски твердеют, немного сжимаясь. Странное ощущение — мне хочется одновременно и прикрыться, и чтобы Максим продолжал смотреть.

— У тебя очень красивая грудь, — говорит негромко, мягко обводит большим пальцем вокруг ореолы и цепляет сосок.

Понимаю, что не дышу. Каждый нерв как оголённый провод. В спине такое напряжение, что мышцы свело. Но всё это кажется мелочью, когда по позвоночнику бежит ток, едва Максим наклоняется и прикасается к моей груди губами.

Он ласкает неспешно: гладит пальцами, целует, лижет языком, втягивает в рот соски. Ощущение тепла и влаги его рта на нежной коже заставляют меня дышать глубоко, едва сдерживать стоны.

— Тебе нравится? — спрашивает, вновь возвращаясь губами к шее.

— Да, — отвечаю изменившим голосом. — Но я тоже хочу тебя потрогать.

Потрогать… Так ведь говорят? Это уместно?

Сгребаю ногтями у него на боках футболку и тяну вверх. Я уже видела Ларинцева без футболки, и мне безотчётно хотелось коснуться. Теперь я могу сделать это.

У него красивое, привлекательное тело. Не груда мышц, но рельеф прочерчен. Максима нельзя назвать худым, скорее поджарым. Крепкие мускулы развиты благодаря интенсивным танцевальным тренировкам.

Веду подушечками пальцев от плеч до груди, замечая, как Максим слегка вздрагивает и закусывает губы. Он кладёт мне ладони на спину и прижимает к себе.

— Так приятно чувствовать тебя, — шепчет, запуская пальцы обеих рук мне в волосы и приводя их в беспорядок. — Такая нежная… моя Малина.

Таю от слов и крепких объятий. Контакт с его кожей, так невероятно пахнущей особой смесью свежей мужской туалетной воды и какого-то его особенного запаха, сногсшибательный коктейль под названием «Максим Ларинцев».

Максим подхватывает меня под бёдра и встаёт, ставит меня на ноги и снова целует. Поцелуями спускается по шее, груди, заставляет резко выдохнуть, когда его губы и язык оставляют влажный след на моём животе. Он становится передо мной на колени, скользит ладонями по бёдрам вверх, а потом тянет вниз пижамные шорты.

Теперь я стою перед ним в одних только белых трусиках, чувствую, как от пылающего взгляда на коже поднимаются все мельчайшие волоски. Закрываю глаза, когда руки Максима скользят снова к животу, а потом тянут вниз последний предмет моей одежды. Он уже трогал меня там, но в тот раз под одеждой, а теперь он смотрит.

— Открой глаза, Пёрышко, — его голос звучит рядом, лаская дыханием нежную кожу за ухом. — Тебе нечего смущаться.

И я открываю. Снова тону в полном желания взгляде. Мне нравится видеть в его тёплых как топлёный шоколад глазах восхищение.

Максим подталкивает меня к кровати, вынуждая лечь на спину, а сам нависает сверху, опираясь на локти.

— Так нечестно, — провожу пальцем по его губам, а он обхватывает один и придерживает зубами. Острая нежность, сексуальность в неразбавленном виде. — На тебе ещё слишком много одежды.

Ларинцев поднимается на колени и стаскивает штаны, оставаясь в серых боксёрских трусах, сильно вздыбившихся спереди. Но попросить снять и их у меня не хватает смелости. Пока я предпочитаю туда не смотреть.

Я думала, самым сложным будет раздеться перед парнем, когда придёт время моего первого раза. Но сейчас понимаю, что ошибалась, когда ласки Максима становятся куда более откровенными. Спустившись поцелуями до самого низа живота, он берёт меня за лодыжки и вынуждает согнуть ноги, а потом разводит колени и… целует прямо туда. Мне хочется сжать бёдра, но он придерживает их руками, не давая сделать это.

Я чувствую движения его языка, чувствую поцелуи. Нахожу рукой его пальцы на моём бедре и с силой сжимаю. Я переполнена сейчас эмоциями, сражена собственной смелостью. Необыкновенно приятные ощущения разливаются от того места, где меня касается Ларинцев, и расползаются по животу, сворачиваясь странным вихрем в груди.

Он гладит меня языком и пальцами, целует бёдра, а потом я чувствую дискомфорт, когда его палец аккуратно проталкивается в меня. Мне непривычно ощущать что-то внутри, странно.

Замираю, чувствуя, как Максим двигается внутри, мягко растягивает мои мышцы, готовит. Губы пересыхают, когда я ловлю воздух открытым ртом.

— Тише, малыш, я аккуратно. Постарайся не напрягаться так.

Я стараюсь, очень стараюсь. И вроде бы получается, уже не ощущается такого давления, Максим смещает ласки чуть выше, и я уже чувствую импульсы такой же вспышки, которую он подарил мне в классе. Сжимаю простынь пальцами, сама раздвигаю ноги шире и… спину простреливает сладким спазмом, от которого мне хочется не просто застонать, а закричать.

Максим

Мой малиновый кайф. Чистая, неразбавленная доза. Её дрожь, когда я касаюсь её, когда ласкаю, её эмоции… Меня это не просто заводит, это с ума сводит. Не помню, чтобы так до безумия хотел сделать девчонку своей. Сгрести в охапку и оттрахать так, чтобы встать не смогла до самого утра. Но я должен быть осторожен. Для Нины всё это впервые, в новинку. Я не хотел так спешить, уже пожалел, что тогда в классе позволил лишнего. Но отказаться от её желания невозможно. Я не настолько выдержанный.

Мне нравится смотреть, как она кончает. Кажется, это мой новый кинк. В добавок к её запаху и розовеющим от смущения щекам. Как напрягаются в этот момент мышцы её подтянутого живота, как она закусывает губы. Фигура у Нины великолепная. Точёные плечи, гордо посаженная голова, длинные ноги. В ней чувствуется мышечная сила, отточенная годами тренировок, но совершенно особенная природная плавность движений не даёт сперва эту силу распознать.