— Ну точно, — взмах рукой на зарешеченную дверь, — вон гардероб, а там регистратура и справочная, — она ткнула указательным пальцем в сторону изогнутой стойки, где за символическими окошками сидели две увлеченные работой девушки.

На нас ни одна из них не взглянула, хоть мы и торчали посреди пустого зала явно в замешательстве.

По коридору прошли две дамы в белых халатах и смешных треуголках с кисточками.

— Регистратура справок не дает, — сказал я, — справочная звонки не регистрирует.

А что еще было говорить? Я пытался сообразить, как быстренько разведать, что это за заведение такое, но в голове была лишь пара неприличных шуток про медиков да несколько правил «съема» девушек, которыми меня давным-давно грузил один приятель.

Я покосился на Свету: при ней вроде как неудобно спрашивать в регистратуре о планах на вечер, да и пассажи о прекрасных бездонных очах не подойдут.

Я шепотом попросил Светку подождать, мысленно пожелал себя удачи и подошел к стойке.

— Добрый день, я могу записаться на прием?

— Участок, — равнодушно произнесла правая девушка.

— Третий, — ответил я. Кто их знает, может, район маленький, народу немного, лучше поменьше номер выбрать.

— Завтра с утра приходите, — даже головы не подняла.

— Мне срочно надо, — пробормотал я, одновременно сжимая зубы, будто они болели, и хватаясь за голову, которая вот-вот расколется.

Но и гримасы прошли даром, не смотрела она на меня. Строчила и строчила что-то на бумажке, время от времени сверяясь с рукописной таблицей и толстым справочником. Монитор у нее был включен, но, видно, электронные документы — не их метод, бумага важнее.

— Девушка, ну пожалуйста, правда, очень надо… Можно прямо сейчас?

— А что у вас? Семейная драма, стресс, пробки на дорогах, начальник, аврал, увольнение?

Она перечисляла привычно, равнодушно, быстро. Скороговоркой.

Я повернулся к Свете. Что ж такое, почему, кроме зубов, ничего придумать не могу? Надо было все-таки с ней посовещаться, вдвоем придумали бы срочную болезнь.

Света увидела, что я на нее смотрю, жестом попыталась подать мне какой-то знак, но я не разглядел.

— Очки разбил, новые надо, — вырвалось само как-то.

Девица бросила бумажки и наконец-то на меня глянула.

— Очки? — переспросила так, как будто я у нее билет в театр попытался купить.

— Да, а без рецепта не продают.

Кажется, не угадал. Теперь и девочка из справочного окошка все отложила и заинтересовалась мной.

— Но зачем? — почти хором выдохнули.

Я приосанился и втянул живот. Внимание симпатичных девушек всегда приятно.

— Привычка. Некоторые кальян любят курить, некоторые всем зубным пастам порошок предпочитают. Я ношу очки. С детства. Чтобы выделиться. И мне нужны новые…

— Я поняла, — кивнула та, что из регистратуры. — Подождите на банкетке, пожалуйста, попробую вам помочь.

Слово «банкетка» напомнило что-то родное, из детства, про школу, про диспансеризацию… Нет, мы явно недалеко от дома. Талеры, цветной песок и узкие машины — прихоть сумасшедшего мэра, желающего построить рай если и не на всей земле, то хотя бы в отдельно взятом городке.

Тревога куда-то рассосалась. Я сел на обитую дерматином лавку и позвал Свету.

— Стас, а я поняла, чем пахнет. Чайным деревом. И не ароматизатор или духи, а словно им пол протирали. А может быть, и в самом деле с ним пол помыли, оно тоже дезинфицирует, слабее хлорки, зато приятное.

Точно, запах и я теперь опознал. Миленько у них тут.

Я хотел прикрыть глаза, дать им отдохнуть, а самому немного подумать в это время, но тут до меня донеслись слова из регистратуры.

— …Да, очень запущенный. Детские комплексы, скорее всего усугубленные приемом алкоголя. Речь несвязная, бредовая, логические цепочки нарушенные… Примете? Пока здесь, я не могу его в таком состоянии выпустить на улицу… Увидите — поймете.

— Нет, он все осознает, раз сам пришел и просит помощи.

Упс. Никак обо мне?

— Ох, я боюсь его отпускать, вдруг выйдет на улицу. Посидите еще минутку, — это уже в мою сторону, — сейчас специалист к вам спустится.

— Эссенциалист? — тихо спросил я.

— Да, второй категории, — успокаивающе сказала девушка. Теперь она выглядела милой, мягкой и домашней. Еще немного — и предложит чай-кофе-конфетки.

Задержит, заманит, а там и до костра недалеко.

— Знаете, а у меня все прошло, уже ничего не надо. — Я встал и начал перемещаться к выходу, бочком, бочком, потихоньку…

Света зевнула и тоже поднялась.

— Подождите! Эссенс уже идет! Не уходите!

— Хорошо, хорошо… Я только покурю у подъезда.

— Лада, жми на кнопку тревоги! — услышал я вслед и выскочил на улицу, таща за собой Свету.

От ювелирной лавки в нашу сторону быстро направлялся крепкий мужик в черной форме и блестящем шлеме. К уху он прижимал телефонную трубку:

— Я уже вижу их, спасибо. Документы ваши, пожалуйста.

— Бежим, — я постарался сказать это Свете отчетливо и убедительно, но она не успела отреагировать.

— Бесполезно, молодой человек, — хмыкнул полицейский.

Я все-таки попытался побежать, уверенный, что в местных переулках оторвусь быстро.

Но в глазах внезапно вспыхнули желтые звезды, а затем их быстро поглотило черное небо.

Очнулся я уже в машине. Полицейский автомобиль был по здешним меркам огромным — аж четырехместным. И чистеньким. А между передними сиденьями и задними, как водится, решетка.

Мент (или коп?) сидел за рулем.

— Стасик! Господи, я испугалась. Больно?

— Не-а.

Действительно, я чувствовал себя абсолютно нормально. Не знаю уж, чем он меня вырубил, но последствий — никаких.

— Он документы спросил, — зашептала Светка. — А у меня с собой ничего нет. Он сказал — в участок, до выяснения.

— А мой паспорт смотрел?

Я достал из кармана документ с новеньким штампом регистрации. В понедельник забрал его из ДЕЗа, отпускные получал.

— Нет, он сказал «у нас это не принято». Очнешься — и сам покажешь.

— А! У них принято сразу по башке! Понятно.

Милые люди…

Между тем машина остановилась, полицейский выскочил и открыл нам дверцу.

— Выходите. Двор закрыт, не убежите. Советую сопротивления не оказывать, это глупо, честное слово.