— Ага, точно, — подхватил Макмо. — Ты недавно говорила, что иногда мечтаешь вскарабкаться на потолок до того, как тебе исполнится шестнадцать.

Серена неловко замялась. Прежде чем ответить, она нервно оглянулась через плечо, словно боялась, что их могут подслушать.

— Да, я знаю, — пробормотала она. — Но это я сказала просто так, я никогда не решилась бы украсть бутылку эликсира! Нет, ни за что! Да и никто не рискнул бы пойти на такое, это слишком опасно. Вампиры способны учуять даже наперсток этого зелья за многие километры. Если они догадаются, что кто-то сделал для себя личный запас эликсира, они ринутся на него и растерзают в клочья.

— Правда? — удивилась Зигрид.

— Правда, — отчеканила Серена. — Если бы я совершила такую ошибку и припрятала в подвале флакончик, эта ферма долго не простояла бы. Летуны разрушили бы ее, а сначала убили бы нас всех, и меня, и моих родителей. Они с такими вещами не шутят. Они слишком дорожат этим своим проклятым снадобьем, чтобы позволить кому-то похитить у них хоть каплю.

— Не сказал бы, что это улучшает наше положение, — буркнул Макмо. — Ты уверена, что все обстоит именно так?

— Да. Фермеры действительно слишком боятся вампиров, чтобы совершить подобную глупость. Хоть они и отупели, но все-таки дорожат своей жизнью.

Она ненадолго задумалась, а потом добавила шепотом:

— Если вы хотите овладеть умением карабкаться по стенам, то единственный способ — это дождаться, пока новая партия сока перебродит, украсть бутылку и сразу бежать отсюда, молясь, чтобы вампиры вас не поймали. Но это крайне трудно, потому что в день «поставки» они становятся особенно бдительными. Вам придется мчаться со всех ног к ближайшему тоннелю… и я вовсе не уверена, что вам дадут шанс до него добраться!

— Спасибо, ты умеешь ободрить! — хмыкнул Макмо.

— Я просто по-дружески вас предупреждаю, — обиженно надулась Серена. — Вы мне нравитесь.

— Так у нас ничего не получится, — вздохнула Зигрид. — Ко дню созревания эликсира мы уже забудем все, что только что тебе рассказали. Мы больше не будем испытывать потребность в краже эликсира, нашим единственным стремлением будет мирный сон, чем дольше, тем лучше.

— Я знаю, — печально сказала девочка. — И мне будет очень вас не хватать. Я чувствую себя очень одиноко с тех пор, как вампиры отняли у меня моего песика Бобо. Я надеялась, что вы продержитесь дольше остальных. Увы, я уже замечаю, что вы иногда засыпаете во время работы. Иногда вы ходите во сне или делаете что-то с закрытыми глазами. Это плохой знак. Скоро вы станете такими же, как остальные, и я уже не смогу разговаривать с вами.

Зигрид напряженно выпрямилась. Слова девочки лишь укрепили ее собственные страхи.

Выходя с фермы, Макмо растерянно почесал затылок.

— Плохо дело, — объявил он. — Даже чертовски плохо. Возможно, нам стоит вернуться в тоннель, не затягивая пребывание здесь дольше.

— Тоннель не решит наших проблем, — возразила Зигрид. — Он не поможет нам подняться до этажа Директории, и ты это отлично знаешь. А я не хочу провести остаток своих дней, блуждая по темным коридорам и боясь встретить термита за следующим поворотом. Я хочу покинуть город-куб прежде, чем вы начнете убивать друг друга.

Зигрид знала, что Серена говорит правду. Люди, живущие внизу, действительно слишком боялись «вампиров», чтобы посметь нарушить введенные ими правила.

Она постоянно ломала голову (точнее, то, что от нее осталось!), пытаясь найти способ преодолеть возникшее препятствие.

Каждый день ей снова и снова приходилось отражать очередную атаку синих «осьминогов».

«Когда я совсем отупею, я больше не смогу отбиваться от них, — признавалась она себе. — Мои движения будут слишком вялыми и медленными, и эти проклятые банановые корки-убийцы в конце концов задушат меня».

Все случилось в тот момент, когда она следила за работой пресса. Аромат давленых плодов был таким сильным, что Зигрид пребывала на грани обморока. Люди-птицы неутомимо кружили в небе, следя за работой крестьян. Время от времени они пикировали к земле, чтобы по своему обыкновению изводить людей злобными выходками — то дергали их за волосы, а то приподнимали над землей и швыряли в большой чан с банановым соком. Это было очень глупо, потому что подобные шуточки сильно замедляли работу. Не выдержав, Зигрид вооружилась длинной жердиной и принялась отражать наскоки взбалмошных подростков, круживших в воздушных потоках.

Нервы ее были на пределе, так что она уже не старалась смягчать удары. С нее было довольно этих небесных хулиганов, которым доставляло удовольствие мучить неспособных обороняться крестьян.

Она с удовлетворением услышала, как они завопили от боли, когда жердь хлестнула по ним со всей силы.

— Теперь будете знать! — крикнула она им, вне себя от ярости.

Ответная реакция не замедлила последовать. Двое вампиров спикировали к ней, подхватили ее под мышки и подняли в воздух.

От неожиданности она выронила свою жердь. От свирепого ветра тут же перехватило дыхание. Ей и в голову не приходило, что он может быть таким сильным. Теперь она понимала, почему людям-птицам не составляло труда подолгу планировать в его завихрениях.

— Хочешь померяться с нами силами? — прокричал ей в ухо один из напавших. — Думаю, нам стоит преподать тебе урок. Сейчас ты узнаешь, кто тут хозяин!

Зигрид извивалась у них в руках, пытаясь высвободиться, но тут осознала, что уже висит в пятидесяти метрах над землей.

«Если я упаду, разобьюсь насмерть!» — подумала она в приступе паники.

Вампиры продолжали плавными спиралями подниматься все выше и выше, используя восходящие потоки воздуха с поистине редкостным мастерством. Зигрид почувствовала, что ее охватывает головокружение. Теперь она уже не решалась смотреть вниз.

«Быть может, они унесут меня в свой город на потолке?» — подумала она.

Теперь они парили над лесом, хотя слово «джунгли» лучше подошло бы для этой бескрайней зеленой массы, куда больше похожей на девственную амазонскую сельву, чем на рощицу для семейных пикников.

— Счастливого пути! — крикнули оба хулигана хором и выпустили девушку, которая тут же с ужасающей скоростью помчалась к земле.

В бесплодной попытке спастись от верной смерти, Зигрид принялась молотить руками и ногами, надеясь тоже воспользоваться несущей силой ветра. Однако у нее не было ни широкого плаща, ни умений обитателей потолка, и сколько бы она ни дергалась во все стороны, ей не удалось хоть сколько-нибудь замедлить свое падение. Давление ветра деформировало ее лицо, и ей с трудом удавалось держать глаза открытыми. Впрочем, видела она только одно: зеленую массу джунглей, которая с каждой секундой стремительно приближалась.

«Все кончено, — успела подумать она. — Я пропала. Если я не разобьюсь о землю, то напорюсь на ветки».