Борисовна, понимая, что совершила нечто ужасное, очень быстро покинула дом. Не забыв, однако, закрыть за собою ту потайную дверь. Остальное всем нам известно. Арсений Савельевич выскочил на шум, успел подняться в кабинет и завладеть тетрадью. И тоже исчезнуть незамеченным. Лично для меня во всей этой истории загадкой осталось только одно.

– Что же?

– Я не могу понять, товарищ майор, каким образом вы так быстро оказались в курсе дела.

Майор Аникеев пожевал губами.

– А я, в свою очередь, не могу понять, откуда вы раздобыли все эти сведения, и в столь подробном виде.

Кирилл развел руками, словно бы извиняясь.

– Я не применял никаких запрещенных методов. Просто разговаривал с людьми. Например, с Женей Шевяковым. Чтобы он, не дай Бог, не совершил над собой чего-нибудь нехорошего, мы проговорили всю ночь. Если бы вы знали, в какие подробности жизни семьи Петуховых мы вошли. Шоферам, сторожам с их точки наблюдения видно и слышно иногда такое, о чем хозяева и не подозревают. Всю ночь я говорил с Шевяковым, а весь день с Вероникой Модестовной. Мы катались по Москве в поисках Валерия Борисовича и говорили, говорили… О ключах, к примеру, рассказала мне она, даже этого не заметив. А дальше все просто. Про дверь я все выяснил сам, про ключ выболтали; я совместил ключ и дверь в сознании, и образовалась разгадка. Кроме того, скажу честно, многие моменты общей картины я нагло реконструировал, опираясь на обрывки сведений и общие психологические законы. Возможно, я не прав в мелочах, но, убежден, прав в главном.

Следователь слушал, слегка наклонив голову набок. Верит он или не верит в этот фейерверк выдумок, понять я не мог.

– Мне осталось задать вам всего два вопроса. Первый: каким образом, столь замечательно зарезанный в вашей версии Модест Анатольевич перебрался из туалета к себе в кабинет? Второй: сами-то вы видели Юлию Борисовну? Кто знает, может, она по-прежнему тихо лечится у себя в больнице и ничего не слышала о ваших построениях.

– Сначала по поводу первого вопроса.

Ну вот! Еще один решающий момент. Если бы кто-нибудь знал или мог себе представить, как мне надоели за сегодняшний день эти пиковые ситуации.

Сторож плотоядно облизывался.

Что же ты молчишь? Давай уж!

– Мне кажется, тут придется поработать вам самому, товарищ майор. Одно фантастическое достижение у вас уже есть, я имею в виду то, как вы быстро узнали об убийстве. Спустя каких-нибудь несколько часов. Уверен, что и с путешествующим трупом справитесь.

Мне ответ сторожа понравился, а майору нет. Он чувствовал, что ему нахамили, но не понимал, каким образом.

– А сейчас я отвечу на вопрос номер два. Еще во время утренней прогулки я обнаружил, что дом Валерия Борисовича стоит, если брать напрямую, менее чем в сотне шагов от этого дома. Тропинка между ними пролегает укромнее, чем подземный ход. Я сразу сделал вывод, что два этих дома связаны в этом деле. Кроме того, во время этого визита я побеседовал там с одной старушкой, которая, сидя на крыльце, чистила картошку. Старушка эта показалась мне несколько странной, но не более того. Чем больше мне удавалось узнать в течение дня, чем прозрачнее становилась для меня эта история, тем страннее выглядела для меня эта бабушка. В каких мысленных вихрях я ни вертел ее, она оставалась непонятной. Несколько раз я напрямую хотел спросить о ней Веронику, но психологически уместный момент все не подворачивался. Наконец подвернулся, уже вечером, когда мы с нею заехали на дачу Валерия Борисовича и застали там Виталия Борисовича. Между родственниками произошла сцена, и мне стало ясно, что причиной ее является старушка. Но кто она такая?! Я задал этот вопрос. Виталий Борисович, надо признать, с полным самообладанием ответил мне, что это соседка. У меня голова пошла кругом. По телефону нас вызвали сюда. Я уже в тот момент понимал, что старушка – основное звено этой запутанной истории, я догадывался даже, что старушка, возможно, и есть убийца, как ни дико это звучит. Но все еще не мог объяснить себе, кто она такая.

Кирилл выпил вторую рюмку водки. Занюхал костяшками пальцев. Никто не проронил ни слова. Все ждали продолжения.

– Уже здесь, уже когда мы накрывали на стол, мне пришло в голову решение. Озарение, так сказать, в двух частях. Помог мне в первую очередь Сергей Миронович Киров.

– Кто? – Майор сильно наклонился вперед.

– Я не брежу, Киров. Существует мнение, что его в свое время убил Сталин как опасного конкурента. Доказательств никто не приводит, но мнение утвердилось. А я недавно узнал, что Киров просто спал с женой того мужика, что стрелял в него. Служебный роман. Первая мысль, вставшая в фундамент разгадки. Вторая – совсем элементарная. Я подумал – а ведь женщины стареют. И все!

– Что все? – Майор был на грани настоящей злости.

– Я понял, что мне мешало опознать в этой седой старушке Юлию Борисовну. Ее фотографии. Я видел их в кабинете. Большая, статная, черноволосая. Но такой она была лет пятнадцать назад. Пятнадцать лет в психушках. Юлия Борисовна стала совершенно непохожа на себя. Муж, естественно, держал на столе ее старые фотографии. А Киров навел на мотив – ревность! Самая обыкновенная ревность. Седой соседке Валерия Борисовича, какой бы странной она ни казалась, нет никакого резона убивать академика Петухова. Сегодня утром я мог видеть там только Юлию Борисовну.

– Да, соседке незачем, – взялся за подлокотники майор.

– Для того, чтобы снять последние сомнения, я и разыграл это переодевание, сбегал к тому домику и задал ей вопросец. Юлия Борисовна сидела в комнате и пила чай. И ничего скрывать от меня не стала. Показала место, где висела связка ключей. Даже не обругала за любопытство. Да вы сами ее давеча видели, когда приезжали за мной в дом Валерия Борисовича.

– Что же вы давеча мне не сказали, кто эта дама?

– Извините, товарищ майор, пожалел старушку. Хотел избавить от всего этого длинного и неприятного разбирательства. Теперь, если вы захотите с ней поговорить, вам достаточно будет задать ей всего несколько вопросов.

– Да уж мы сами решим, как нам себя вести.

Майор медленно поднялся. Медленно и с трудом.

Тяжело дяденьке. Даже его профессиональная голова, должно быть, уже гудела под грузом всего этого бреда. А бывший белорус и не думал останавливаться.

– Я прошу вас особенно отметить этот момент – состояния аффекта! Юлия Борисовна и без того была очень больна, а тут она видит, что ее муж собирается лечь в постель, да не