– Со слов дочери, на вашем сотруднике была обычная гражданская куртка. И работником милиции он не представился, – аккуратно надавила Беата.

– Свидетели подтвердили, – был в форме, – подполковник похлопал по папке.

– Но вы-то понимаете, что это недоразумение, – Беата искательно заглянула ему в лицо. – У неё зрение минус пять. Был ваш сотрудник в форме, не был ли, но она-то формы не видела. И отбивалась от нападения преступников.

– Согласен. Глупая девочка сослепу не разобралась, – подполковник закивал, полный сострадания. – Но формально-то, – нападение!

– он потряс пальчиком. – И повернуться может куда угодно. Вот ведь что скверно. А сержант очень, очень оскорблён. Тут вплоть до немедленного ареста.

Беата окончательно уверилась: он всё прекрасно понимал, – этот участливый вымогатель в погонах. И ничто здесь не делается без его ведома. В другое время она б с охотой пошла на публичный скандал. Но в камере потряхивалась от озноба дочура, которую в любую минуту может захлестнуть приступ.

Смирив гордыню, Беата интимно подхватила подполковника под локоть.

– Моя дочь пережила травму головы, – внушительным шепотом сообщила она. – Случившееся для неё – стресс, который может привести к тяжким последствиям. Для всех тяжким! Поверьте, у меня достаточно серьёзных знакомых. И, дойди дело до настоящего разбирательства, вашему сотруднику придется объясниться, что за странные у него свидетели. И почему сначала мою дочь пытались уличить в несуществующей краже, а когда провокация провалилась, придумали нападение на сотрудника.

Она выжидательно скосилась. Увы! Похоже, подобное здесь выслушивалось не раз.

– Хорошо, – решилась Беата. – Я предлагаю не доводить до публичного скандала и уладить недоразумение. Допустим, что ваш сотрудник понёс какой-то моральный урон, давайте возместим ему ущерб и покончим с этим.

Почувствовала, что локоток подполковника заинтересованно дернулся. Затрезвонила связь с дежурной частью. Подполковник дотянулся до трубки.

– Зачем беспокоишь?

Услышав ответ, вскочил:

– Да соединяй, конечно. Что глупость спрашиваешь?!

Он забежал за стол, не садясь, приложил трубку к уху.

– Здравия желаю!.. Так точно!.. Да, высылаю немедленно. А как с задержанной?.. Конечно.

Пасмурневший подполковник положил трубку, нажал кнопку селектора:

– Ефимова со свидетелями немедленно в машину и в следственный комитет.

– Езжайте домой. Всё оказалось не так просто, – удрученно предложил он Беате.

– А доча? – Беата задохнулась.

– Теперь нельзя!

– Да что нельзя-то?! Послушайте, – она ухватила подполковника за рукав. – Её нельзя оставить в камере, – вот что нельзя! Она больная! Может приступ случиться. Если что, вы же первый ответите! – голос её сорвался. – Ну, пожалуйста! Разрешите хотя бы до завтра забрать. С утра вместе придем. Я вам ручаюсь. Хотите залог оставлю?!

Она потянулась к драгоценностям.

– Теперь нельзя, – мрачный начальник отделения вежливо вывел посетительницу из кабинета.

* * *

Оставалось ждать приезда Гулевского. Беата, совершенно потерянная, спустилась вниз, подошла к дежурной части. Аринка по-прежнему сидела, забившись в угол. Армянка, склонившись над ней, что-то говорила, – похоже, успокаивала. На полу громко храпел вновь доставленный. От него остро тянуло мочой.

– Доча, – тихо произнесла Беата. Аринка вскинула глаза на мать.

– Доченька, главное, не нервничай. Воспринимай как приключение. Всё будет хорошо. Илья Викторович уже едет сюда и всё обязательно уладит. Только потерпи.

Аринка лишь слабо улыбнулась. Кажется, она была близка к обмороку.

– Прекратить разговоры с задержанными! – из-за оружейного сейфа выскочил дежурный с пакетом кефира в руке и угрожающе двинулся к Беате.

Беата вышла на улицу. Забыв застегнуться, под колючим ветром принялась расхаживать взад-вперед по асфальту, бессмысленно подгоняя взглядом минутную стрелку на часах. Заслышав скрежет тормозов от дороги, встрепенулась, надеясь, что приехал Илья.

Но из темноты, разговаривая по мобильнику, появился знакомый армянин, зашел в отделение. Через десять минут вышел, ведя под руку полногрудую армянку, что сидела в камере вместе с Аринкой. «Выкупил», – краем сознания догадалась Беата. Гулевского всё не было.

* * *

Прилетели сразу три рейса. Поэтому с выдачей багажа затянули. Так что до отделения милиции Гулевский добрался на такси ближе к двенадцати ночи. На первом этаже, закрыв уши руками, безысходно раскачивалась на стуле Беата.

– Что?! – кинулся к ней Гулевский.

В ответ она лишь кивнула на решетку в дежурной части, из-за которой доносились хриплые матерные выкрики и глухие всхлипы Аринки.

– Почему там?! – поразился Гулевский. – Начальник?!..

Беата ткнула пальцем на второй этаж. На большее сил у неё не осталось. Гулевский через две ступени взбежал на второй этаж, распахнул дверь. За столом, склонившись на руки, дремал подполковник милиции. На звук он вскинул голову. Гулевский обомлел. Перед ним был адъюнкт – заочник кафедры уголовной политики, кандидат в министры внутренних дел Кабардино-Балкарии Арсен Билялов. В свою очередь, Арсен при виде возникшего среди ночи профессора вскочил, будто застигнутый шкодник.

– Илья Викторович! Дорогой гость. Чему обязан? – всполошился он.

– Почему она до сих пор в обезьяннике? Почему вообще в обезьяннике?! – выкрикнул Гулевский. – Что здесь, черт возьми, происходит?

Билялов со сна проморгался.

– Так это ваша!.. Да что ж не сказали-то? Ая-яй! – запричитал он.

– Тебе известно, что всё это провокация? – без обиняков спросил Гулевский. Билялов уныло кивнул.

– И наверняка с твоего ведома?

– Если б только знал, если б знал! – вновь заохал Билялов.

Гулевский неприязненно сощурился.

– У тебя, кажется, диссертация по захвату заложников? – припомнил он.

Билялов настороженно кивнул.

– Может, подредактируем тему? Как тебе, к примеру: «Захват заложников органами правопорядка с целью их последующего выкупа родственниками»? Думаю, с её написанием у тебя проблем бы не возникло! И эмпирического материала, похоже, вдосталь. Поточное производство наладил. Невинных людей на деньги разводите!

Горячая кавказская кровь вспыхнула.

– Зачем такое говоришь, уважаемый Илья Викторович! – выкрикнул Билялов обиженно. – Я – порядочный человек. Да если б знал, что это ваши, какие там деньги…Свои отдам.

– Теперь знаешь!

Билялов безысходно опустился.

– Не моя это воля! – выдохнул он. Умоляюще сложил ладошки.