— Скажи первое, что тебе придет в голову при виде вот этого, Йенсен.

Она подошла к нему и наклонилась поближе.

— Когти, — сказала она, ни минуты не колеблясь. — Следы огромной лапы с когтями.

Мириам Гайзаускас, поджав под себя ноги, сидела на диване. На ней были спортивные брюки и толстый свитер. Она раскачивалась из стороны в сторону и смотрела прямо перед собой.

— Так ты, значит, ничего не слышала, перед тем как попыталась открыть дверь? — повторил Викен.

Она покачала головой.

— Послушай, Мириам, ты позвонила на центральный пост в семнадцать минут шестого. Не могла бы ты нам пояснить, куда это и зачем ты так рано собралась?

Она покосилась на него, потом на Нину. Зрачки у нее были сильно расширены. «Подсела на что или это просто шок?» — подумал Викен.

— Я… рано проснулась. Не спалось. Потом я услышала, что кто-то возится в подворотне, подумала, это пришел почтальон с газетами. Я встала и пошла за газетой.

— И ты не слышала и не видела больше ничего необычного с тех пор, как легла спать около половины двенадцатого, и до тех пор, пока в подворотню не вошел кто-то?

Мириам смотрела в пол.

— Не торопись с ответом, — подбодрил ее Викен, — мы в любом случае вернемся к этому.

— Я никого не видела, ничего не слышала.

Через полчаса инспектор кивнул Нине Йенсен: пора закругляться.

— Мы не знаем еще, кто это там, за дверью, лежит, — сказала Нина, — но мы не можем исключить, что это ваша соседка.

Мириам вздрогнула.

— Это она, — произнесла она еле слышно.

— Вы так думаете?

— Что-то ужасное происходит, я все время это чувствовала.

— Ты ее довольно хорошо знала, как я понял, — сказал Викен. — Я тебя попрошу об одной услуге. Это будет тяжело. Это и для нас тяжело, если это может служить хоть каким-то утешением. И ты можешь отказаться, если ты категорически не в состоянии этого сделать.

Мириам убрала руки с коленей, спустила ноги на пол. Зазвонил ее телефон, лежавший на столе в гостиной. Она взяла его в руку, кинула быстрый взгляд на дисплей и выключила телефон.

— Я попробую, — сказала она. — Я пойду с вами и посмотрю, она ли это.

Нина повела ее на лестницу, а Викен, оставшись один, осмотрелся в квартире. Когда женщины вернулись, Нина уточнила:

— Ты уверена?

— Я узнала татуировку, — пробормотала девушка. — На плече. Изображение обнаженного мужчины.

— У тебя вчера были гости? — спросил Викен.

Мириам не ответила.

— Я вижу, на кухне стоят два бокала из-под красного вина и две бутылки — одна пустая, другая наполовину полная.

— Гостей у меня не было, это я пила вино. Такое у меня настроение в последнее время.

— Иными словами, ты любительница вина, — решил Викен. — А вчера вечером ты много выпила?

Она закрыла глаза:

— Да, перебрала, пожалуй. Я, видимо, просто отрубилась.

Уходя из гостиной, Викен заглянул в спальный альков и приподнял одеяло и два пледа, лежавшие на постели.

В час дня во вторник следственная бригада собралась в помещении для совещаний. Группу усилили еще четырьмя оперативниками. Присутствовали начальница сектора Агнес Паянен и старший полицейский юрист Ярле Фрёэн, который формально, хотя на деле никоим образом, руководил ходом расследования. Помещение было разделено раздвижными перегородками, и в той части, где сидели они, не было окон. Воздух уже стал спертым и тяжелым.

Инспектор Викен сообщил о том, что удалось выяснить:

— Результатов анализа ДНК мы сегодня не получим, но мы можем исходить из того, что убитая — это Анита Эльвестранн, тридцати шести лет, которая была объявлена в розыск как исчезнувшая из своей квартиры во второй половине дня воскресенья по заявлению соседки, живущей этажом выше. Та же самая соседка с уверенностью опознала личность убитой.

— А с родными что? — спросила Паянен.

Викен кивнул Арве Нурбакку.

— Родителей нет в живых, — сообщил младший инспектор. — У нее есть сестра, проживающая в Испании, и брат, который работает на нефтепромысле «Гюлльфакс». Они оповещены, но никто из них не сможет приехать сюда в ближайшие дни.

Викен снова взял слово:

— Соседку, кстати, зовут Мириам Гайзаускас, она гражданка Литвы, а в Осло изучает медицину. Мы к ней еще вернемся. А сначала давайте-ка посмотрим на фото, которые нам переслали из Института судебно-медицинской экспертизы. — Он вывел изображение на экран компьютера. — Йенсен и я там были и видели этот кошмар. Так что предупреждаю, впечатления вас ожидают сильные… Но у вас имеется существенное преимущество: фотографии не пахнут.

Сигге Хельгарссон, казалось, собрался уже прокомментировать это замечание, но отшатнулся и промолчал.

Викен растянул фото во весь экран.

— Как собравшиеся сразу же смогут заметить, жертве нанесены характерные повреждения — на лице, затылке и по всей спине.

Щелкая мышью, он продемонстрировал серию снимков изуродованного тела.

— Как вы также можете видеть, эти повреждения схожи с теми, которые мы видели на двух других жертвах убийств в последнее время. А вот здесь то, что осталось от нижней части тела. Обе ноги отделены, прямо под бедренным суставом.

— Жуть какая! — вырвалось у Хельгарссона.

— Именно, Сигге, — бросил Викен, — я именно это и хотел сказать.

Он показал увеличенное фото одной культи.

— Похоже разве на ногу, от которой часть откушена животным?

— Вроде бы она отпилена, — предположил Нурбакк.

— То же самое говорит и доктор Плотерюд. Таким образом, мы имеем дело с преступником, который с каждым разом все сильнее калечит свои жертвы. Это известный феномен в такого рода преступлениях.

Викен показал фото руки, приблизил изображение. Стала видна татуировка — обнаженный мускулистый мужчина.

— Именно эту татуировку узнала соседка.

Он еще увеличил разрешение.

— А это вот что? — спросил он, показывая на четыре крохотные точечки у самого плеча.

Всем стало видно небольшое вздутие под каждой из точек.

— След от укола, — уверенно заявил Нурбакк.

— Вне всяких сомнений. Что вы об этом думаете?

— Она баловалась с наркотиками, — предположил один из новеньких, молодой прыщавый парень.

Его прислали на подмогу из районного отделения Майурстюа, непохоже было, чтобы такой молокосос мог сдвинуть расследование с мертвой точки. Когда Викен просил выделить им ресурсы, то надеялся, что его группу пополнят опытными специалистами, а не зелеными юнцами, которым не нашлось применения в районе. И вот теперь инспектор стоял, усмехаясь, и походил на учителя, который собирается осадить сплоховавшего ученика.