Донья Франциска задохнулась от ненависти и прошипела:

– Английская девка…

– Верно.

Дженнифер услышала его шаги и замерла в своем темном углу в ожидании разоблачения. Но Бюсак просто подошел к столу. Его рука протянулась к лампе, чтобы прикрутить свет. Он бросил через плечо:

– Теперь вы уйдете наконец?

Но донья Франциска быстро пересекла комнату. Подол ее платья, шелковисто поблескивая, прошелестел мимо камина. Теперь Дженнифер могла видеть и ее. Испанка наклонилась через стол к Бюсаку. Ее лицо, освещенное снизу лампой, напоминало страшную маску: контрастные переходы от света к тени и зловещие провалы глазниц.

Она сказала, задыхаясь:

– Нет. Подожди. Ей действительно удалось что-то выяснить?

– Почти все, насколько я понимаю, – сказал он равнодушно.

– И обо мне?

– О да. Она была здесь вчера и подслушала весь наш разговор.

Она резко стукнула ладонями по столу. Нож слегка подпрыгнул, блеснув лезвием.

– А сегодня вечером она тоже была здесь?

– Да.

– И ты ничего не сделал с ней? Позволил ей уйти, чтобы она все разболтала?

Последовала пауза. Сталь холодно посверкивала возле тонких пальцев. Сердце Дженнифер отчаянно забилось, вся она задрожала мелкой дрожью. Темнота вокруг нее ожила и наполнилась пульсирующими волнами ужаса; казалось, те двое не могли не почувствовать этого. Наконец Бюсак, помедлив, ответил:

– У меня не было причин ее удерживать. Она уже успела все разболтать.

Испанка слегка вскрикнула и закусила нижнюю губу:

– Тогда… Мне тоже нельзя оставаться здесь. Я не желаю никаких дознаний. Я не могу. Понимаешь, не могу.

– Тем хуже для вас, – сказал он неприязненно. – О чем вы думали раньше? Не занимались бы вымогательством. Хотели прикарманивать половину моей добычи? А надо было остановиться и подумать о том, что ваша вина будет ничуть не меньше моей, донья Франциска, и что придет время, когда найдет-таки коса на камень!

Подойдя вплотную к столу, он наклонился в ее сторону, и его лицо появилось в поле зрения Дженни. На злобном грязном лице горели черные как угли глаза; этот взгляд она уже видела, с такой же лютой ненавистью Бюсак нападал на Стивена, но на сей раз в его лице не было страха или сомнения. Это явно был уже не тот дрессированный пес, которого донья Франциска привыкла держать на поводке, – это был злобный дикий зверь, уверенный в своей силе. Их взгляды встретились. Должно быть, испанка все поняла, потому что ее глаза удивленно расширились и она отступила, пораженная.

– Ты городишь вздор. Моя вина! Ее нельзя даже сравнивать с твоей! Просто я предпочитаю избежать судебного разбирательства. Я хочу сохранить то, что мне удалось приобрести на твои деньги.

Он хмыкнул:

– Да что вы говорите?

– Меня и пальцем не тронут! – злобно сказала она. – Вся моя вина в том, что я брала деньги у тебя, закоренелого преступника… убийцы, и употребляла их на благие дела! На общее благо! Я ничего не брала себе! Все пошло на храм Божий!

– Что ж, вполне возможно, но вам же было известно, каким путем я добывал деньги. Вы знали, что я помогал преступникам и убийцам избежать наказания. А вы помогали скрывать убийства, донья Франциска. – Он неприязненно улыбнулся. – И фактически это называется соучастием.

Ее ноздри задрожали, тонкие губы сжались в ниточку. Несмотря на все свои страхи, Дженнифер не могла сдержать острого чувства радости при виде замешательства и страха на этом лице. Донья Франциска вдруг резко подалась вперед:

– Тем не менее, Пьер Бюсак, это наша общая проблема. Коса еще может обойти камень! Я не собираюсь сидеть здесь в ожидании полиции, пока ты будешь разгуливать на свободе! Ты должен взять меня с собой! – Она перешла на тонкий свистящий шепот. – Я знаю дорогу. Мы пойдем вместе… В Испанию…

Последние слова были произнесены как-то печально, почти с надрывом.

Но Бюсак был явно не настроен принять предложение. Он расхохотался ей в лицо.

– Никогда в жизни! – отрезал он. Его рука снова потянулась к фитилю лампы. – Уходите. Я попусту теряю с вами время, а мне надо еще кое-что сделать перед уходом.

Испанка гордо выпрямилась, гнев и презрение снова засверкали в ее взгляде.

– Тогда иди, глупец! В самом деле, чего мне бояться? Я могу поклясться, что ни о чем не подозревала, и если брала у тебя деньги, то для твоего же блага – я пеклась о твоей душе. Да, начнется скандал, но он утихнет, и я… я ничуть не пострадаю! Тебя здесь не будет, а кто поверит этой бескровной английской девице?! – Полуопущенные веки поднялись, глаза сверкнули холодным блеском. – Но я увижу еще, как тебя выследят, Пьер Бюсак! Даже в Испании, мой милый, я доберусь до тебя! Там я еще кое-что значу! И я, и моя семья! Да, Пьер Бюсак, ты увидишь, что я еще могу кусаться!

В его голосе послышалась насмешка:

– Если вы имеете в виду письмо Ленормана, то считайте, что ваши зубы вырваны.

Донья Франциска спросила после паузы:

– Что ты хочешь этим сказать?

– А вот что.

Послышался шелест бумаги, и кто-то прерывисто вздохнул. Затем испанка быстро проговорила:

– Это только часть. Другая…

– Не сомневаюсь. Но кто поверит письму без подписи?

– Откуда оно у тебя? Отдай немедленно!

Ее рука метнулась к письму, но Бюсак отпрянул и рассмеялся:

– О нет! Даже не пытайтесь! Это мой пропуск на свободу, сеньора, и гарантия вашего хорошего поведения! И бросьте ваши испанские штучки. Иначе, предупреждаю, если попытаетесь преследовать меня, вам конец. А если собираетесь доказать, что были в полном неведении насчет истинной подоплеки моего ремесла – так мы называли это? – то вам лучше хорошенько подумать. Соучастие в убийствах, мадам! И есть свидетель, у которого хранилось это письмо.

– Оно ничего не доказывает! Оно мне не принадлежало!

– Вот как? А я думал, в монастыре-то знают друг о друге чуточку больше. Держу пари, кстати, что найдутся желающие копнуть поглубже там, где обнаружили это письмо.

Из ее горла вырвалось тихое шипение. Бюсак грубо расхохотался:

– Ну что, проняло наконец? А как там ваш маленький тайничок и ваши сокровища, ваше благородное величие, построенное на краденых деньгах… включая, конечно, половину денег Дюпре, будь они неладны, украденных, заметьте, из Бордоского банка. И что интересно, номера банкнот известны полиции!

– Нет!.. – почти беззвучно выдохнула донья Франциска.

Ее глаза были подобны двум зияющим черным провалам на сером лице.

– Да-да, мадам. Я сам только сегодня узнал. Корантен слышал об этом от Аристида Кельтона. – Он растянул рот в ухмылке. – Так не лучше ли вам поспешить к вашему тайничку, не дожидаясь, пока ищейки найдут его. Если, конечно, наша юная свидетельница еще не привела их туда.