— Что? — не поняла Талья.

— Прогуляйтесь за пиявками, — тон дракона мягче не стал, — а я поговорю с Алисией. Кажется, ей нужно кое-что разъяснить.

Сглотнув, моя подруженька, словно извиняясь, вымученно улыбнулась и позволила целителю подхватить себя под руку и утащить к выходу. Дверь захлопнулась, и в коридоре послышались отдаляющиеся шаги. Орм хмыкнул и обернулся на меня.

Я словно в клетку с драконом попала.

С очень злым драконом.

У него разве что пар из носа не валил. В глазах пылало зеленое пламя. Чешуя над бровями стала заметнее.

Сжав потеющие от волнения ладони в кулаки, выдохнула и приготовилась к неприятному разговору.

— Не боишься? — зачем-то спросил он.

— Вас? — я даже немного удивилась такому вопросу. — Разумеется, нет. Но... Вы прикажете его высечь?

— Не совсем, — он зло усмехнулся.

Этот оскал на его лице скорее принадлежал зверю.

— Но не убьете же? — допытывалась я.

Склонив голову набок, он вернулся к постели и нагло уселся на простыни рядом со мной. Его огромная ладонь накрыла мою.

— Не сейчас, Алисия, — словно подбирая слова, выдохнул он, — Критес очень нужен мне живым еще несколько дней. Очень нужен. Он знает кое-что. Знает, мразь, я уверен в этом. А вот потом...

— Он зол оттого, что лишился всего. Он просто растерян, — зачем я заступалась за брата, сама не понимала. Он бы ради меня и пальцем не пошевелил. Собственно, так и было всегда.

— А ты всю жизнь собираешься обелять его? — словно прочитав мои мысли, поинтересовался Орм. — Я много слышал о лерде, много видел. Растерян? Нет. Алисия, ему этот замок вернуть ничего не стоило. Для дракона семья — бесценна. Все, что ему нужно было в жизни сделать — это любить тебя как сестру. Заботиться и предложить тебя мне в жёны. В качестве калыма попросить земли и намекнуть — раз мы родня, то и лен, так сказать, останется в семье. Все, Алисия. Но ему непосильно быть нормальным человеком. Настоящим братом. Откинуть злобу и высокомерие. А ведь это так просто, правда?

— Не убивай, — прошептала я, признавая его правоту. — Я устала от войны. Не хочу видеть еще хоть чью-нибудь смерть.

— Прости, моя лера, но его приговор на твоей шее.

— Не надо. Лучше накажи.

— Скажи, кого ты видишь перед собой?

Вопрос явно был с подвохом, но времени подумать у меня просто не было.

— Дракона, — шепнула я еще тише.

— Правильно. Так почему же говоришь со мной как с дураком? — генерал поднял мою руку и пристроил ее на своем бедре. Его большой палец поглаживал внутреннюю сторону моего запястья. — Оставить его в живых, чтобы он покалечил тебя? А зачем? Зачем мне эта мразь за спиной?

— Он... все же мой брат...

— Я тебе сочувствую по этому поводу, — на его скулах проступили чешуйки, — прости, Алисия, но жалостью я не наделен. Мне нужна информация. И от этого зависит его жизнь. Но судя по его действиям — жить ему осталось всего ничего.

— Ты можешь изгнать его, — я упрямилась сама не понимая, откуда во мне эта жалость.

Что же я вступаюсь за того, кто мне и братом никогда не был.

— У тебя слишком чистая душа, моя лера. Но ты ведь можешь признать, что он и воздуха недостоин. Ты мне напомни, он ведь маг стихийник?

— Да, мы все маги воздушной стихии, — кивнула я. — А какое это имеет значение? Что ты пытаешься узнать, может, я помогу.

Он улыбнулся, и, подняв мою ладонь, коснулся губами костяшек пальцев.

— Ну, вот мы уже и на ты. Хоть какой-то толк от этого слизняка, — уголки его губ поползли вверх, но он снова взглянул на мою шею. И тут же нахмурился. — Больно было?

— Нет, — я покачала головой.

— Обманщица. Что вы не поделили? Когда это случилось?

— Вчера. Я ушла с балкона, а он подловил, — мне пришлось сознаться во всем.

— Ушла... А почему ты ушла? Не понравился бой? — его брови сошлись на переносице.

Хмурый Калле был мне по сердцу куда меньше веселого.

— Нет, понравился, — я отвела в сторону взгляд, словно признавалась в чем-то неприличном, — и обижать не хотела. Просто, вы мне напомнили кое-кого.

— Вы? Опять это невыносимое "вы", — пробурчал он, взывая к моей совести.

— Ты. Ты напомнил мне друга детства, — тут же исправилась я.

— Чем же? — потянувшись, он расправил подол моего платья.

Чувствуя прикосновения его руки к своим бедрам, я на несколько мгновений забыла, как дышать. Он поймал мой взгляд и вопросительно приподнял темную густую бровь.

— Скорость, ловкость, стихия.

Это первое, что пришло мне на ум.

— М-м-м, — он тихо засмеялся, — не помню, чтобы я в детстве тренировался в присутствии девочек. Даже таких красивых, как ты.

— А вы... ты с этих мест? — насторожилась я.

— Да, жил неподалеку, — он снова коснулся губами моей ладони, поцеловав запястье. От этого прикосновения тело пробила волна дрожи. Мне стало вдруг невыносимо жарко. Лицо залила краска смущения. Но Калле, кажется, этого не замечал.

— Ты жил в деревне за рекой? — мой голос показался мне чужим.

Мужчина прищурился и медленно покачал головой.

— А где?

— Плохие вопросы, Алисия. Сейчас не время их задавать. Врать не люблю, красавица. А для правды рановато. Сначала разберусь с твоим братцем, потом наберу полные ладони пепла и приду к тебе посыпать им голову.

— А как тебя звали раньше? Ребенком? — продолжала я допытываться, словно не слыша его.

— Знаешь, намного важнее, как меня зовут сейчас, — уперевшись рукой в матрас, он подался вперед. — А к чему вопросы, сердце моё?

— Но все же, Калле. Ответь.

— Алисия, мое прежнее имя давно пустой звук. Зачем оно тебе? Вот я перед тобой — Калле. Люби таким.

— Не хочу я вас любить, генерал, — фыркнула в ответ.

— А придется, красавица моя. Придется, — вновь рассмеялся он. — И с этого момента твой братец сидит в своей комнате под замком. Чтобы я его рожу в коридорах не видел. Приставлю там кого. А ты не ходишь одна. Если брат попытается подойти — ты кричишь. Здесь полный замок моих воинов, и я еще спрошу с них за синяки на твоей шее.

— Все были на площадке...

— Не все, — перебил он меня. — К Критесу ты не подходишь. Обо всем рассказываешь мне. И свыкайся с мыслью, что брат твой...

— ... будет изгнан, — не удержалась я.

— Это уже зависит от него. За синяки высеку прилюдно, а все остальное... Я не могу обещать тебе его изгнание.

— Это так сложно помиловать? Что он знает? Что он совершил?