Ведьм все не было, и постепенно их задержка начала несколько даже напрягать.

– Напалм, что про Душмана говорят? – спросил я, поглядывая по сторонам. – Вы позже нас из Форта выехали.

– Восточный и Северный участки на усиленный режим перевели, но никто ничего толком не знает, – сообщила Вера, цепляя на ремень кобуру с револьвером. У нее тоже оказался «ругер», только с четырехдюймовым стволом.

– Какой калибр? – поинтересовался я.

– Сорок пятый, – ответила девушка.

А вот у пироманта оружия при себе не было вовсе.

– Напалм, у тебя хоть нож есть? – вздохнул я.

– Главное мое оружие здесь, – постучал он пальцем себя по виску.

– Нож – это многофункциональный инструмент.

– Нож есть, – усмехнулся Напалм.

Тут развалившийся на переднем сиденье внедорожника Ермолов встрепенулся и выбрался из машины.

– Кажись, наши, – сказал он, присматриваясь к выехавшим из ворот Форта автомобилям. Впереди катил, трясясь и подпрыгивая на неровной дороге, битый-перебитый «соболь» с затянутыми металлической сеткой окнами, следом солидно переваливалась на кочках «шишига» – ГАЗ-66 с закрытым брезентовым тентом кузовом.

– Целая искпедиция, – вздохнул Напалм. – Спорим, у «газельки» амортизаторы наглухо убиты?

– Это «соболь», – поправил пироманта Ермолов.

– Хрен редьки не слаще.

– И то верно.

«Соболь» заехал на парковку и остановился, грузовик просто прижался к обочине. Из его кузова сразу выпрыгнули трое мужичков в камуфляжных штанах и куртках, к ним присоединился водитель «шестьдесят шестого», и они пустили по кругу одну сигарету на всех. Водитель фургона остался сидеть в кабине.

Ведьм нигде видно не было.

– Или не они? – озадаченно поскреб затылок Ермолов.

Но тут боковая дверца «соболя» сдвинулась и наружу выбралась Яна. Легкая распахнутая на груди курточка, футболка, обычные джинсы – ведьма будто на развлекательную прогулку собралась. Ладно хоть на ногах не туфельки, а нормальные сапоги.

А где вторая?

Вторая валькирия тоже не заставила себя ждать. Напарница Яны оказалась невысокой и худощавой, с мальчишеской фигурой и прической тоже под мальчика; короткие черные волосы торчали в тщательно проработанном беспорядке.

– Это еще что за эмо? – хмыкнул Напалм.

И действительно: губы брюнетка выкрасила в черный цвет и черным же подвела глаза, в ушах посверкивали многочисленные колечки. Ее кожаная куртка, прочные штаны и высокие ботинки на толстой подошве были пошиты из кожи, разумеется, тоже черной.

Уж не знаю почему, но холодом от брюнетки веяло куда сильнее, чем от Яны. Рядом с той будто на сквозняке стоишь, а здесь морозит, как если бы пригоршню снега за ворот сунули.

Ермолов выбрался из машины и улыбнулся.

– Яна! И…

– Лика, – представилась вторая ведьма. Голос у нее оказался с легкой хрипотцой.

– Очень приятно. – Шурик обернулся и указал на нас: – Лед. Напалм. Вероника.

Яна уточнила:

– Больше никого не будет?

– Нет, – подтвердил Ермолов. – Можете уехать на одном грузовике.

– У нас груз до Песчаного, – покачала головой Лика и спросила: – Вы готовы?

Я вытащил закинутый на заднее сиденье «форда» рюкзак и кивнул.

– Готовы.

– Тогда выдвигаемся! Надо Рудный засветло проехать, иначе на опорнике застрянем, – объявила брюнетка и зашагала к «шишиге».

– Лика, погоди! – остановил я ее. – По поводу блокировки окон…

– Да? – обернулась валькирия.

– Энергетические линии блокировка не перекроет?

– А почему тебя это волнует?

– Так либо окно зарастет, – пояснил я, – либо энергетический фон серьезно повысится. В общем, не вариант.

– Не беспокойся, окна закроем только от людей. Энергетическую сферу затрагивать не будем, – уверила меня брюнетка и забралась в кабину «шестьдесят шестого».

Яна вернулась в «соболь» и заняла переднее пассажирское сиденье рядом с водителем. Шурик задумчиво глянул ей вслед и тяжело вздохнул.

– Поехали с нами? – рассмеялся я, проследив за его взглядом.

Ермолов еще раз вздохнул и покачал головой.

– Нет, сейчас в Волчий лог рвану.

– Удачи!

Мы пожали друг другу руки, и я забрался в боковую дверь фургона. Прошел подальше, опустил рюкзак на свободное место, сам уселся рядом и устроил на коленях «сайгу». Вера заняла пару сидений впереди меня, а непривычно молчаливый Напалм расположился отдельно. Он сразу воткнул в уши горошины наушников и отвернулся к окну.

– Дуется? – спросил я у Веры.

– Демонстрирует тонкую душевную организацию, – ответила девушка.

– Я все слышу! – предупредил нас пиромант.

Водитель завел двигатель, и «соболь» первым выехал с парковки и покатил по дороге. Поначалу фургон шел довольно мягко, но, когда обогнули базу погранслужбы и повернули на юг, трясти стало куда сильнее. Ям в дорожном полотне хватало с избытком, и, хоть самые глубокие были засыпаны гравием и щебнем, фургон трясся так, что у меня время от времени клацали зубы.

Вскоре Яна приподнялась над сиденьем и развернулась к нам.

– Таблетки у всех есть? – спросила она.

Обтянутая футболкой грудь ведьмы озорно подпрыгивала при каждом рывке фургона, поэтому мы с Напалмом с ответом определенно замешкались. За нас ответила Вера.

– Спасибо, есть, – улыбнулась она, а когда ведьма отвернулась, вытянула ногу и пнула мужа по щиколотке. – Слюни подотри!

Пиромант нисколько не смутился и ответил с обезоруживающей прямотой:

– Да ладно, у тебя титьки больше.

– Еще одно слово, и будешь ночевать на коврике! – предупредила Вера.

– Собака бывает кусачей только от жизни собачьей… – нараспев протянул Напалм и вновь отвернулся к окну.

– Вот я не поняла сейчас: это ты про меня или себя? – спросила девушка.

Пиромант сделал вид, что вопроса не расслышал. Вера покачала головой, достала пузырек экомага и закинула в рот сразу две таблетки.

Понемногу я свыкся с тряской и уставился в окно. Затянувшая его металлическая сетка казалась не слишком надежной защитой, но при броске какой-нибудь твари могла подарить пассажирам пару драгоценных секунд, на это и делался расчет.

Нормально, лишним точно не будет.

Вдоль дороги потянулось поле, заросшее травой с явным синеватым отливом; изредка там мелькали редкие точки бледно-оранжевых и фиолетово-красных цветков. Невысокие кусты на обочине только-только начинали обрастать листвой, а высоченные бархатники покачивали на ветру длинными голыми ветвями. Почудился горьковато-кислый запах, но именно – почудился, их почки начинали набухать только в начале июня.