– Чудовищно… невозможно.

Похоже, она сумела встревожить Квика. Но сквозь тревогу проглядывал крохотный, мучительный проблеск надежды.

– Возможно, – настаивала Мейкпис. – Я уже делала это раньше.

– Ты… населена призраками?

Доктор поморщился. Лицо отражало подозрительность, сомнения и суеверный страх.

– Один призрак. Зверь. Но честный, – объяснила Мейкпис, запоздало жалея, что упомянула о своем жильце. – Он мой друг. – Она казалась себе жалкой и жестокой, но все же настаивала: – Так вы можете спасти моего брата? Вы его спасете? – Она даже не была уверена в том, какой ответ хочет услышать: «да» или «нет».

– Ты посланница дьявола? – Голос Квика был едва различим.

– Я посланница отчаяния. – У Мейкпис наконец сдали нервы от страха и бессонницы. – Воображаете, что я очень хочу таскать вас у себя в голове до конца жизни? Думаете, я предлагаю это с легким сердцем?

Долгая пауза. Дыхание доктора было слабым, веки едва подрагивали, и Мейкпис несколько раз почти уверилась: все кончено навсегда.

– Помоги мне, Боже, – прошептал умирающий.

Сначала Мейкпис сочла это отказом, но, встретившись глазами с доктором, сообразила, что он согласен.

– Прости меня, Господи, за это. Спаси меня, и я спасу твоего брата.

«Боже, помоги и мне», – подумала Мейкпис, взяв больного за руку. Дыхание Квика с каждой секундой слабело, а глаза смотрели сквозь нее.

– Когда придет время, не бойтесь, – сказала она очень мягко. – Найдите меня и двигайтесь к моему лицу. Я впущу вас, но вы должны приближаться спокойно… как гость. Если станете буйствовать и метаться, медведь разорвет вас в клочья.

В последовавшем молчании секунда за секундой уходили в неумолимое прошлое. Момент, где жизнь стала смертью, был таким тихим, таким спокойным, что большинство просто пропустили бы его. Но только не Мейкпис. Потому что она была Фелмотт.

Она заметила крошечную темную прядку пара, сочившуюся в воздух изо рта доктора и уже начинавшую горестно извиваться, словно в поисках убежища. Прядка была очень похожа на дух лазутчика, кравшийся изо рта лорда Фелмотта. Возможно, все души выглядели одинаково, когда оказывались обнаженными, лишенными плоти и крови, роскошной одежды или штанов из оленьей кожи.

Мейкпис вдруг ужасно испугалась. Но она зашла слишком далеко и слишком на многое осмелилась.

Девушка подалась вперед, борясь с желанием отпрянуть подальше от вони смертного ложа, и приблизила лицо к мечущемуся призраку. Сделала глубокий дрожащий вдох и почувствовала, как холодный дух доктора проникает в нос и в рот, а потом и в горло.

В голове у Мейкпис сразу же загремела ужасная, неистовая какофония, словно началась война туч. Кто-то оглушительно колотил по внутренней стороне затылка. Потом перед глазами оказались потолочные балки, откуда свисала тяжелая от пыли паутина. Мейкпис с трудом сообразила, что упала на спину. Грудь теснило так, что она с трудом хватала губами воздух.

– Боже! – раздавались вопли доктора с огромного расстояния и все же чересчур близко. – Небо! Какого дьявола вот это тут сидит?

Крикам вторил басовый рокот медвежьего рычания, недоумевающего и злобного.

– Вы, оба, – прошептала Мейкпис, пытаясь вдохнуть поглубже, – успокойтесь! Там хватит места для всех!

Оставалось искренне надеяться, что это правда.

– В ней сидит тварь! – продолжал надрываться доктор. – И эта тварь даже не человек! Дикое животное!

– Я так вам и говорила.

– Когда ты сказала «зверь», я подумал, что имеется в виду «грубый мужчина», – заявил Квик. – Болван неотесанный!

– Нет. Животное. Медведь!

– Теперь я это вижу!

Мейкпис старалась встать и при этом не смотреть на труп доктора. Ситуация была не из легких, поскольку тонкий голос Квика эхом отдавался в мозгу. Голова шла кругом, девушка едва сдерживала рвоту. Схватившись за голову, она одновременно попыталась мысленно дотянуться до медведя и представить, что пропускает сквозь пальцы густой темный мех. Зверь немного успокоился, но в нем по-прежнему бурлило нечто буйное, опасное, штормовое.

Мейкпис поняла, что медведь не доверяет доктору. Ему не нравился запах души нового соседа.

В чувство ее привел скрип шатких ступенек.

– Мистрис, что вы там кричите? – Это оказалась старуха, подметавшая полы в лавке свечных дел мастера. – Что у вас там происходит?

– Ни слова о моей смерти, – настойчиво прошипел доктор. – Эта старая кошка вышвырнет тебя и украдет все до последней рубашки. Она уже давно бы это сделала, если бы не боялась, что я кашляну на нее.

Теперь, освободившись от изнуренного лихорадкой тела, доктор выражался куда более связно.

– Простите, – откликнулась Мейкпис. – Я была расстроена… Доктор говорил об адском огне…

– Спасибо тебе огромное! Это сотворит настоящее чудо для моей стойкой репутации! Не могла придумать другую историю? Впрочем, не важно. Ты должна обшарить мои карманы и взять все, что найдешь. Мои книги, инструменты, а кошель спрятан под матрацем.

– Если я выйду отсюда с кучей вещей, меня повесят за воровство, – шепотом объяснила Мейкпис. – Я унесу ровно столько, сколько смогу спрятать под плащом. Где ваш прибор для удаления призраков?

– А… черепной подъемник! Он в тонком черном кисете. Открой ящик с хирургическим инструментами. Но мне понадобятся и книги, чтобы быть полезным твоему брату. Имеются также вещи, которые я не хотел бы оставлять здесь: мои дорогие перчатки, сапоги, трубка…

– Я возьму инструменты, кошель и несколько книг, – поспешно перебила Мейкпис, – но никакой одежды. Если я умру от вашей болезни, оба призрака останутся бездомными. И простите, но трубку я не курю.

Преодолевая тошноту, она сунула ладонь под матрац. И постаралась не заметить, как скатилась с кровати и повисла рука доктора.

Пальцы девушки натыкались на острые углы. Она вытащила узкий деревянный ящик, записную книжку в кожаном переплете и сунула в карман юбки. В кошельке оказалось всего несколько жалких монеток, но она все равно взяла деньги. Книги сунула под мышку и прикрыла плащом. Немного подумав, забрала также и расписки. Конечно, они могут оказаться пустыми обещаниями, но ценна сама бумага.

Мейкпис спустилась вниз и, когда шла мимо молчаливых детей и жены хозяина, постаралась принять виноватый вид. Женщина с унылым лицом испытующе уставилась на нее.

– Все еще жив? – осведомилась она с легкой брезгливостью.

– Думаю, умирает, – ответила Мейкпис.

– Вы сами не слишком хорошо выглядите. – Женщина бросила на нее подозрительный взгляд и отступила. – Вся мокрая от пота, и похоже, у вас лихорадка. Держитесь от нас подальше и поскорее убирайтесь из моего дома!