Таким образом, можно утверждать, что именно решения 17 августа стали главным фактором нынешнего оздоровления экономики. Привет С. Степашину от С. Кириенко. Правительство Е. Примакова почти не имело к этому отношения. Его можно поблагодарить, пожалуй, только за сдержанную бюджетную и денежную (вместе с Центробанком) политику. Остальные его усилия, в частности по повышению влияния государства на экономику, не привели к заметным результатам, и это, быть может, хорошо.

Вместе с тем есть серьезные проблемы, которые могут поменять тенденции.

Первое. Население стало меньше приобретать товаров, банки — вкладывать деньги в производство, государство — производить закупки для своих нужд. Это может вызвать уже в ближайшие месяцы новую волну спада, если низкий спрос пересилит влияние факторов, включившихся после 17 августа.

Правда, с мая будут введены меры по повышению зарплаты бюджетникам на 50 % и пенсий — на 12 %. Они не покроют потерь населения от скачка инфляции, но все же повысит потребительский спрос. Однако это может привести к усилению инфляции, тем более что предстоит рост и других отложенных расходов.

Второе. Относительно внешнего долга остается надеяться, что в конце концов отношения с МВФ и Мировым банком будут улажены. Тогда станет возможно начать переговоры с Парижским и Лондонским клубами по реструктуризации внешнего долга, хотя в текущем году стоит рассчитывать только на отсрочку ряда платежей на непродолжительный период.

Третье. Тяжелая проблема — оздоровление российской банковской системы. Пока оздоровления не произойдет, останется угроза нового банковского кризиса или же инфляционной волны — если от него попытаются уйти с помощью стабилизационных кредитов Центробанка.

Существует и опасность того, что напор рублевых ресурсов, которые не находят применения, может прорвать плотину, возведенную из административных ограничений на валютном рынке. И тогда нам угрожает новое значительное падение рубля со всеми вытекающими последствиями.

И все же стабилизация экономики в ее нынешнем неуравновешенном состоянии вплоть до выборов представляется наиболее вероятной.

С декабря 1999 года в России едва ли не все поменялось. Ушел Б. Н. Ельцин, символизировавший эпоху кризиса и революционных преобразований, политической конфронтации и слабого государства.

Пришел новый президент, молодой и здоровый. И новый парламент, готовый сотрудничать с президентом.

Ельцин принимал страну в преддверии катастрофы, в процессе разрушения институтов тоталитарного режима. Он сумел провести ее через все катаклизмы и сдал преемнику на пороге выхода из кризиса.

Путину намного проще. Значительную часть потерь и просчетов просто по умолчанию можно не брать на себя, и никто не упрекнет. А в экономике — оживление. До горизонта, года на два — тихая вода. Президент доказал свою способность действовать решительно, и все его действия — укрепление государственной власти, нажим на губернаторов и олигархов, налоговая реформа, беспрецедентно сбалансированный бюджет — приносят успех. Все получается. Ничто не может поколебать доверие к президенту Путину со стороны большинства.

Отличный шанс для России, чтобы открыть новую эпоху — эпоху динамичного развития и преодоления национальной депрессии. Как бы этот шанс не упустить.

Однако значительная часть либеральной интеллигенции снова недовольна. Недовольство ее — от недоверия к способности Путина делать то, что, по ее мнению, делать нужно, и с нужным тактом: проводить либеральные реформы в экономике, строить правовое государство с равенством всех перед законом. Недовольство ее — от сомнений в правильности сотрудничества с Путиным либеральных и демократических лидеров. Быть может, просто рефлекс: гэбэшник у власти, какой ужас!

Импонирует решительность: ведь нужно было приструнить губернаторов и олигархов, двинуть наконец дело с налогами. Но верно и то, что армия в Чечне не жалела огня, а конца войне не видно. Действия властей каждый раз вызывают ощущение угрозы свободе слова и информации. Усиливаются подозрения в том, что они готовы использовать институты правопорядка для решения политических задач.

Налицо определенная противоречивость политики: энергия действий при неразборчивости в средствах.

Так ли это? Оправданы ли страхи?

Хочу в связи с этим заметить, что президент избран на демократических выборах. Парламент тоже. Можно сетовать на ущербность российской демократии, на неготовность народа, на его подверженность манипуляциям политтехнологов. Но что делать, демократия совершенствуется только от длительного и постоянного употребления.

Многочисленные социологические исследования показывают, что пока большинство россиян не хотят голосовать за либералов или правых. Сегодня у них не более 15 % поддержки избирателей. Такова реальность, и партия, провозглашающая либеральные и демократические ценности, должна с нею считаться.

Правда, по опросам, до 50 % граждан хотят жить в демократической стране с рыночной экономикой. Это подтвердили и парламентские выборы, на которых примерно такой же процент избирателей проголосовал за партии, декларирующие приверженность этим целям, — за СПС, Яблоко, «Единство» и ОВР вместе взятые. Это вовсе не случайное совпадение, это исторический выбор большинства.

Но в составе этих 50 % большая часть предпочла не либеральные партии, а те, что называют «партиями власти»: 37 % пришлось на долю «Единства» и ОВР.

Наконец, кроме этой демократически настроенной половины избирателей, примерно 25 % постоянно голосуют за коммунистов, испытывая ностальгию по социалистическому прошлому. Еще 7–8 % — националисты, сторонники империи. И это довольно устойчивый расклад, который определяется отнюдь не избирательными технологиями и не подтасовками на выборах. Такова наша страна. Демократы должны примириться с плодами демократии, с выбором большинства. А чтобы все делалось, как хочется демократам и либералам, надо убедить большинство граждан голосовать за себя. И не рассматривать сложившуюся ситуацию как помеху, не считать, что либералы потерпели поражение. Напротив.

Напомню, что всего 15 лет назад Россия была коммунистической «империей зла», А. Д. Сахаров сидел в Горьком и газеты писали, что его бьет жена. Сомнения в незыблемости существовавших порядков посещали немногих.

Михаил Горбачев, опираясь на недовольство части советской элиты, предчувствовавшей приближение краха, открыл кингстоны свободы, гласности, прав человека, поднял волну демократической революции. Она выдвинула на авансцену новых людей, настроенных решительно и бескомпромиссно.