– Это ваше право, – любезно согласился Леня, – я явился на встречу, чтобы сообщить вам некоторые новости.

– Вот как? – женщина подняла брови. – А я думала, что вы принесете мне то, о чем мы договаривались.

– Как выяснилось позже, мы с вами договаривались совершенно о разных вещах, – бросил Маркиз и отвернулся.

Он видел, что заказчица сегодня приехала на машине. У нее был не тот бирюзовый «фольксваген», который Леня видел раньше, сегодня она прибыла на скромной «девятке».

«Одолжила, наверное, у какого-нибудь небогатого сотрудника „Вечного покоя“, – подумал Маркиз, – не станет же она угоном заниматься!»

– Что-то мне подсказывает, что вы водите меня за нос! – сказала заказчица, видимо, на что-то решившись, голос ее перестал дрожать.

– Как вы сказали, вас называть? – вкрадчиво спросил Леня. – Вера? Или Надежда? А может быть Любовь? Или мать их София?

– Это совершенно неважно! – бросила она. – Важно то…

– Важно то, что вы совершенно сознательно ввели меня в заблуждение, – перебил ее Леня. – Вы сочинили душещипательную историю и всю прошлую нашу встречу старательно вешали мне лапшу на уши.

– Как вы смеете? – возмутилась она.

– Молчать! – приказал Маркиз. – Молчать и слушать! Говорить будете потом. Хотя вы и так уже достаточно наговорили! Такую телегу накатили – заслушаешься! И про крах мужниной фирмы, и про конкурентов, и про отравленную секретаршу! У вас явный литературный талант!

– Но вы же поверили, – теперь в голосе женщины слышалось несомненное ехидство.

– Не совсем, – ответил Леня, малость покривив душой, – я сразу же понял, что вы та еще штучка!

– Нельзя ли повежливее, – буркнула заказчица и отвернулась.

– Стерпите и такое обращение, – прошипел Маркиз, эта женщина начинала его раздражать. – Вы, милая моя, пытались сделать из меня лоха, а это еще никому не удавалось. Вы слишком самонадеянны, вот что. Во всяком случае, я очень скоро понял, что во всей вашей истории правдой является только то, что вы преподаете музыку. А что, Миша Фонтанов действительно такой талантливый мальчик или просто у него крутой и денежный папа?

– Черт! – она повернулась и поглядела на Леню внимательно и сердито. – Неужели это были вы – там, на конкурсе? То-то мне показалось удивительно знакомым ваше лицо…

– В наблюдательности вам не откажешь, – заметил Маркиз. – Так что, моя дорогая, мне не составило труда выяснить, кто вы такая, как вас зовут. С мужем вашим пришлось пообщаться – ну, вы знаете, никак не тянет он на директора фирмы! И очень он на вас сердит, просто на дерьмо исходит, как только о вас речь заходит! Уж извините на резком слове.

– Вместо того чтобы шпионить за мной, лучше бы занимались своим прямым делом! – закричала она.

– Тише, – укоризненно сказал Маркиз. – Говорите тише, вы привлекаете к нам ненужное внимание. Насчет шпионства, так кто бы говорил! Не вы ли зачем-то приставили ко мне хвост при первой нашей встрече?

– Какой еще хвост? – теперь она говорила тише, но видно было, что это мнимое спокойствие дается ей с большим трудом.

– Синий «опель» за номером таким-то, любезно подсказал Маркиз, – стекла тонированные, за рулем – форменный балбес, сразу же себя обнаружил. Наружное наблюдение это, между прочим, серьезная наука! Так что, дорогая Ольга Федоровна, не отпирайтесь, вы мне писали, как говаривал господин Евгений Онегин в одноименной опере.

Видно было, что резкий ответ застыл на губах женщины.

– «Опель», говорите… – пробормотала она.

– Синий, – с готовностью подсказал Маркиз, – у вас не возникает по его поводу никаких мыслей? Вы не хотите со мной поделиться?

Она упорно молчала.

– Хорошо, – вздохнул Леня, – тогда слушайте, слушайте и не перебивайте. Был когда-то давно у нас в городе некий криминальный авторитет по кличке Картон.

Она дернулась, как от удара, но все так же хранила молчание.

– Этот Картон занимался похоронным бизнесом, организовал его и навел относительный порядок. Было у него два доверенных лица – вы и некий Паша Снеток, ныне Павел Андреевич, владелец агентства «Светлые воспоминания». Какие-то там случились крупные разборки, и Картон попал на зону.

– Это Пашка посодействовал! – тихо сказала она.

– Однако до конца Картон не доверял никому и на всякий случай оставил захоронку. Известно было, что человек он не бедный, а денег после него никаких не нашли, так?

– Так, – нехотя подтвердила Ольга.

– Вы себе тихо-мирно управляли бизнесом, пока не узнали, что Картон погиб на зоне…

– То, что я говорила вам про конкурентов, которые пытаются разорить фирму, отчасти правда, – сказала она, достав сигарету. – Павел захотел отделиться, как-то быстро пошел в гору… в общем, положение фирмы сейчас оставляет желать лучшего. Окольным путем я получила весточку… в общем, Картон велел мне в случае его смерти обратиться к Николаю Каретникову… и про фотографии тоже…

– Кто он Картону – племянник?

– Брат двоюродный… Виктор его растил в свое время… Только выяснилось, что Каретников все забыл. Забыл все добро, которое Виктор для него сделал. Он сказал, что знать ничего не знает и что никто ему никаких распоряжений про меня не оставлял. Каретникову эти фотографии ничего не говорили, только мы с Павлом примерно знали место, где искать. Мне очень, просто очень нужны были деньги, чтобы удержать «Вечный покой» на плаву! Я наняла человека, отличного специалиста в своем деле, но Каретников очевидно ожидал такого, потому что в сейфе специалист ничего не нашел, ну, да вы знаете…

– И тогда вы решили обратиться ко мне? Придумали историю…

– Ну да, а что, я должна была все вам рассказать в подробностях? – рассердилась Ольга. – Жизнь научила меня никому не доверять!

– А жизнь не научила вас вести дела честно? – спросил Маркиз. – Вы разве не знаете, что подставлять человека, который ничего вам не сделал – очень нехорошо? К вашему сведению, Каретников оказался дружен с подручным этого вашего Павла. И решил, что если он отдаст ему фотографии, то потом они поделят то, что было в захоронке, пополам. Но тот-то был на службе. Поэтому он открылся хозяину, который приказал фотки у Каретникова изъять, а самого убить, чтобы не мешался под ногами. Что тот тип и сделал. Да только поспешил, поверил Каретникову на слово, что снимки в люстре. А их уже там не было.

Так что тот тип совершенно зря зарезал Каретникова, за что и влетело ему потом от начальства по первое число. И теперь я, убежденный противник насилия, человек интеллектуального труда, оказался замешанным в убийстве! Удружили вы мне, нечего сказать!

– Вы хотите сказать… вы хотите сказать, что фотографии у вас? – Ольга Федоровна схватила Леню за руки. – Так что же вы…

– Ох, Ольга Федоровна! – горько вздохнул Маркиз. – Жадность сгубила не одного фраера, уж поверьте мне! Вы, конечно, не фраер, так обуздайте хоть немного свою жадность!