Лоранс внезапно захотелось плакать. Луи в потрясении отпрянул, озираясь по сторонам. Из слов Кионы он сделал вывод, что Валь-Жальбер осаждают полчища призраков.

— Мы собирались помочить ноги, — наконец сказал он, чтобы прервать молчание трех девочек.

— Ладно, идемте! — воскликнула Мари-Нутта. — Пойдем, Киона! Ты уже можешь идти?

— Нет, подождите! — велела та, к чему-то прислушиваясь.

— Подождать чего? — нетерпеливо спросила Лоранс.

— Шум! Разве вы не слышите этот шум? Едет поезд, наверное, тот, что приходил раньше на фабричную станцию! Сейчас я его увижу, погодите…

Янтарные глаза Кионы сверкали, ее яркие волосы переливались в лучах заходящего солнца. Дети в очередной раз убедились, что она — сверхъестественное существо, не совсем человек.

— Какой еще поезд, где он, твой поезд? — испуганно пробормотал Луи.

— Тише!

Странная девочка вглядывалась вдаль, сердце ее выпрыгивало из груди. Уверенная, что с минуты на минуту увидит приближающийся состав, она затаила дыхание. Но внезапно ее охватила волна ужаса. Внутри нее послышался оглушительный грохот, грозивший свести ее с ума.

Он стал еще громче, и ей показалось, что в нее на всей скорости врезался локомотив. Вслед за грохотом раздался ужасающий скрежет. И тогда Киона поняла. Речь шла о другом поезде, который ехал сейчас далеко от Валь-Жальбера. Перед глазами возникло лицо Мин, она была в опасности.

— Нет, нет! — закричала девочка. — Нет! Поезд до Квебека сошел с рельсов.

Поезд в Квебек, суббота 27 июля 1946 года, тот же день

Эрмин дремала, когда ее внезапно разбудил сильный толчок. В следующую секунду она словно оказалась в аду. Жуткий скрежет будто разорвал горячий воздух. Она увидела, как пейзаж перевернулся за окном вагона, и в ту же секунду еловые ветки разбили стекло. Чемодан, слетевший с железной полки, висящей над сиденьями, пролетел через все купе и чуть не ударил ее в плечо. У нее вырвался громкий крик удивления и страха.

— Мадам, осторожно! — прозвучал хриплый голос Родольфа Метцнера.

Совершенно потерявшая голову молодая женщина решила, что это предостережение относится к ней, но на самом деле он обращался к матери маленького мальчика. Тот вопил от страха, лицо его было в крови.

— О Боже! Что происходит? — вскричала его мать. — Господи, сохрани нас!

Их сосед попытался подняться, но в это время вагон перевернулся на бок. Потеряв равновесие, он упал на колени. Эрмин оказалась прижатой к раме открытого окна. По ее щеке стекала теплая струйка. Она коснулась ее пальцем и взглянула на него. Это была кровь.

— Мадам Дельбо! Как вы? — встревоженно спросил Метцнер.

— Меня сильно встряхнуло, но ничего не болит. Наверное, осколком порезало кожу на голове.

— Дайте мне руку, вам нельзя оставаться там. Мне кажется, поезд перевернется полностью, — сказал он.

— Какой ужас, — простонала она.

Однако у нее не было выбора, и она приняла его помощь. Он помог ей устроиться на полу, в наклоне которого было что-то нереальное. Эрмин тут же принялась успокаивать рыдающего малыша и его мать, которая тоже плакала.

— Не бойтесь, нас обязательно спасут. Видимо, часть поезда сошла с рельсов. Похоже, все не так страшно.

— У моего сына течет кровь! — воскликнула пассажирка. — У вас тоже, мадам.

— Не волнуйтесь, раны на лбу и голове всегда сильно кровоточат. У меня в сумке есть чистый платок. Мы вытрем лицо вашему мальчику.

Вагон продолжал сотрясаться, похожий на огромного зверя, бьющегося в агонии. Со всех сторон доносились стоны и крики о помощи. Эта обстановка конца света благоухала крепким хвойным ароматом.

— Мы стали прямо посреди леса, — заметил Родольф Метцнер. — Должно быть, на путях появилось какое-то препятствие.

Он изо всех сил держался за ручку двери, чтобы не стеснять обеих женщин, разместившихся напротив в пространстве между сиденьями.

— Нам нужно выбираться отсюда, — встревожилась мать. — Если поезд загорится, мы все погибнем.

— Нет никаких причин для пожара, — ответила Эрмин, пытаясь сохранить спокойствие. — Но, согласна, я бы тоже очень хотела оказаться снаружи.

Внезапно состав сильно тряхнуло, и с ужасающим грохотом вагон окончательно перевернулся. Пассажиров резко швырнуло на стены, которые теперь лежали на земле. Эрмин с соседкой постигла та же участь, а вдобавок обшивку купе с треском пробил обломок дерева и ранил Родольфа Метцнера в ногу.

— Черт! — выругался он. — Теперь мы точно далеко не уедем.

Мальчик рыдал, от страха выпучив глаза. Эрмин попыталась его успокоить, погладив по щеке.

— Мы умрем! — причитал он.

— Нет, погляди, мы все живы. Самое страшное позади, успокойся! — уверенно сказала она.

— Да, Ксавье, мадам права. Только как же мы отсюда выберемся?

Многие пассажиры последних вагонов задавали себе тот же вопрос. Локомотив резко затормозил, но поезд не смог остановиться сразу. Несколько вагонов сошли с рельсов и перевернулись.

— Боже мой, я уже больше десяти лет езжу по этой дороге, и такое происходит впервые, — с горечью заметила Эрмин.

— Я хорошо знаю этот участок пути, — добавил Метцнер. — Помощь придет не раньше завтрашнего дня. Вокруг нас лесные массивы.

Для молодой певицы это было настоящей катастрофой. Еще одной, в довершение всех ее бед. Она не сможет вовремя прибыть в Квебек, и директору Капитолия придется снова переносить представление или срочно искать ей замену. «Ну и пусть, главное, что я осталась жива, — успокоила она себя. — Остальное не так важно».

Мужчина в форме склонился над дверью в купе, которая теперь находилась над ними. Это был служащий железнодорожной компании.

— Все целы? — спросил он. — Серьезные травмы есть?

— Нет, только царапины и шишки, — ответил Метцнер. — Как вы собираетесь нас отсюда вытаскивать?

— Потерпите, мы принимаем меры.

— Мы не намерены долго терпеть, — возмутился швейцарец. — Как мы можем оставаться в этом купе, заваленном битым стеклом и сломанными ветками? Я помогу дамам и ребенку дотянуться до вас. Сам я готов подождать.

— Я об этом не подумал, — проворчал служащий. — Хорошо, месье, приступайте!

Родольф Метцнер подал знак Эрмин, но она отказалась.

— Займитесь сначала мадам и ее сыном, малыш очень напуган.

— Я вам, конечно, помогу, но учтите, это будет нелегко, — предупредил их железнодорожник. — Придется практически на четвереньках ползти по стеклянным перегородкам, а на выходе вас ждет давка. Все хотят выбраться наружу как можно скорее!