— Как поживает тетя Вера в Ейске?.. Так кто там у них родился?..

Потом, наконец, неохотно переключается на отца.

— Угу, угу, угу… Ну да… Конечно, я не права… Ладно, па, проехали! Ну да, прошу прощения. Больше не буду… Ну, до встречи? Когда, в воскресенье? Да, мы вдвоем приедем… Нет, Игорь не против, ты ему ужасно понравился… Нет, это тебе только показалось, что лицо у него потустороннее, просто его в тот день понос обуял… Да, я рада, что он тебе тоже понравился. Думаю, вы подружитесь. Вы даже чем–то похожи: Игорь тоже поет в ванной, когда бреется. И тоже никогда не кладет мыло на место…

Разговор окончен, и Лена (как выяснилось недавно, Алена на самом деле) с чувством выполненного долга опускает трубку.

— Ну что, доволен? — капризно, через губу спрашивает у меня. — Теперь в воскресенье мне придется битых два часа выслушивать отцовские нотации.

— Ты прелесть! — поспешно произношу я, обнимая ее.

Она послушно подставляет губы.

— Есть кое–какая информация, — произносит она. В ее бестрепетном голосе, как мне чудится, звенит с трудом сдерживаемое чувство. — Насчет Фукиса.

Очевидно, информация об американце — только предлог, чтобы в очередной раз увидеть меня. Бедная девочка, она все еще надеется! Она все еще ждет моего звонка, ловит мой взгляд! Она все еще мечтает обо мне, готова простить все, если я вернусь к ней! Она будет безмолвной и молчаливой, послушной и преданной, исполнительной и готовой на все — только бы я вернулся!

Беда лишь, что мне совсем не нравятся девушки вроде нее…

Вопросительный взгляд из–под опущенных ресниц. Печально просевшие плечи. Тусклые, ровные волосы.

Оглядев ее с ног до головы, я удивленно обнаруживаю, что в последнее время она изменилась: шелковистые колготки, плотная ткань дорогого костюма, изысканный запах духов… Бедная Лида! Она надеется вернуть меня — при помощи чулок, костюмов и престижного парфюма. Она стоит передо мной, и вся ее сутулая фигура точно молит меня о скупой, кратковременной ласке!

Нет! Еще возомнит, что все вернулось на круги своя, станет претендовать на меня…

Лида вынимает из папки мутно–серую ксерокопию.

— Это медицинская справка, — объясняет, — жена Фукиса обратилась в районную поликлинику с побоями, которые нанес ей муж.

Честно говоря, я его понимаю: женщины порой сами напрашиваются…

— Помнишь прошлогодний скандал с поглощением компании «Данако»? — интересуется она.

Вспоминательно морщу лоб. Ничего такого я, конечно, не помню, но ей совершенно незачем это знать: пусть думает, что я помню все, обо всех, всегда!

— В США Фукиса обвинили в международных махинациях и взятках. Кстати, на предварительных слушаниях звучала фамилия американского федерального чиновника, некоего Паркинса… Но Фукис под присягой засвидетельствовал, что никогда не встречался с Паркинсом и не давал ему денег. Дело было приостановлено. Но если ФБР вдруг станет известно, что Фукис лгал под присягой, что он встречался с чиновником в присутствии свидетеля, дело возобновят. Фукис — американский гражданин, а в Штатах очень трепетно относятся к взяткам. Таким образом, попав под следствие, он устранится от борьбы за «Стандард Ойл».

Ничего себе сюрприз! И это тогда, когда Якушев уже договорился с Фукисом о совместных действиях… Если сделка не выгорит — не видать мне ни должности, ни Леди Ди.

— А кто этот свидетель? — тревожусь я.

— Его жена, Рита…

Вот болван этот Фукис! У него рыльце в пушку по самые уши, а он избивает важного свидетеля!

— При разводе по условиям брачного контракта жене Фукиса причитаются жалкие крохи, — объясняет Лида. — Поэтому она готова на все, чтобы насолить своему мужу. Тогда эта справка, — она кивает на листок, — будет иметь совсем иной вес…

— Откуда тебе это известно? — недоверчиво щурюсь я.

— Из источников, близких к семейству Фукис. Моя бабушка дружит с бывшей домработницей американца, они вместе вставляли зубы в районной поликлинике…

Даже если это ложь, то она звучит весьма правдоподобно.

— А у кого хранится подлинник справки?

— Конечно, у самой Риты!..

— Можешь ее достать?

— Зачем? Фукис вам мешает?

Вот глупенькая! Снисходительно объясняю (уж ей–то я могу довериться, поскольку она мало что смыслит в туго закрученных финансовых махинациях):

— Наоборот, помогает… Якушев сговорился с ним насчет покупки кредитных обязательств «Стандард Ойл». Формально долги выкупает фирма Якушева, но деньги под это дает Фукис. Потому что если Лернер узнает, что Фукис заинтересован в поглощении компании, он может отказаться от сделки. Когда–то давным–давно Лернер не поделил с американцем не то дохлую кошку, не то еще что–то столь же актуальное. Поэтому, если Фукис выйдет из игры, вся цепочка разрушится, Якушев останется на бобах — ему не хватит средств для борьбы. Хорошо бы эту справку уничтожить… Будет жутко обидно, если из–за пустякового фингала сорвется такая игра!

— Обидно, — соглашается она и как–то гаснет. Бедная дурочка! Она мечтала осчастливить меня своими сведениями.

Между тем я доволен: если Фукис вдруг пойдет на попятный, отказавшись от сделки, можно будет подстегнуть его интерес, манипулируя показаниями обиженной жены.

Поэтому, подпустив нежности в голос, говорю Лиде:

— Спасибо, милая… Я рад, что ты работаешь со мной. И рад, что мы снова вместе…

Она молчит.

Настал момент выбора. Решаю, на кого поставить — на Михайлова или на Якушева? На Лену или Леди Ди? Кто доступнее, кто перспективнее, кто приведет меня к цели, наконец?

Лена (на самом деле Алена) — привычная, доступная, домашняя. Она у меня в руках. Она лишена недостижимой прелести своей соперницы. Каждый вечер, сидя на диване, она жует жвачку, качая тапок на пальце ноги. Зевает, чешет голову. Оставляет ватные шарики на раковине. Она глуповата, не слишком сообразительна. Через слово у нее «потрясно». Мечты ее — мечты типичной пэтэушницы, обыкновенные, земные.

Леди Ди — совсем иное! Она словно вся соткана из желаний и восторгов, из лунной зыбкой прелести и солнечного манящего жара. Она то обжигает, то замораживает меня, то притягивает к себе, чтобы в следующую секунду оттолкнуть прочь. Она относится ко мне как одному из сотни своих поклонников. Лишь изредка подбрасывает ласковый взгляд или пустяковый телефонный звонок — чтобы я не сдох от тоски и безнадеги. А потом забывает обо мне на долгие дни, бесконечные в своей вакуумной пустоте.

Кого выбрать, на ком остановиться?

Пожалуй, пора в очередной раз проявить благоразумие и выбрать беспроигрышный вариант.

Беспроигрышный вариант — это Лена. А Леди Ди, моя великая мечта…

Пора завязывать с этими глупостями, шутка с Большой Сплетней слишком затянулась. Ерунда все это — то, что Лилеева наплела мне про значение слухов для карьеры… Самой–то Дане на меня совершенно наплевать (вот уже две недели не могу дождаться ни звонка от нее, ни ласкового взгляда), да и ее отцу тоже. Тогда ради чего я стараюсь?