— Никогда! — пылко возразил я.

— Голословные заявления! А где доказательства? — фыркнул Якушев.

Доказательств у меня не было.

— Единственное, что я могу сказать в свое оправдание… — решившись, проговорил я, усиливая голос.

Томительная пауза. Якушев ворошит рукой компрометирующие снимки…

— Мне удалось вытянуть кое–что из Галактионова, — оправдываясь, зачастил я. — Дело в том, что «Траст–банк», руководимый Августом Лернером, собирается продать долги по кредитным обязательствам, выданным год назад компанией «Стандард Ойл». Переговоры с американским предпринимателем Семеном Фукисом в разгаре… Кстати, если бы я действительно работал на Михайлова, я бы ни за что не сообщил вам эту информацию. Не так ли?

Женщина–вамп по фамилии Крысанова оказалась типичной пенсионеркой. К таким обычно прилагается собачка Чапа, сопливый внук и альбом, полный сентиментальных семейных снимков. Она никогда не изменяла своей мешковатой авоське, в которой растоптанные тапочки соседствовали с мятыми помидорами. После занятий за ней приезжала черная бюрократическая «Волга» с правительственными номерами и неприметным шофером за рулем.

Зачем этой клуше понадобился шейп–клуб, было непонятно, скорее ей требовалась срочная реанимация в барокамере. Я видела, как она выполняла упражнения: с трудом разгибала подагрические колени, ворочала головой, пуча глаза от натуги, со свистом выдыхала воздух. В начале и в конце занятий тренерша измеряла своей подопечной давление.

Ее муж работал в Фонде федерального имущества, одно время числился представителем президента в каком–то из федеральных округов. В его биографии были и темные места: скандал со взяткой пять лет назад, афера с залоговым аукционом, подозрение в лоббировании интересов крупной компании, впрочем недоказанное… Тесные связи с истеблишментом страны.

Пока я раздумывала, зачем мне может пригодиться Крысанов, в сумке истерично заверещал телефон. Я резко схватила трубку, как будто хотела заткнуть ей рот.

Знакомый голос звучал глухо, как бы издалека.

— Все идет по плану, — ответила я. — Информация дошла… Конечно, они отреагируют: долг «Траст–банку» для них чуть ли не единственный способ заполучить компанию. И самый верный.

Голос в трубке еще обволакивал меня поучительными интонациями, на которые я отвечала с ученическим смирением:

— Да, Галактионов добросовестно выполняет все инструкции, информация выглядит так, будто поступила из первых рук… Нет, Ромшин ни о чем не догадывается. И те, на кого он работает, тоже…

После почтительной паузы, подпуская сдержанного счастья в слова:

— До свидания, Август Львович, буду держать вас в курсе. Обязательно!

Шейп–клуб — прекрасное место для тайных конфиденций. Эльза Генриховна — воплощенная любезность. Она напоминает мне мое собственное будущее лет эдак через тридцать, когда стеснительность постепенно переродится в сдержанность, сдержанность — в холодность, холодность — в сухость, а затем и в черствость. Возможно, мои грядущие подчиненные, если они, конечно, когда–нибудь будут, тоже станут звать меня Рыбьей Костью, ненавидеть, бояться. Уважать.

— Спасибо, — тускло произнесла Есенская, возвращая мне пачку фотографий. — Ваши снимки имели грандиозной успех. Посланные по почте, они внесли ошеломление в стан противника.

Кому именно они понравились, не сообщила. Понятное дело, не тому, кто на них изображен!

— Дорого вам обошлись эти фотографии? — поинтересовалась директриса.

Я назвала сумму — круглую сумму с тремя нулями. Может быть, я перегнула, но совсем немного: для игры, в которой фигурируют астрономические числа, это пустяк, капля из океана нефтедолларов…

Железная Леди в уважительном удивлении приподняла бровь — самый ее краешек, облысевшее крыло, нависшее над желтоватым виском с росчерком фиолетово пульсирующей жилки.

— Ничего, мы спишем эти деньги как расходы по рекламе… Ромшин рассказывал вам о встрече?

— Нет, он не любит афишировать свои промахи. Думаю, первоначально он планировал придержать информацию, чтобы при случае использовать ее в собственных целях, но под напором обстоятельств… — Бестрепетная рука легла на конверт. — Ему оставалось только выложить все!

— Вы так уверенно говорите об этом…

Вместо ответа я развернула газету — обычную городскую газету, далекую как от экономики, так и от политики.

— Вот… На четвертой странице, сверху… «Открытие дома престарелых в Электростальском районе… Присутствовали Якушев, Фукис и другие…» Между прочим, Якушев никогда не посещает подобных мероприятий, для этого он слишком занят и не слишком сентиментален. Да и Фукис тоже, кстати… Они использовали мероприятие как повод для знакомства и деловых переговоров.

В заметке фамилии Якушева и Фукиса стояли рядом, обведенные красным карандашом, словно соединенные неразрывной нитью — кровавой, пульсирующей, напряженной.

— Да, — произнесла Эльза задумчиво. — Кажется, они действительно решили скооперироваться… Что ж, есть надежда, что нашему клиенту удастся избавиться от долгов компании по хорошей цене!.. Кстати, а она действительно Михайлова?

Я с полуслова поняла, о ком речь.

— На все сто процентов!

Шла по коридору, точно по подиуму — с гордо поднятой головой, с улыбкой горгоны на устах. Но, завидев за поворотом коридора обтерханный пиджак Терехина с мелкой россыпью перхоти по ватно–вздыбленным плечам, благоразумно избавилась от заносчивой маски. Напустила на себя озабоченный деловитый вид. Улыбнулась вместо приветствия, гуттаперчево согнув спину, — как всегда.

— Слыхала новость? — осведомился Терехин.

Он всегда так начинает, когда хочет разузнать у собеседника что–то важное. Вот и теперь…

— Что–то Игорек сегодня бледный…

Молчу — может, отвяжется?

Нет, Терехин семенит рядом, не желая отвязываться.

— Говорят, он поссорился с Леди Ди! — выпаливает внезапно, блестя сорочьими глазами. — Кстати, сегодня он обедал один, я видел.

— Ну, может, у нее сегодня деловая встреча?

— Никакой встречи! Якушева пришла в кафе позже, под ручку с Чигасовым. Я специально битый час пил пиво напротив входа и все видел. Это правда, что они решили разбежаться?

Молчу. У Терехина как будто язык свербит, отчего новости сыплются из него без моей поощрительной помощи.

— А недавно я видел его с одной девицей в магазине…

— Возможно, это его сестра, — быстро предположила я.

— Ну конечно!.. Знаешь, при поцелуях взасос трудно сохранять формально–родственные отношения. Короче… — Терехин сделал умелую паузу в предвкушении развязки. Понизил голос. Чуть наклонил вперед корпус, напирая ватным плечом.