него — важнее чего бы то ни было. Индия устремлена совсем к другому: индиец может иметь тысячи жизней–личностей, но по причине их множества, ни одна из них не ценится слишком высоко. Индиец не любит, и не ненавидит, он не живет и не умирает. Он, скорее, просто скользит к вечности, словно в течении реки. Его индивидуальность тысячи раз распалась на погребальном костре из сандалового дерева, и он растаял в бесконечных формах Майи или иллюзии.

Люди Запада желают сделать свою индивидуальность вечной. Индус же наоборот желает спасти себя от вечности: он боится, что вечность станет чем–то вроде нескончаемой бессонницы. Но такое представление относительно молодо, поскольку древние маги и сиддхи Индии когда–то старались обессмертить себя в символах ледяных сфинксов или мечей.

Первый раз Будда проповедовал именно в Бенаресе, две с половиной тысячи лет назад. Та проповедь, прочитанная им в Сарнатхе, сравнима с Нагорной проповедью Иисуса. Здесь Будда приобрел своих первых саманов — учеников. Однажды утром, во время пребывания в Бенаресе, я посетил Сарнатх, чтобы увидеть великую ступу и знаменитое дерево Бо. Это дерево было выращено из побега, взятого от другого дерева, посаженного в Цейлоне братом короля Ашоки в 350 году до нашей эры. А то дерево, в свою очередь, выросло из ветви дерева у Бодх–гая, под которым достиг просветления Будда. Прежде чем уйти, я взял у дерева листок и сохранил его.

На следующее утро я решил посетить пандита Гопи Нат Кабираджу — он на самом деле и был настоящей причиной моего путешествия в Бенарес. Я обнаружил, что живет он в старом двухэтажном доме посреди заброшенного сада. Оказавшись на месте, я сообщил слуге свое имя, и тогда, как было указано, поднялся по узкой лестнице к балкону, который и занимал пандит. Он встретил меня, сидя на белом полотне, раздетый до пояса. Через грудь тянулся белый шнур брахмана, а повсюду вокруг были разбросаны книги и отдельные свитки. Гопи Нат Кабирадж был известным санскритологом, бывшим профессором Бенаресского университета. Он написал немало важных работ, среди которых «Вишудхананжа Прасанга», «Сурья Виджнана» и «Йоги Раджа дрисайя Вишудхананда». В одной из этих книг он говорит о своем Учителе и о чрезвычайно тайном обществе, располагающемся в Гималаях — Джна Джна гандж. Наиболее ортодоксальные из брахманов считают Гопи Нат Кабираджу отступником или фантазером, увлекшимся доарийскими заблуждениями, многие из которых прямо перечат строгим предписаниям брахманизма.

Стоя перед ним, я обратил внимание на выразительность черт его лица: большие, мудрые глаза, начавшие белеть борода и волосы. Он жестом велел мне сесть на полотно, и, казалось, с нетерпением ждал, пока я заговорю. Тогда я рассказал ему, что один неизвестный ему свами из Кашмира советовал мне увидеться с ним — а я надеюсь получить некоторые полезные сведения. Гопи Нат Кабирадж кивнул и ждал от меня продолжения.

— Я пришел издалека, — сказал я. — Из Анд в Южной Америке. Я пришел в поисках учителей моего Наставника в Чили. Я ищу древнее тайное общество, скрытое где–то здесь, в Гималаях.

Короткий отблеск, казалось, сверкнул в глазах пандита, по которому можно было предположить — он считает меня еще одним безумцем, гонящимся за иллюзией. Но ничего такого пандит не сказал. Вместо этого он вручил мне книгу, раскрытую на оттиске фотографии.

— Да, всё это есть на самом деле, — пояснил он. — Как ты и говоришь, где–то в Гималаях. Взгляни.

Фотография изображала мужчину с длинной бородой, укрытого плащом.

— Этому йогу восемь сотен лет, он живет где–то в Гималаях, в одном из этих тайных ашрамов, которые ты ищешь, в ашраме сиддхов.

Тогда я улыбнулся, потому что это показалось невероятным даже мне, но пандит продолжил:

— Не смейся. Я часто видел этих людей: они приходили ко мне в своих эфирных телах, тогда могут происходить очень интересные вещи. Какое–то время назад, в 1940 или 1941 году, в «Журнале исследовательского общества Бихара и Ориссы» одним немцем была опубликована статья — он путешествовал по Тибету и пережил некоторые очень любопытные приключения в связи с этими оккультными обществами.

Я спросил пандита, как же мне найти этот журнал — и узнал, что мне следует поискать профессора Б. Л. Атрейю в университете Бенареса. Пандит сообщил мне и о другой книге, касающейся темы тайных гималайских обществ, написанной на языке гуджарати. Она называется «Брахманда но Бхета».

Гопи Нат Кабирадж закрыл глаза и мягко покачивался из стороны в сторону. Наконец, он заговорил снова:

— Что ж, после приди сюда еще раз. А сейчас тебе нужно посетить моего друга, великого астролога, его имя Судхир Ранджау Бхадури. Он живет здесь же, в Бенаресе, в месте Рамапура. Прежде, чем увидеть тебя снова, я хотел бы узнать о тебе больше из твоего гороскопа. Судхир Ранджау Бхадури сделает его тебе. Так что вначале повидай его, а потом возвращайся.

В тот же полдень я нанял маленькую тонгу, то есть повозку, запряженную лошадью весьма древнего вида, и под муссонным дождем ехал по узким улочкам и странным обходным дорогам, пока не достиг дома, где и проживал астролог, Судхир Ранджау Бхадури. Долгое время я стучал в дверь, и, наконец, услышал внутри шаги, а потом дверь со скрипом отворилась. Дородный негр, с увесистой связкой ключей на поясе, спросил, что мне нужно, и потом, очевидно, уже осведомленный о целях моего визита, дал мне войти, и провел через складское помещение, мимо нагромождений досок и механизмов. По узкой лестнице мы поднялись к комнате Судхира Ранджау Бхадури.

Войдя в комнату, я увидел, что астролог — чрезвычайно любезный старик, очень худой и телом и лицом. С ним был ребенок, как позже оказалось — его внук по имени Гопал. Астролог сообщил, что знает, кто я и зачем пришел, поскольку Гопи Нат Кабирадж отправил ему сообщение. Поэтому, безо всяких предисловий сказал:

— Я не стану делать твой гороскоп, потому что он тебе не нужен. Всё же, я посоветую тебе бросить искать снаружи то, что уже и так есть внутри тебя. Ты уже обладаешь горой Кайлас внутри, и там можешь отыскать учителей твоего Наставника.

Некоторое время мы сидели в тишине, и послеполуденные тени собирались под потолком этого дома в священном городе Бенарес. Гопал, внук астролога, вытянулся на полу; прадед погладил его по голове, а потом, как мне показалось, подмигнул ему.

— Думаю, нам нужно рассказать нашему другу о технике, с помощью которой он