– Вздор! – буркнул доктор, и Мейкпис не сразу поняла, обращается он к ней или говорит с собой. – Послушай, молодая особа, я не могу позволить тебе решать все! Хочешь ты того или нет, но на борту этого плотского корабля сейчас четыре души, и нам отчаянно необходим капитан. Насколько я понимаю… Получается, что я единственный возможный кандидат.

– Что?! – возмутилась Мейкпис. – Нет! Это мое тело!

– Но теперь все мы – его жители, – не унимался доктор. – Твой пол и возраст не позволяют тебе командовать, не говоря уже о том, что ты сделала беглецами всех нас! А остальные спутники по несчастью – полубезумная, ворвавшаяся сюда силой банши[7] и медведь! Я единственный, кто достоин управлять этим цирком!

– Да как вы смеете!

Гнев поднялся в Мейкпис, как буря. На этот раз ярость принадлежала не медведю, а ей самой, и это пугало девушку. Она не чувствовала предела этой ярости.

– Вряд ли это можно назвать разумным ответом. И мы должны все уладить рационально и спокойно. – Похоже, теперь и доктор стал терять терпение. – Послушай, ты же просчитывалась на каждом шагу! Даже не знала, сколько именно в тебе призраков! Тебе надо благодарить меня за то, что я беру на свои плечи столь тяжкую повинность!

– Еще слово, – выдохнула Мейкпис, – и я выгоню вас! Клянусь, я просто вас вышвырну! Я могу это сделать и сделаю!

Она не знала точно, как прогнать доктора, но искренне верила в свои слова, тем более что в горле пульсировало рычание медведя.

– Я сбежала от всемогущих Фелмоттов, от дома и очага, бросила все, потому что не хочу стать их марионеткой. У меня ничего нет. Но есть моя личность. И она моя, доктор! Я не буду игрушкой ни Фелмоттов, ни вашей. Попробуйте разыгрывать со мной тирана, и я вышибу вас и прослежу, чтобы вы растаяли, как дым на ветру.

Последовала очередная длинная пауза. Она чувствовала, как меняется настроение доктора. Но не могла сказать, каково оно и что означает эта перемена.

– Ты очень устала, – промолвил он медленно, – и совершенно измучена. Я и не замечал этого раньше. У нас… обоих был тяжелый день, а я выбрал неподходящее время для этой беседы.

Ты права. Без тебя я ничто. Но если улучишь момент и подумаешь спокойно, поймешь, что тоже нуждаешься во мне. Призрак твоей матери, возможно, опасен и уж точно безумен и гуляет на свободе внутри стен твоего черепа. Ты не можешь ее видеть. Поэтому тебе нужен союзник, который умеет не только рычать. Союзник, способный наблюдать за ней и говорить тебе, что она делает.

Мейкпис прикусила губу. Очень не хотелось признать, что доктор прав.

– Если ты настаиваешь на своем плане, – продолжал доктор, – посмотрим, сумеем ли мы найти способ выжить. Брилл находится к северо-востоку отсюда. Всего в десяти часах вороньего полета. Но преодолеть это расстояние не так-то легко. Наши войска удерживают достаточно много городов, где стоят гарнизоны, а также укрепленных домов поблизости, солдаты которых охраняют дороги и мосты вокруг Оксфорда: Айслип, Вудсток, Годстоу, Абингдон… и так далее. Но если направишься на восток, всего лишь в Брилл, значит, выйдешь за пределы защитного круга. В Брилле есть огромный дом, все еще, слава богу, находящийся в руках людей короля. Но почти вся округа заражена пуританской чумой.

Если ты решила добираться туда пешком, значит, не придется переходить мосты, и нас вряд ли остановят и начнут допрашивать. Но такое путешествие по стране может быть гибельным. Похоже, война идет на выгонах и придорожных обочинах. За каждой колодой для поения скота и каждым кустом может таиться засада.

Мейкпис не возражала, что вся эта информация полезна. Доктор был высокомерен, но отнюдь не глуп.

– Мне нужно составить план, – согласилась Мейкпис. – Прежде чем уходить, нужно иметь маршрут…

Она осеклась, только сейчас осознав, как измотана усталостью.

– Какая ты неповоротливая, – вздохнул доктор. – Скорее всего, больна от усталости. Когда ты в последний раз спала как следует? – Он говорил неодобрительно, как истинный медик.

– Нам пришлось прятаться от войск парламента и пересечь несколько графств, – откликнулась Мейкпис. – Иногда мне удавалось сомкнуть глаза.

– В таком случае, ради бога, поспи сейчас, – добродушно посоветовал доктор, – иначе заболеешь, независимо от того, заразишься тифом или нет. И где тогда будем все мы? Если ты полна решимости стать капитаном этого судна, разве не должна, по крайней мере, иметь ответственность за своих пассажиров?

– Я… – Мейкпис колебалась.

Она едва знала доктора и уже почти решила, что он ей не нравится. Но нельзя же вечно обходиться без сна? Как бы она ни относилась к Квику он прав. Она действительно нуждалась в союзнике. И не могла заручиться его помощью, не раскрыв свои планы.

– Недавно… я ходила во сне, – призналась она. – Боялась спать.

– В самом деле? – Квик, казалось, обдумывал новости. – Возможно, чья-то рука дергала за твои веревочки. Или это была лапа?

Мейкпис не ответила. Доктор не стал допрашивать ее, но через несколько секунд она вроде бы услышала вздох.

– Я буду стоять на страже, пока ты спишь, и разбужу тебя, если начнешь бродить во сне или если остальные попробуют что-то выкинуть. Что бы я ни думал о твоей способности принимать решения, ты кажешься наименьшим из трех зол.

Мысль о глубоком, ничем не прерываемом сне так манила, что Мейкпис стало нехорошо. Когда она опустила тяжелую голову на подушку и закрыла глаза, тьма показалась почти невыносимо сладостной.

– Осторожнее, доктор, – пробормотала она, позволив себе расслабиться. – Медведь вас невзлюбил. Если ему покажется, что вы пытаетесь причинить мне зло, боюсь, он разорвет вас в клочья.

– Джудит?

Мейкпис с трудом открыла глаза. Веки почему-то слиплись. Во рту появился кислый вкус, горло распухло. Ей хотелось снова закрыть глаза.

Над ней склонилось женское лицо, но в полутьме она никак не могла разглядеть черты. Сейчас вечер или рассвет? Мейкпис никак не могла понять, где находится и какое сейчас время суток.

– Джудит, что с вами? Вы серая, как глина!

Хелен протянула руку ко лбу Мейкпис, но, не коснувшись его, отстранилась. Она выглядела испуганной. Ее явно одолевали противоречивые эмоции.

– Ваш лоб покрыт потом, – пробормотала она. – Я же велела держать мешочек у лица!

– Я не больна, – настаивала Мейкпис, пытаясь сесть. Желудок сжался, и она снова упала на подушку. – Я просто устала.

Она ведь не могла так быстро заразиться, верно? Прошло всего несколько часов с той минуты, когда она сидела у смертного ложа Квика.

Хелен, ничего не отвечая, прижала руку ко рту, попятилась и упала на стул. Глаза забегали – очевидно, она соображала, что делать.