– Даже не надейся. Ты столько раз от меня удирала. – Он не обращал никакого внимания на потрясенные взгляды встречных. – И потом, так проще, чем тащить тебя на плече, чтобы ты визжала и брыкалась.

– Дикарь, – сказала я, когда он сгрузил меня на переднее сиденье машины. – Куда мы едем?

– Пока ко мне.

– Я думала, мы у тебя не встречаемся.

– Ты сделала исключение на три дня. Я делаю тоже.

Мы поднялись в его лофт на персональном лифте. Двери открылись и закрылись. Мы даже не заметили этого. Он прижимал меня к стене, нога между моих бедер, пальцы в моих волосах, губы сцеплены в жарком поцелуе. Пока не раздалось новое «динь», означающее, что лифт снова в подвале, мы не отпускали друг друга даже ради глотка воздуха.

– Ты жутко меня отвлекаешь. – Он снова нажал кнопку лофта и вернулся к моей шее.

– Не ругайся.

– Не ругайся, не кури, не пей. Это оставляет мне единственный выбор. – Он обхватил меня за задницу и притиснул к себе. – Придется тебе заменить этим все остальное. – Его рука, скользнув по моему бедру, закинула мою ногу к нему на талию. – Надеюсь, ты к этому готова, потому что, как только мы окажемся там, ты в моем распоряжении. И будешь делать все, что я хочу.

Я воздала безмолвную благодарность за то, что он держал меня, иначе я оказалась бы на полу, растекшись в дрожащем предвкушении.

На сей раз нам удалось выйти из лифта. Он отпирал дверь одной рукой, не желая отпускать меня даже на секунду.

– Ну вот, – пропустил он меня вперед.

Я огляделась. Он превратил пустое, индустриальное пространство в теплый, уютный дом.

– Ну вот. – Улыбнувшись, я обернулась к нему. – Выглядит потрясающе.

– Тебе нравится?

Я кивнула.

– И место отличное. У тебя, похоже, был неплохой риелтор.

– Ну да. Самый лучший. Вот только у нее есть дурная привычка убегать от меня. – И он закрыл за нами дверь.

– Садись, – указал он мне на небольшой кожаный диванчик, собирая раскиданные по всей комнате носки и газеты.

– Ты обедала? – спросил он.

Словно услышав его, мой живот заурчал.

– Это значит нет, – рассмеялся он. – Как насчет того, чтобы я чего-нибудь приготовил? Ты любишь пасту?

– Давно ли ты научился ориентироваться в собственной кухне?

– Ты удивишься, сколько всего я выучил с тех пор… Ну с тех пор, как перестал вести такую активную светскую жизнь. А самое главное – всегда начинать с хорошей музыки. – Он нажал на пульт стереосистемы. Низкий ровный голос Ленни Кравица разлился в воздухе.

– Хочешь, ты будешь чистить, а я готовить? – он протянул мне нож и разделочную доску.

– Так, посмотрим, – открыл он холодильник. – Базилик, авокадо, чеснок… – Сделав паузу, он сунул чеснок обратно. – Нет, обойдемся без чеснока. – Он подмигнул мне. – Помидоры черри, пармезан… У нас все есть.

– Не надо хранить чеснок в холодильнике, – ляпнула я, делая вид, что меня совершенно не волнует необходимость находиться в такой близости от него.

– Нет? – он поцеловал меня. – Ты должна приходить и исправлять все мои ошибки.

Черт, теперь мои колени дошли до состояния полной желефикации. Я вымыла авокадо и приступила.

– Как ты их хочешь?

– Вот так. – Он обхватил мои руки сзади и стал показывать. – Почистить… порезать… вынуть косточку…

Все его слова звучали сексуально до смешного.

«Я весь твой…» – заливался Ленни Кравиц. Музыка звучала ритмично и соблазнительно. Мы молча занимались делом, ну или хотя бы делали вид, что не думаем о том, как сорвать друг с друга одежду. Я чистила авокадо, касаясь его мягкой, упругой плоти. А руки Троя так и лежали на моих, повторяя все движения, его дыхание касалось сзади моей шеи. Мы вымыли круглые мелкие помидорки, вода стекала с наших пальцев.

– Пополам, – прошептал он, направляя мою руку. Мы порезали сочные плоды.

Я сглотнула. Когда он сказал, что что-нибудь приготовит, я не думала, что это будет такое жаркое, неотступное желание.

– Базилик. Порезать. Помять. – Он взял веточку базилика и провел ей вверх-вниз по моей руке. Я изо всех сил старалась держать нож ровно.

– Видишь, как бывает, когда тебя отвлекают? – Он прикусил мне мочку уха.

Готовить вместе с ним казалось настоящим упражнением в чувственности. Но я знала, что страдаю тут не только я. Я чувствовала его возбуждение наощупь.

– Мне кажется, вам, мистер, стоит слегка охладиться, – я набрала в ладони холодной воды и плеснула в него.

– О-о-ох! – Он недоверчиво уставился на меня с раскрытым ртом.

Мы оба поглядели на его штаны. Я попала в нужное место.

– Ах ты, негодница! – взревел он и кинулся на меня, но я увернулась и отбежала за стол. Он гнался за мной, исполненный решимости, все мускулы напряжены и готовы к броску. Безупречный охотник. Если не считать мокрого пятна на штанах. Я захихикала.

– Попалась! – схватил он меня за бедра. – Ты хотя бы представляешь, какие у тебя проблемы? – И он посадил меня на стол. Помидоры и авокадо разлетелись в разные стороны.

– Целая куча проблем? – спросила я, едва дыша.

– Целая, целая куча. – Его рука обхватила мой зад и подвинула его ближе к краю стола, чтобы я могла непосредственно ощутить, как выглядит эта «целая куча».

– Мне нравится, что ты в платье, – выдохнул он в мою шею, поглаживая кружево трусиков.

– Ты такая мокрая, – прошептал он. – Но пришло время расплаты. И я хочу, чтобы ты промокла насквозь, как мои штаны. Слышишь, детка? – Он замолчал, обжигая меня своим синим взглядом. – Я собираюсь затащить тебя в постель, и мы не встанем оттуда, пока ты не дашь мне всего, чего я хочу.

Я кивнула, ощущая себя туго натянутой струной, готовой лопнуть от малейшего подергивания. Я обхватила его ногами вокруг талии, и он поднял меня со стола. Его рот нашел мой, сводя с ума от желания.

Мы едва сумели добраться до гостиной, живой узел рук, ног и сдерживаемых страстей. Мы вцепились в нашу одежду, раздирая, срывая, убирая ее.

– Черт, Шейда, я хотел, чтобы все было правильно, – сказал он, опуская меня на толстый, мягкий ковер и доставая защитные средства.

– В смысле – свечи и розовые лепестки?

Зачем мы разговариваем, когда могли бы целоваться?

– В смысле – я думал сначала тебя накормить, – рассмеялся он, когда мои нетерпеливые руки потянули его вниз.

Его губы накрыли мой сосок, и я испустила прерывистый вздох. Он играл с ним, тянул, кусал, дразнил. Он спустился вниз, оставляя след поцелуев на моем животе, его язык нырнул в мой пупок. Мои бедра приподнялись ему навстречу, и он зарылся лицом в мои ноги. Я почувствовала, как моя влага стекает у меня по ногам.