Следующую былину скальд затянул сам, без просьб и уговоров. Он словно бы рассказывал ее для себя, а не для окружавших его благодарных слушателей. А может, и правда – для себя.

Начало потонуло в гомоне голосов, но пирующие быстро смекнули, что происходит. Викинги зацыкали друг на друга, и через несколько секунд в огромном доме вновь звучал только сильный голос Сказителя.

На этот раз речь скальда лилась плавно и куда больше походила на песню без музыки. Песню негромкую и печальную.

Лица захмелевших слушателей стали задумчивыми и отстраненными. Только Арне по-прежнему выглядел недовольным. Новое сказание тоже не пришлась по душе наместнику ярла.

– Василь, а эта былина о чем? – спросил Виктор.

– О том, что жизнь коротка, а успеть сделать в ней надо многое, – прислушиваясь к словам, начал переводить Василь. – Скальд зовет викингов в поход на Запад, за славой, богатством и приключениями, чтобы оставить после себя достойный след, чтобы скоротечная жизнь не была прожита зря и чтобы заставить потомков называть себя героями.

Один из охранников раздраженно шикнул на пленников. Видимо, их перешептывание мешало слушать.

Василь замолчал. Виктор задумался.

Насчет скоротечности человеческой жизни Сказитель викингов, конечно, прав – тут не поспоришь. Люди живут теперь катастрофически мало. Не так мало, как, например, зеленокожие дикари из Котлов, но все же… После Бойни само время сдвинулось и потекло быстрее. Вернее, нет, не то, не так. Время, как и всегда, течет с прежней неумолимой неспешностью и неспешной неумолимостью, просто проживать его мы стали быстрее. Люди теперь раньше взрослеют, мужают, стареют и умирают. Возможно, дали о себе знать тяжелые условия, в которых оказались остатки человечества после гибели цивилизации. Возможно, глобальная Бойня наложила свой отпечаток даже на отдаленные и глухие уголки, считавшиеся безопасными, но все же не могущими быть таковыми в полной мере, когда на планете смешались чистая и грязная вода, чистая и грязная земля, чистый и грязный воздух. А возможно, люди, выживая с таким трудом, просто сами постепенно утрачивают волю к жизни.

Сейчас в четырнадцать – пятнадцать лет девушка становится женой и матерью, а юноша – мужем и воином. До тридцати мало кто доживает. А уже в тридцать пять – сорок человек считается древним старцем, хотя таким долгожительством могут похвастать лишь единицы. Да, человеческий век стал слишком короток. За столетие сменяется по три-четыре поколения. И ощущение стремительно уходящего времени не может не беспокоить. Другое дело – как им распорядиться. Кто-то тратит отпущенное ему время на созидание, а кто-то – на разбой, набеги, разрушение и воспевает все это как высшую доблесть.

Слушать такие песни, конечно, волнительно. Под героическую быличку или призывы скальда хорошо мечтать о подвигах на чужой земле и приятно чувствовать, как закипает в жилах кровь. Но только не тогда, когда враги, тоже заслушивающиеся скальдовыми песнями без музыки, захватывают твой дом и убивают твоих близких…

Виктор посмотрел на Василя.

Не тогда, когда они покушаются на твою женщину.

Он перевел взгляд на Костоправа и Змейку.

И не тогда, когда тебя самого захватывают в плен, называют «рапом» и сажают на цепь.

Виктор потер ногу, еще помнящую кандалы, которыми его приковывали к мачте драккара.

Размышляя на эти невеселые темы, Виктор не слышал, о чем говорили два хэрсира во главе большого стола. Да если бы он и услышал, то не смог бы понять ни слова из их беседы.

Между тем Аскел и Арне, еще в самом начале пирушки смотревшие друг на друга с плохо скрываемой неприязнью, давали тем больше воли своим чувствам, чем больше пили хмельной браги и крепкого пива.

– Мне нравится твоя пленница, Аскел, – красное лицо Арне стало прямо-таки пунцовым от выпитого. В руках он держал огромный, изогнутый спиралью рог, наполненный брагой. Сальные глаза смотрели с глумливым вызовом. По губам гуляла похотливая ухмылка. Взгляд Арне скользнул по дальнему углу, где под охранной двух стражников сидели пленные русы. – Очень хочу посмотреть, какова она в постели.

– Думаю, что опасная, – хмуро ответил Аскел. – Вряд ли ты с ней справишься.

– А я бы постарался, – ощерился Арне. – Мне нравится ломать строптивых рабынь. Может, все-таки уступишь русинку? Отдай ее мне, а, Аскел? Подари или продай.

– Нет, – отрезал Аскел. – Эти русы нужны мне самому.

– Зачем они тебе?! – Арне злился и сдерживать злость становилось все труднее. – Ты же уходишь в поход!

– Именно поэтому русы мне и нужны. Ты не видел их в бою. Они дерутся как настоящие берсеркеры.

– Русы-берсеркеры? – Арне презрительно скривился. – Ты еще скажи, что эта девчонка с косой – валькирия.

– Может, и валькирия, кто знает, – задумчиво произнес Аскел. – Очень даже может быть.

– Отдай ее мне! – уже не просил – требовал захмелевший и разгоряченный Арне. – Я еще никогда не делил ложе с валькирией.

– Э-э-э нет, Арне, – покачал головой Аскел. – Валькирии нужны для другого. Их полезнее использовать иначе.

– Ты действительно так сильно надеешься на своих русов?! – брызжа слюной, фыркнул Арне. – Думаешь, они принесут тебе удачу в походе вместо драконьего черепа, который ты умудрился потерять?

– Заткнись, – коротко и емко ответил Аскел.

– Аскел, а ты не боишься ссориться со мной? – заглянул в глаза собеседнику Арне. – Ты не думал о том, что после отплытия Хенрика здесь все стало моим?

– Ничего подобного, – спокойно возразил Аскел. – Ты всего лишь временный наместник, поставленный управлять имуществом хозяина, как выслужившийся рабтрэлл. Я не боюсь тебя, Арне. С чего мне тебя бояться?

– А напрасно не боишься, ой напрасно! – Арне вновь приложился к рогу с брагой.

– Скажи, а почему ты сам не идешь в поход на Запад? – проигнорировав его слова, спросил Аскел. – Потому, что ярл велел тебе остаться? Потому, что ты сам попросил его оставить тебя на хозяйстве? Или потому, что тебе страшно отправляться в такую даль?

– Ты смеешь обвинять меня в трусости? – вспыхнул Арне.

– Пока я только спрашиваю об истинных причинах поступка, странного и непонятного для викинга, – уголком рта усмехнулся Аскел.

– Вероятно, ты слишком глуп, чтобы понять это, – пьяно улыбнулся Арне щербатым ртом. – Но думаю, уже можно открывать глаза глупцам. Все равно ярла ты встретишь теперь только во флоте Инквизиторов, а они вряд ли отпустят вас назад. Когда же вы отправитесь за крестоносцами на край света, – улыбка на красном лице викинга сделалась еще шире и еще глумливее, – когда они погонят вас на убой, как покорных телков, тогда здесь у меня не останется достойных соперников. Хенрик забрал свои дурацкие очки, но он поступил, подобно слепцу, оставив свою власть другому и добровольно удалившись от нее. Я теперь смогу совершать набеги куда угодно и когда угодно. Никому не подчиняясь и ни с кем не деля добычу. Крестоносцы помогли Хенрику захватить поморскую крепость, но даже плодами этой победы он воспользоваться не успел. Ими теперь воспользуюсь я.