– Убирайся, – потребовала Агнес.

Оттолкнувшись от подлокотников, наконец отстранилась, увеличивая расстояние между ними – еще не до комфортного, но вполне терпимого.

Больше всего Морриган хотелось послушаться спесивую королеву и поскорей покинуть Тольдебраль. Прячущаяся по углам тьма здесь казалась живой, воздух – пропитанным запахом пепла, полыни и смерти. И если Морриган Блэр, дочери той, что повенчана с миром теней, а стало быть, и со смертью, было неуютно здесь… это говорило о многом.

Но в том, что случилось с Клио, есть и ее вина. Да, прошлое не перепишешь – никакая, даже самая сильная магия на это не способна. Но Клио, на которую за короткий срок свалилось так много несчастий, была в настоящем. Хоть сейчас Морриган могла запрятать поглубже свою гордость и заглушить вопящие во все горло инстинкты, призывающие немедленно бежать из Тольдебраль.

– Послушайте, я не хотела вас обидеть, – устало произнесла она.

– Обидеть? – неприязненно переспросила Агнес. – Я, по-твоему, похожа на ранимую девчонку? Нет, ты не обидела меня. Лишь оскорбила древнейшую ветвь магии, к которой я принадлежу.

Морриган попробовала начать сначала.

– Моей сестре нужна помощь…

– Она веретница?

– Нет.

– Полуночная?

Морриган замялась, без труда сохраняя внешнюю невозмутимость – нельзя, чтобы Агнес прочитала что-то по ее лицу. Соврать? Но у королевы Пропасти достаточно прислужников, способных увидеть правду с той стороны. Магия, к которой Морриган, будучи зеркалицей, так часто обращалась сама, внезапно обернулась против нее.

– По крови.

Агнес скривилась.

– Как и ты. Но это не мешало тебе предать свою кровь и стать охотницей.

Удержать раздраженный вздох оказалось сложнее. Похоже, Агнес принадлежала к категории людей, которые от скуки или маниакальной одержимости контролировать все доходят до того, что выдумывают кодексы, устанавливают жесткие рамки правил, а после требуют неукоснительного их соблюдения. Впрочем, возможно иначе никак, когда ты королева колдунов-отступников, обладающих разрушительной полуночной магией и вместе с этим готовых ради магии и исполнения своих темных желаний на все.

– Клио стала полуночной, спустившись в самую бездну. – Если что и спасет Морриган сейчас, так это правда. Точнее, крохотная ее часть. – Она провела в мире теней несколько дней, когда ее душа была отделена от тела.

Агнес сложила руки на груди, явно заинтригованная рассказом. Вдохновленная, Морриган продолжила. Рассказала о том, что Клио заключила сделку с фомором, надеясь, что это станет для них с Агнес связующим звеном и расположит королеву к сестрам Блэр. Раз она так защищает догмы веретничества, должна проникнуться симпатией к той, кто пошел по ее стопам.

– Останься Клио в мире теней – чего я, конечно, для нее не пожелала бы, – она продолжала бы платить по счетам, отдавать демону свою силу. Но сейчас она на это просто не способна!

– Рассветная, – прошипела Агнес так, будто обожглась.

– Больше нет.

– Но была.

Морриган утомленно прикрыла глаза. Диалог с твердолобой королевой Пропасти выпивал из нее все соки.

– Расскажите мне все, – вдруг прошептала Агнес, уставившись в пустоту перед собой.

Холодок пробежал по коже, стоило понять, что обращается она к сущности мира теней.

Обычно веретница заключала сделку с одной демонической тварью, тем самым привязывая фомора к себе, пропуская в мир, который так их манил. На то, чтобы поддерживать симбиотическую связь даже с одним демоном, у веретников уходило немало сил. Но что-то подсказывало Морриган, что в Тольдебраль сущностей было больше. Шея зудела от скользящих по ней ежеминутно взглядов – невидимых, но от этого не менее ощутимых. Вряд ли все прирученные Агнес твари мира теней были демонами. Но велика вероятность, что, взгляни Морриган по сторонам через полуночный осколок, увидела бы, что замок буквально кишит тенями.

Отвернувшись вполоборота, Агнес вела с прислужниками тихий разговор. О том, что выпытала та достаточно, Морриган поняла, когда с ее лица схлынула вся краска. Стало понятно и то, что помощи от королевы Пропасти она не дождется.

– Твоя сестра, – Агнес выплюнула это слово так, будто оно было ругательством, – отправляла души мира теней в чертоги Дану.

Морриган нахмурилась, недоумевая.

– И это плохо, потому что…

И без того тонкие губы королевы сложились в едва заметную, словно ниточка, линию.

– Мир теней принадлежит Балору, как и все души мира теней. Дану крадет их…

Последовала страстная тирада о коварстве Дану, которая оказалась настолько нахальной, что посмела позариться не только на живое, но и на… мертвое. Морриган озадаченно смотрела на Агнес. Очевидно, слишком много времени она провела в скитаниях по Ирландии в качестве вольной. С каких это пор полуночники, которые все так же оставались потомками великого племени Туата Де Даннан, решили отречься от богини-матери и поклоняться Балору?

Пусть люди, к счастью, были далеки от божественных противостояний, Морриган знала о них достаточно благодаря Бадб, которая на своих крыльях облетела весь свет и говорила с сотнями душ мира теней, одиноких, истосковавшихся по человеческому голосу. Они о многом поведали Леди Ворон.

Другие дети в ее возрасте требовали сказки на ночь, Морриган – уже не дитя, а инициированная полуночная ведьма – просила рассказать о мире теней. Таком близком и таком будоражащем. И первое, о чем она узнала – это о короле демонов Балоре и его ненависти к Дану. Будь Морриган одноглазым великаном, навеки сосланным в мир теней, сама возненавидела бы ту, которой принадлежал весь живой мир. Может, поэтому Балору нравилось натравливать своих демонических слуг на попадающие в его владения невинные души. Не пускать их к Дану, наказывая за то, что сотворила с ним богиня-мать. А может, ему просто нравилось истязать невиновных.

Но чего Морриган никогда не понимала, так это ненависть людей к себе подобным. Убийственную, разрушительную ненависть.

Ритуальные знаки, начертанные на полу. Тела, часто – юные, хрупкие. Терпкий запах крови. Так слабые колдуны призывали силу хаоса – первозданную силу фоморов и их владыки Балора. Чтобы заслужить благословение короля демонов, требовалась человеческая жертва – отправленная в мир теней невинная душа. Однако просто убить было недостаточно. Мало убить человека безвинного, безгрешного. Нужно было совершить обряд, оставив на теле жертвы печать, которая поймает душу в демоническую ловушку. Чтобы, попав в мир теней, она не смогла найти путь к чертогам Дану.

Взамен колдуны получали частицу темных сил Балора, крупицу родственной ему магии хаоса. И возможность овладеть чарами, которые называли «глазом Балора»[19] – способностью сглазить человека или довести его до смерти за считанные мгновения. В то время как кладбищенским ведьмам, главным мастерицам по проклятиям и исцелениям от них, требовались долгие многоступенчатые обряды, колдунам хаоса достаточно было бросить на свою жертву один только взгляд.