Среднего роста круглолицый мужчина оказался одесситом и без устали сыпал шутками. Однако Парсек понял, что на самом деле этот человек ведет себя с подчиненными не так. Не тот типаж и должность, которая требует от человека быть строгим и суровым. С ними же он был напряжен и настороженно поглядывал на Ибрагима.

— Раньше приходилось работать на таких судах? — спросил он и показал рукой на пирс. — Водоизмещение двадцать тысяч тонн. Максимальное для подобных типов портов. Но сейчас заходят суда и покрупнее.

— Нефти стали больше гнать? — попытался угадать Гаер.

— В разы! — подтвердил боцман и снова с опаской посмотрел на Ибрагима.

Парсек перевел взгляд на танкер. В лучах заходящего солнца «Новый восход» казался кроваво-красным. Раньше бы это показалось красивым, но сейчас во всем чудились знаки беды.

— Разве для обыкновенного матроса имеет значение сколько тонн? — Ибрагим положил на плечо боцмана руку. — Он же не на себе их повезет.

— Водоизмещение — это масса воды, вытесненная подводной частью корабля и равная его весу, — блеснул познаниями Гаер.

— Как объяснишь команде, почему не поднял тревогу из-за исчезнувших членов экипажа? — спросил Ибрагим.

— Вообще-то это не мое дело, — признался боцман. — Для этого есть старший помощник.

— И все-таки? — не унимался Ибрагим.

— Никому ничего объяснять не надо. — Боцман осторожно убрал руку со своего плеча. — Раз не вернулись из города, значит, убили или украли. Все на полулегальном положении. У меня только один официально из России, и тот кок. За ним я слежу. На берег не ходит вообще. Вот только… — он недоговорил.

— Что? — насторожился Ибрагим. — Ты говори!

— Тебе придется скрыть, что ты чеченец.

— Почему? — удивился Ибрагим. — Неужели чеченец не может быть моряком?

— У вас моря нет, — привел свой аргумент боцман. — И если не вернешься на корабль, могут заподозрить, что ушел воевать.

— Ты же сам сказал, что команде все равно, — напомнил Ибрагим.

— Так-то оно так, — боцман кивнул, соглашаясь. — Только кто его знает? У меня ведь тоже гражданство российское. Да оно сейчас и не спасает особо. Американцы вон по всему миру кого хотят ловят. Возьмут и обвинят меня в тайной поставке оружия и террористов…

— Где ты видишь здесь террористов? — возмутился Ибрагим и посмотрел по сторонам, словно пытаясь увидеть вооруженных автоматами бородачей. — Был бы я террористом, я бы просто захватил твою посудину и сказал, куда хочу плыть!

— Не так выразился! — Боцман выставил руки, словно опасаясь, что его сейчас ударят.

— Тебя очень серьезные люди из разведки просили. — Ибрагим начинал злиться. — Поэтому думай, когда говоришь!

— Заметано! — выпалил боцман и утер рукавом лоб.

— Скажу, что грузин, — принял решение Ибрагим.

— Тоже не пойдет, — осторожно возразил боцман.

— А грузины чем тебе не угодили? — выпучился Ибрагим.

— Просто у меня в команде из пятнадцати человек пятеро как раз грузины, — объяснил боцман. — Как ты собираешься поступить, если они с тобой на родном языке заговорят?

— Кого у тебя нет, чтобы такой, как я, — Ибрагим взялся за волосы: — черный?

— Давай скажу, кто есть, — боцман поднял глаза к небу. — Пятеро грузин, трое русских, — он загнул пальцы и ткнул кулаком Парсека в грудь, — это без вас. Четверо украинцев, остальные турки…

— Скажу, будут спрашивать, что татарин! — нашелся Ибрагим. Заметив, что боцман и здесь собрался возразить, он предостерегающе поднял руку: — Крымский! Они у моря живут!

— Татарин так татарин, — сдался боцман.

— Ты лучше скажи, у турок что, своих моряков нет?

— Так во всем мире принято, — пожал плечами боцман. — И потом, наш хозяин, хоть и гражданин Турции, родился в Азербайджане, а после службы в Советской армии работал в Каспийском пароходстве.

— Эко его занесло! — восхитился Гаер.

— Сейчас Мубарех Курбон оглы Мажидович — пятый миллиардер в списке «Форбс» Турции.

— Хорошо. — Ибрагим прищурился: — Когда отчаливаем?

— В шесть утра будет команда: «Стоять по местам»…

— После намаза, — обрадовался Ибрагим. — Мы придем.

На проходной был затор из большегрузных тягачей. Часть заезжала на территорию порта, часть пыталась выехать. Прямо в воротах пыхтел гигантский «Форд» с контейнером на платформе. Между машинами метались водители, ругались владельцы грузов, прохаживались таможенники и охранники.

Ибрагим протиснулся к окошку пропускного пункта и сунул под нос дежурному удостоверение матроса.

— Вот так встреча! — Голос Кузикова застал Парсека врасплох. Уж где-где, но здесь, в турецком порту, он его точно не ожидал встретить. Еще большей неожиданностью для него было то, что наглец не попытался уйти с глаз долой, а напрашивался на контакт.

Кузиков был одет в войлочную куртку и потертые джинсы. Он держал руки в карманах и наслаждался произведенным на Парсека эффектом.

«Неужели не боится, что я ему шею намылю?» — подумал Парсек, а вслух спросил:

— Каким ветром?

Ибрагим отвернулся от окна и испытующе посмотрел сначала на Кузикова, потом на Парсека:

— Откуда ты его знаешь? — спросил он.

— Приходилось видеться, — проговорил Парсек, решив, что, если вести себя с умом и аккуратно, из создавшегося положения можно даже извлечь выгоду.

— Это правда? — Ибрагим уперся взглядом в Кузикова.

— Еще бы, — брезгливо скривился тот.

Было ясно, Кузиков заметил, что Парсек оказался в трудном положении, и заподозрил, что может сейчас сполна отыграться за пережитое.

Сзади кто-то стал напирать.

— Проходи! — попросили на турецком.

— Давай за воротами поговорим. — Ибрагим схватил Кузикова под руку и увлек на улицу.

Они прошли вдоль широкой бетонной площадки, гудящей автомобилями, и свернули на пустырь, отделявший порт от города.

— Рассказывай! — на ходу потребовал чеченец.

— Так что рассказывать? — Кузиков огляделся по сторонам и неожиданно понял, что рядом нет ни полиции, ни вообще людей.

— Откуда знаешь его? — Ибрагим сдавил Кузикову руку.

— Мы в Москве пересекались, — промямлил тот. — Он мою семью разрушил…

— Мажди, — назвал Ибрагим Парсека его арабским именем, — что говорит этот человек?

— Мы действительно знакомы, — нехотя признался Парсек.

— Но ведь ты из Новосибирска! — Ибрагим свел на переносице брови. — Там работал летчиком…

— Так и есть, — подтвердил Парсек, но тут вмешался Кузиков: