Одна из самых культовых фраз в истории кино — незабвенная саркастическая реплика Роя Шайдера из блокбастера 1975 года «Челюсти»: «Тебе понадобится лодка побольше». До наступления XX века многие пираты согласились бы на это: «побольше» значит больше пространства для груза и добычи и возможность дольше находиться в открытом море. К тому же на борту крупного судна можно было разместить нужное количество оружия и атаковать выгодные цели, даже если они были хорошо защищены. Фрегат Fancy, на котором Долговязый Бен (Генри Эвери) захватил Fateh Mohammed, а также Ganj i-Sawai в июле 1695 года, был именно таким кораблем. Но не все морские разбойники стремились приобретать как можно более крупные суда с как можно большей огневой мощью — напротив, пираты, которые не проводили длительных операций в открытом море, предпочитали корабли, достаточные для того, чтобы увезти изрядную добычу, но не настолько огромные и мощные, чтобы вызвать подозрения. На заре своей пиратской карьеры Джон Уорд решил напасть на французский флибот, попавшийся ему на пути (см. ранее); он превосходил размерами его корабль и был, кроме того, оснащен несколькими орудиями. Но Уорду этот флибот приглянулся не потому, что он был больше, а потому, что выглядел абсолютно безобидно, «не более воинственным, чем ведерко для угля»{391}. Приближение такого судна к другим кораблям не вызывало никаких подозрений, пока не становилось слишком поздно. Еще один пират, отдававший предпочтение безобидным на первый взгляд небольшим судам, а не крупным и хорошо вооруженным, — Пьер Легран: в конце концов, именно жалкий внешний вид его маленькой пироги позволил ему беспрепятственно подойти к огромному испанскому галеону и быстро захватить застигнутый врасплох экипаж. Безымянные иранунские пираты, пленившие в 1857 году на Филиппинах испанского полковника Ибаньеса-и-Гарсию, скорее всего, одобрили бы выбор Уорда и Леграна: возможность скрыться у всех на виду и совершить неожиданное нападение на ничего не подозревающую жертву была для пиратов важнее, чем размер корабля и его огневая мощь.

Пиратские банды, действующие в настоящее время в Южно-Китайском море и Малаккском проливе, в Аравийском море и Гвинейском заливе, тоже, судя по всему, усвоили урок, что «больше не значит лучше»: сейчас, когда за водным пространством наблюдают не только с моря, но и с воздуха при помощи вертолетов, морских патрульных самолетов и даже дронов, искусство оставаться незамеченным у всех на виду важнее, чем когда-либо. Подражать поведению бесчисленных береговых рыболовных судов и более мелких траулеров, постоянно присутствующих в прибрежных и архипелажных водах этих морских районов, несложно: единственное отличие пиратского судна от рыболовецкого заключается в том, что оно оснащено «кошками» и лестницами, что свидетельствует о пиратских намерениях, а экипаж его, как правило, вооружен штурмовыми винтовками и противотанковыми гранатометами. Сходство судов затрудняет задержание пиратов, если они не взяты c поличным: все, что им нужно сделать, чтобы перевоплотиться в якобы безобидных рыбаков, — это выбросить за борт свои лестницы и «кошки». А в некоторых районах вроде побережья Сомали и Гвинейского залива даже легкое стрелковое оружие сочтут обычным снаряжением рыболовов — в конце концов, им тоже надо защищаться от пиратов, которые могут напасть на их лодки.

Что касается «лодок побольше», то стремиться к этому имело смысл только тем сомалийским «организованным пиратским группам», которые расширяли зону своих действий в открытом море в период между 2008 и 2012 годами, когда сомалийское пиратство достигло своего апогея. В те годы они добирались на юге до самого входа в Мозамбикский пролив, на севере — до Оманского залива, на востоке — до Лаккадивских островов и западного побережья Индии. Самые отдаленные из этих мест находятся на расстоянии более 1500 морских миль от берегов Сомали. Вполне логично, что маленькие прибрежные рыболовные суда или стеклопластиковые лодки типа Boston Whaler, размеры которых варьируют от 3,4 до 11 м, непригодны для плавания в открытом океане: у экипажа быстро заканчиваются продукты питания, питьевая вода и кат (его листья жуют ради стимулирующего эффекта), а также топливо, что порой и происходило с незадачливыми сомалийскими бандами, использовавшими подобные суда для нападений в открытом море. В то время как большинство таких экипажей предположительно погибали в море, одну команду, изголодавшуюся и измученную жаждой, подобрал неподалеку от Лаккадивских островов корабль индийского флота{392}. Однако более организованные банды сомалийских пиратов поступали, как Джон Уорд: они «приобретали» крупное судно — обычно это был океанский траулер или маленький сухогруз — и использовали его как плавбазу со стеклопластиковыми лодками на буксире. Так как траулеры и небольшие трамповые сухогрузы (старые суда, плавающие из порта в порт в зависимости от груза, без фиксированного маршрута и расписания) распространены повсеместно, пираты могли прятаться у всех на виду, при этом существенно расширяя зону своих действий. В таких случаях они «привлекали» к обслуживанию и навигации членов экипажа, которых обычно держали на борту как заложников, подлежащих выкупу, или в качестве живых щитов, защищающих пиратов от контратак военных кораблей, — подобная практика иногда приводила к гибели невинных людей.

Маскировка и хитрость в наши дни

Разумеется, без корабля пиратство просто неосуществимо. Но означает ли это, что пиратам всегда нужно присваивать подходящее судно, чтобы использовать его в качестве передвижной платформы для ограбления других кораблей или прибрежных поселений? Не обязательно. В начале XX века бывали случаи, когда пираты не «приобретали» судно, а лишь временно «одалживали» с целью основательно изучить его груз и ценности на борту. Например, в 1920-е и 1930-е годы некоторые китайские пираты прикидывались невинными пассажирами британских почтовых пароходов, курсирующих в Гонконг и обратно. Тактика была простая: большинство пиратов поднимались на судно в качестве простых пассажиров, путешествующих в третьем классе, как правило, в то время как некоторые, в том числе вожак, имели билеты в первый класс. Число пиратов на корабле могло быть разным: как всего десять, так и целых шестьдесят, и, рассредоточившись по всему судну, они получали возможность быстро захватить машинное отделение (обычно расположенное рядом с каютами третьего класса на нижней палубе) и мостик, к которому можно было выйти через каюты первого класса на верхней палубе. Потом пираты либо останавливали корабль, либо направляли его по нужному им курсу, например чтобы встретиться с судном, на котором собирались бежать. Операторы пароходов быстро узнали об этом дерзком виде пиратства, и доступ к мостику через окна начали блокировать железными решетками, а у дверей появились вооруженные охранники{393}. Но поскольку периодически офицерам требовалось подниматься на мостик, а человеку свойственна безалаберность, то, несмотря на новшества в системе безопасности, все, что пиратам нужно было делать, — просто дождаться подходящего момента. «Затем раздается пронзительный свист, выстрел или чудовищный удар гонга. Это сигнал для начала атаки»{394}. Во времена,