двухсот телег, выскочили ошалелые немцы. Видно, что случайно, патруль. Видимо заблудились. Новички из Франции. А я в дозоре шёл, вещи мои и оборудование в одной из телег, ну и принял бой. Напарник сразу ранен был, но и лёжа стрелял, ему потом медаль «За боевые заслуги» дали. Я уничтожил пулемётчика «Ганомага», водителя через переднюю смотровую щель и перебил десант, что уже покинул бронемашину, залёг и отстреливался. Ну и экипаж двух тяжёлых мотоциклов. Полтора десятка немцев уничтожено оказалось.

Бронетранспортёр наши потом долго использовали, потеряли, когда пытались захватить железнодорожный мост. Тогда сгорел и «Т-26», тот самый, что я нашёл в лесу, его привели в порядок и вернули в строй. Танкисты нашлись. Мост, впрочем, захватили, и взорвали. Это в декабре сорок третьего было. А бункер наш старый, немцы нашли и взорвали. Так вот, мне по совокупности заслуг, наших спас, бункер второй нашёл, «Ганомаг» с мотоциклами захватил, и дали медаль «За Отвагу». На орден не расщедрились, почему-то. Тут снова фотосессия вышла. Был корреспондент с Большой Земли, прилетел с первым самолётом, когда земля замёрзла, он и сделал заметку обо мне, с описанием заслуг, и с моим фото во время награждения. Пару экземпляров прибрал на память. Да и доказательства, чего уж там? Никаких документов-то я не имею, а тут хоть наградные книжицы и газеты. Если делаю надёжную легенду под которой буду жить, то делать это тщательно. Третья награда, это орден «Отечественной войны» второй степени. А вот его дали по представлению Главного Политуправления страны. А за работу агитбригады, которую те очень высоко оценили. Ну и четвёртая награда, да, была и она. Второй орден «Красной Звезды». Получил ранней весной сорок четвёртого. Выполнял задание, добыть соль, закончилась не только у нас, но и у соседних партизанских отрядов, в ней уже острая нужда была. Вот и угнал грузовик с мешками соли. Его потом честно поделили между собой и соседями, отправляя на санях дальше. Там тоже бедовали по соли. Так я с грузовиком целого майора взял, интенданта. Да ещё шесть солдатских удостоверений сдал, убил их во время рейда за солью. Вот по совокупности, и дали второй орден «Красной Звезды».

Нормально это время прошло, помимо того, что как и другим детям пришлось уроки в школе посещать, так как секретность по поводу этого бункера навели серьёзную. Так как знал о нём ограниченный круг лиц, то кинофильмы внутри я крутил только для жителей и раненных. А так сам разъезжал и давал кино бойцам. В дождь, в снег и в пургу, я всегда был на страже кинофильмов. И меня ждали. А когда наши освободили эти места и двинули дальше, партизаны влились в боевые части, пополнением. Деревенские вернулись к своей деревне, копали огороды, сажали овощи, картошку. Рубили лес, строить хаты. Это на следующий год, пока заготавливали, всё равно не успеют, поэтому рыли землянки. Я с деревенскими не остался. Харламова вот оставили, комендантом Барановичей. А тот прихватил меня с собой киномехаником, правда, меня официально вывели из состава расформированного партизанского отряда, я получил документ, что состоял в партизанах с такого-то времени, по такое-то, имею такие-то награды, за такие-то дела, заваренный подписью Харламова и печатью коменданта. Работал я в здании кинотеатра, у меня и начальство было, заведующая кинотеатром. Помимо нас двоих ещё кассир, бухгалтер и уборщица. Вообще город полуразрушен был от боёв, но здание кинотеатра пострадало не сильно и его быстро привели в порядок, вот и крутил фильмы уцелевшим горожанам, или бойцам. Там весь день на ногах, киносеансы один за другим шли. Я рад, школы нет. Харламов прикрывал, а вчера пришёл приказ, того направляли в действующую армию, на фронт. Замена прибыла, тоже майор, из госпиталя, травмирован, не комиссовали, но вот такую должность дали. А тот сразу как вошёл в дела, меня выгнал, это сегодня было, уже нашли замену. Отобрали и аппарат, и генератор. Хорошо ещё из общежития для ценных специалистов, где койку Харламов выделил, пока не выгнали. Хотя думаю это ненадолго.

Я сейчас и сидел на берегу пруда, и дулся, когда майор подошёл. Потрепав по плечу, тот тоже стал смотреть на мелкие волны. Молчание длилось минут пять, когда тот сказал:

- Извини, Терентий, не смогу я тебя с собой взять. Меня назначили в штаб Первого Белорусского фронта. В разведку. Сыном полка взять не смогу.

- Так я и не просил, - я даже удивился словам того. - Да и честно говоря желания не имею. Меня пока всё устраивает.

- А как же обида что отобрали проектор?

- Ну должен же я показать, что меня обидели, чтобы, когда исчезну, не удивились.

- Так, - с хмурым видом, протянул тот. - Куда это ты пропадать надумал?

- Пока не знаю, думаю в Москву подамся, хочу на столицу поглядеть. Потом, наверное, на Дальний Восток. Это вы люди подневольные, а я теперь вольная птица.

- А туда зачем?

- Так я там родился, местный, отец там служил, пока его в сороковом не перевели сюда.

- Сюда вернёшься?

- Не знаю, - пожал я плечами. - Вряд ли. Если только на зиму, но это если к Владивостоку не уеду. Перезимую, а дальше видно станет.

- А я транспорт нашёл, хотел тебя к деду Матвею отправить. Там сейчас великая стройка. Два сруба для изб уже поставили, зимой с ними закончат. Землянки копают. Я помог чем мог, но сейчас сам видишь, уезжаю.

- Если я пропаду, у вас проблемы будут?

- Нет, - подумав, отвели тот. - Я уже ни за что не отвечаю. Вечером поезд у меня. Да, новый комендант приказал тебя в Минск отправить, там детдом уже работает.

- Обломится. Сделайте вид что не нашли меня.

- Хорошо, - вздохнул тот.

Что-что, а Харламов отлично знал, давить на меня нельзя, как и принимать за меня решения. Был военным и выполнял приказы, то это по службе положено, а как сняли с учёта, то всё, в мою жизнь не лезть. Пока тот комендантом был, успел раз пять обжечься на этом, пока не понял, как себя со мной вести. Вот и тут знал, что раз я решил, то не отступлюсь. Да и в курсе что я человек серьёзный и проблем от меня ждать не стоит. Просто волновался за меня.

- Ну что, прощаемся? - хлопнув ладоням по коленям, спросил тот. - У меня ещё дела, нужно