и обрушиться на борта крейсеров, проедая адамантий кислотой и впуская внутрь своих мелких сородичей.

За всю свою долгую жизнь Те Кахуранги сталкивался с бесчисленным количеством врагов, но нынешний превосходил большинство из них. Вероятно, он не видел истинной мощи Хаоса, не видел сжатый в один кулак весь потенциал Пагубных сил, а потому не мог судить адекватно, но необъятное щупальце Великого Пожирателя бесспорно заняло место все подавляющей и неотвратимой угрозы. Флот-улей летел вперед, следуя на сигнал маяка с Благочестия V с тупой последовательностью силы, которая не боится ничего и никого, рассматривая все встреченное исключительно с точки зрения топлива для дальнейшего усовершенствования самой себя, переработки, получения нового опыта и дальнейшего движения. Рой абсолютно не заботили такие фундаментальные понятия, как время и бескрайность Галактики, его не смущало то, что полет до нужной планеты мог занять десятилетия или даже столетия, он просто двигался, желая пожрать все вокруг. А для псайкера, которым являлся Те Кахуранги, хуже всего было то, что разум улья представлял собой жуткую и пугающую бездну, которую он не мог ни прочитать, ни как-либо на нее воздействовать. Более того, даже простое приближение к ней грозило ему безумием и бесконечными муками. Так что прямо сейчас Великий Пожиратель казался хуже, чем весь Хаос и навеки проклятая Четверка его великих сущностей.

Если бы древний библиарий мог испытывать страх, сейчас бы для него было самое время. И страх не за себя и своих братьев, они лишь служили Рангу, а за все Человечество и за то будущее, что его ожидало. Кочевой Флот не смог остановить или даже замедлить всего лишь одно из щупалец Пожирателя даже здесь, в бескрайней пустоте космоса. Что же будет, когда оно доберется до населенных миллиардами живых существ планет?

Бесстрастно наблюдая за продолжающимся уже несколько часов сражением Те Кахуранги покачнулся, когда его разум посетило видение — догола вычищенная Галактика, скопление мертвых камней и пустых планет, ставших добычей тому, чей голод можно было лишь на время притушить, но не утолить окончательно. Звезды продолжали сиять, но в их свете более никто не нуждался — никого не осталось в Галактике, кроме разросшихся до фантастических размеров и погрузившихся в очередной сон флотов-ульев.

В своей холодной безразличности видение казалось жутким кошмаром. И хотя Те Кахуранги прекрасно осознавал, что узрел всего лишь одну из вариативных веток будущего, которая могла и не случиться, в сердцах его все равно поселилась неизбывная тоска.

Ранее библиарий не видел способа окончательной и всеобщей победы для Человечества. Оно могло лишь выживать, тем или иным способом продлевая свою агонию на очередные десять тысяч лет. Слишком масштабными, неодолимыми и бесконечными казались угрозы, с которыми столкнулся Империум.

Разыгрывающаяся на Благочестии V сражение являлось всего лишь незначительным по меркам Галактике инцидентом, мелкой деталью всеобщей истории. Так казалось лишь на первый взгляд. Миссия Третьей роты и капитана Шарру имела судьбоносное значение для всего Человечества, а развертывающиеся прямо на глазах Пророчество Возвращения давало надежду не только самим кархародонам на изменение их безрадостной судьбы, но и бесчисленным миллиардам простых людей. Там мог родиться и начать свой путь Альфа-псайкер которого они ждали несколько тысячелетий. И дело было не только в нем самом, но и в тех изменениях, что он мог принести на самых разных уровнях. Они, как могли, приготовили ему путь, но пройти по нему он должен сам. Ради самого себя, ради ордена и всего Империума Трудности и беды нужны всем. Преодолевая их, человек крепнет духом и закаляет волю. Он растет. Тяжелые времена рождают сильных. Борей должен выстоять и родиться вновь, Те Кахуранги верил, что так и будет.

Разделившись, Кархародоны не допустили ошибки. Угроза на Благочестии выглядела более актуальной, но и те потери, которые они могли нанести тиранидам в дальнем космосе имели далеко идущие последствия. Сколько планет и миллионов жизней они уже спасли, сократив поголовье бездушных тварей? Для этого они и жили, таков был их долг. Все имело смысл, ничто не было напрасным, но об их великом подвиге, как и прочих, совершенных за десять тысяч лет, Человечество не узнает. Они останутся для людей пугающим кошмаром, жуткой силой, балансирующей на грани между предательством и лояльностью.

Такова была история ордена, отправленного для вечного бдения во Внешнюю Тьму. Возможно, Рангу наконец-то предоставил им шанс что-то изменить.

Глава 17

Один лишь взгляд на Площадь Искупления под ногами показал, насколько сильна воля моих братьев и безжалостны те, кто решился бросить нам вызов. Площади больше не было — вместо нее остались десятки порушенных до основания строений, базилик и святынь. Величественная Теократика, что еще совсем недавно сверкала удивительным и неповторимым великолепием, ныне разваливалась на глазах, а от одного из ее крыльев вообще ничего не осталось. Внизу горело и чадило больше двух дюжин единиц военной техники, как орденской, так и той, что сумел подтянуть культ. Густой черный дым поднимался из сотни мест, как на Площади, так и по всему городу, укрывая груды развороченных трупов, лужи крови и всеобщее разрушение. И словно для того, чтобы усилить всеобщую анархию, с небес падали три капсулы, несущих Древних. От радости лицезреть столь редкое зрелище я процитировал строки из книги «По ту сторону покрова звезд».

Но медлить было нельзя. Внизу погибали мои братья и им требовалась помощь. Во рту вновь появился вкус алюминия и пепла. Значит, меня ждало серьезное испытание, и я ничего не чувствовал, кроме радости, что пройду его.

Я побежал вперед, понимая, что настал кульминационный момент всего сражения. Широкие ступени дрожали под моими сабатонами, пролеты сменялись новыми ступенями, а лестница все никак не кончалось — такова была высота кафедрального собора. Хуже всего было то, что лестница проходила по закрытой со всех сторон шахте, путь с которой открывался только вниз или вверх. С нее не было возможности спрыгнуть или как-то срезать расстояние.

Боль, ярость, жажда крови, тягучее прикосновение Черной Слепоты — все эти эмоции полыхали внизу, в разумах сражающихся братьев. А еще там присутствовала нечеловечески дикая злоба патриарха культа, который безжалостно гнал своих рабов на убой.

Впереди показался свет, и я наконец-то выбежал на один из балконов и сразу, рывков, вошел в состоянии варп-скорости, позволяющей ускорить восприятие и реакции организма. Глаза мои скользнули по находившемуся в тридцати метрах снизу полу, заваленному камнями, стрелянными гильзами, падшими братьями, телами ксеносом и всех тех, кто еще оставался в строю, как с нашей стороны, так и со стороны культа.

Не замедляясь,