них около двадцати — старый моряк вроде Джона Уорда, который начал свою пиратскую карьеру после пятидесяти, с трудом взобрался бы на борт грузового судна. Пираты обычно вооружены мачете и автоматами, и этого, как правило, достаточно, чтобы подчинить своей воле испуганных членов экипажа, прежде чем те успеют даже подумать о сопротивлении. Затем экипаж запирают (обычно в одном из помещений рубки), а капитана тащат к корабельному сейфу, чтобы он открыл его и отдал деньги. В среднем суда международного плавания держат в сейфах от 30 000 до 50 000 долларов (23 000–38 000 фунтов) для оплаты портовых сборов и расходов на экипаж. Кроме того, пираты перетряхивают все пожитки команды и забирают все ценное, что можно унести. Покончив с грабежом, пираты тут же возвращаются на свою лодку и исчезают в ночи. Время имеет здесь принципиальное значение: если члены экипажа на мостике успели подать сигнал бедствия прежде, чем были схвачены, то, возможно, корабли береговой охраны уже в пути. Для жертв нападения единственным утешением может служить то, что такие случаи, как правило, не заканчиваются убийствами.

На вооруженные / насильственные ограбления судов на море приходится основная доля современного пиратства, но в некоторых регионах моряки сталкиваются с более серьезными нападениями. Это умышленные угоны судов, в ходе которых пираты поднимаются на борт корабля, чтобы либо взять заложников для выкупа, либо захватить судно, похитить его груз и превратить его в «корабль-призрак». Последний вариант наиболее опасен для экипажа торгового судна: когда пираты заинтересованы только в корабле и его грузе, люди им не нужны. Если морякам повезет, их просто выбросят за борт, возможно даже с парой спасательных шлюпок. Если нет — хладнокровно убьют, как в случае MV Cheung son. На следующем этапе спешно перекрашиваются хорошо узнаваемые части захваченного судна, например труба, а название замазывается или меняется — порой с орфографическими ошибками. Затем судно перерегистрируют, используя поддельные документы. Груз распродают в небольших портах, где не задают лишних вопросов, после чего пираты перегоняют судно в другой порт, принимают законный груз под видом «нового корабля» и продают его кому-нибудь, кто не слишком любопытен — разумеется, в ущерб законному покупателю груза, который, уже заплатив за него, напрасно ждет в порту назначения. В конце концов, корабль могут даже потопить, чтобы обманным путем получить страховку или просто избавиться от улик, если пираты подозревают, что их незаконная деятельность привлекла внимание правоохранительных органов{422}.

Захват судов и их экипажей с целью получения выкупа — вариант угона (хайджекинга) кораблей, также известный как «шипджекинг», который в 2008–2012 годах привлек внимание всего мира к сомалийским пиратам. Пираты Сомали обычно воздерживались от жесткого насилия по отношению к членам экипажа, если те не оказывали сопротивления. Это не значит, что захваченный экипаж легко отделывался: некоторых капитанов, отказавшихся сотрудничать, хладнокровно расстреливали, многих избивали. Бывало, что, когда капитаны лихорадочно звонили в свои компании или родственникам, чтобы передать требования пиратов, над их головами демонстративно стреляли, чтобы подчеркнуть важность и срочность звонка и ускорить переговоры, которые в ином случае могли бы затянуться на несколько месяцев{423}. Однако в целом у пленников были хорошие шансы освободиться и рассказать о своих мытарствах: для сомалийских похитителей они были «ходячими кошельками» и поэтому должны были оставаться живыми и в добром здравии. Угнанные суда, среди которых встречались даже супертанкеры длиной более 300 метров, направляли к побережью Сомали и оставляли у всех на виду, например в порту Эйль в Пунтленде или в Харадхере, в южной части Сомали. Бóльшую часть экипажа уводили в безопасное место, несколько пиратов или ополченцев охраняли судно; какое-то количество заложников обычно оставляли на борту в качестве живого щита. Такой дерзкий образ действий, уникальный для нашего времени и напоминающий поведение корсаров прошлого, стал возможен только из-за попустительства портовых властей вкупе с отсутствием центральных государственных органов, которые могли бы вмешаться{424}. В каком-то смысле подобные благоприятные условия, развязывающие руки сомалийским пиратам, можно сравнить с обстановкой в таких портовых городах, как Алжир, Тунис и Триполи (см. часть II).

Перечень наиболее известных случаев сомалийского пиратства в период его расцвета, в 2008–2012 годах, обширен и включает в себя: элитную французскую яхту Le Ponant, захвачена 4 апреля 2008 года, освобождена 12 апреля 2008 года, выплаченный выкуп — 2 млн долларов (1,5 млн фунтов), 152-метровое ролкерное[49] судно Faina, захвачено 25 сентября 2008 года, освобождено 6 февраля 2009 года, выплаченный выкуп — 3,2 млн долларов (2,25 млн фунтов), южнокорейский супертанкер Samho Dream, захвачен 4 апреля 2010 года, освобожден 6 ноября 2010 года, выплаченный выкуп — 9,5 млн долларов (7,3 млн фунтов), греческий танкер Irene SL, захвачен 9 февраля 2010 года, освобожден 21 декабря 2010 года, выплаченный выкуп — 13,5 млн долларов (10,36 млн фунтов), и сингапурский танкер Gemini, захвачен 30 апреля 2011 года, освобожден 3 декабря 2011 года, выплаченный выкуп — 10 млн долларов (7,67 млн фунтов). Хотя список далеко не полный, он демонстрирует, c каким размахом вели свои дела сомалийские пираты, — корсары прошлого сняли бы перед ними шляпы. Это объясняет также, почему сомалийские пираты второй волны, действующие с 2008 года, были движимы скорее жадностью, нежели ощущением несправедливости, в отличие от пиратов первой волны конца 1990-х и начала 2000-х годов, и почему изменился состав сомалийских пиратских групп: раньше туда входили главным образом рыбаки, позднее к ним добавились участники вооруженных формирований. Когда в августе 2008 года стало известно об угоне элитной французской яхты Le Ponant, на борту которой находилось 30 членов экипажа (это сулило выкуп даже не в сотни тысяч, как в 2004–2008 годах, а в миллионы долларов), многие предприимчивые ополченцы 20–30 лет начали стекаться к берегам, чтобы примкнуть к таким же молодым рыбакам, принять участие в деле и получить долю выкупа{425}. Следует также отметить, что сомалийские пираты никогда не предпринимали попыток забрать груз с угнанного судна, как в случае с кораблем Faina, на борту которого оказались тридцать три украинских основных боевых танка Т-72, большое количество зенитных орудий и противотанковых гранатометов, официально отправленных в Кению, но, вероятно, предназначенных для укрепления вооруженных сил Южного Судана. Пираты, напавшие на судно Faina, похоже, были удивлены не меньше, чем любой другой на их месте, и не тронули необычный груз, хотя некоторые участники сомалийской гражданской войны были бы весьма заинтересованы в том, чтобы заполучить такое вооружение.

Поскольку сомалийские пираты дерзко угоняли целые корабли, а не просто членов экипажа, именно к ним было в течение целого десятилетия приковано внимание мировых СМИ, пока примерно в 2012 году они не были изгнаны из местных вод многонациональным альянсом по борьбе с пиратством, — по крайней мере, так обстоят дела на данный момент. Сегодня особенно жестокими слывут нигерийские пираты, за ними следуют различные пиратские банды Юго-Восточной Азии, действующие в Южно-Китайском море и Малаккском проливе. Однако, как показывает