– Еще раз благодарю.

Профессор Захарьин прибыл в Санкт-Петербург через два дня, когда высокая, под сорок градусов, температура уложила-таки императора в постель.

Известного медика в покои государя проводил Евгений Сергеевич Боткин.

У Александра Третьего после приема лекарств улучшилось состояние. Он находился в хорошем, для больного человека, естественно, настроении.

– Здравствуйте, ваше величество! – приветствовал царя профессор Захарьин.

– Здравствуй, Григорий Антонович! Видишь, какие у меня упрямые, дотошные врачи. Они оторвали тебя от работы.

Александр Александрович попытался встать, но Захарьин сказал:

– Лежите, ваше величество. Я подготовлю инструмент и осмотрю вас. А вызвали правильно. В университете и без меня обойдутся. Здоровье императора – это самое главное.

– Так вызвали-то по ерундовому поводу.

– А вот это мы сейчас и узнаем. – Захарьин осмотрел царствующего пациента и заявил: – Евгений Сергеевич прав, у вас инфлюэнца. Температура продержится еще день-два, и вы пойдете на поправку. Лечение вам назначено правильное, мне добавить нечего.

– Значит, ничего страшного?

– Серьезного ухудшения нет, улучшение наступит в ближайшие дни. Я бы советовал вам на какое-то время перебраться в Крым. Сухой климат пойдет вам на пользу.

В разговор вступил Боткин:

– У государя усиливаются боли в спине, становятся довольно частыми. Не связано ли это с почками, Григорий Антонович?!

– На данный момент я не вижу ничего серьезного, – проговорил Захарьин.

Возможно, впервые в своей врачебной практике опытный, признанный доктор, профессор Захарьин оказался не на высоте. Как показало дальнейшее развитие событий, уже тогда, в январе 1894 года, у Александра Третьего развивалась болезнь почек, оказавшаяся смертельной.

Но император успокоился. Он не придавал особого значения советам врачей, не обратил внимания на обеспокоенность доктора Боткина.

Перестал волноваться и наследник Николай Александрович. Он с нетерпением ждал встречи со своей горячо любимой Аликс.

Прошла зима, зажурчали ручьи.

2 апреля того же года цесаревич со свитой выехал из Петербурга. Через два дня он прибыл в Кобург, где на перроне его ждала Аликс. Невозможно передать словами ту радость, которая сопровождала встречу. Российское представительство было прекрасно принято и размещено в богатых апартаментах кобургского замка. Вечером гости вместе со всем семейством принцессы отужинали и отправились в оперу.

5 апреля после кофе, то есть часов в десять утра, Николай Александрович получил возможность поговорить с Аликс. Они беседовали более двух часов. Николай Александрович пытался убедить принцессу сменить религию, но у него ничего не получалось.

Алиса слушала пылкие речи любимого, плакала и постоянно повторяла:

– Нет, невозможно. Это страшный грех. Я не могу. – Слезы душили ее.

Николай Александрович отступил. Он жалел страдающую девушку, пребывал в отчаянии, не знал, что делать.

Через несколько часов после первого разговора Николая и Аликс в Кобург прибыла английская королева Виктория. Как только это стало возможным, девушка направилась к своей бабушке. Она опять плакала, не видела выхода из создавшегося положения, но желала стать женой Николая.

Сердце строгой королевы дрогнуло. Она очень любила внучку и неожиданно благословила ее на брак с русским цесаревичем. Более того, Виктория объяснила принцессе, что православие не слишком-то отличается от лютеранства. Это оказало влияние на Аликс.

Сторону Николая принял и кайзер Германии Вильгельм, прибывший на следующий день. Он тоже пытался подействовать на Алису.

Однако все страхи принцессы окончательно развеяла ее сестра, великая княгиня Елизавета Федоровна. Ей в свое время не требовалось переходить в православную веру, поскольку ее жених Сергей Александрович не обладал правом престолонаследия. Но она охотно сделала это. Теперь Елизавета объяснила сестре, что переход в другую веру при отношениях, сложившихся у Николая Александровича и Аликс, не является отступничеством, а значит, и грехом.

Девушка не объявляла о своем решении, и никто не знал, каково оно будет. Его ждали многие. Николай все же добился того, что казалось невозможным. Это произошло на второй день после свадьбы Эрнста Людвига и Виктории, в пятницу, 8 апреля.

В десять часов Аликс пришла к Марии Павловне, супруге Владимира Александровича, самого старшего дяди цесаревича. Там-то она уединилась с Николаем и сказала ему, что согласна принять православие и стать его женой.

Совершенно счастливые, они вышли в соседнюю комнату, где Николай Александрович объявил Марии Павловне и кайзеру Вильгельму, находившемуся с ней:

– Мы пришли к согласию! Благодарю тебя, Боже. С моих плеч наконец-то свалилась гора, которая при иных обстоятельствах раздавила бы меня.

Мария Павловна и Вильгельм от души поздравили влюбленных. Они тут же направились к королеве Виктории.

Николай Александрович весь день находился в каком-то дурмане, не осознавал до конца, что его самая заветная мечта сбылась. Только к вечеру он немного пришел в себя и написал родителям. В это время в Кобург пришло уже множество поздравительных телеграмм. Весть о помолвке русского наследника и принцессы Дармштадтской разнеслась по Европе мгновенно.

В Страстную субботу из Петербурга прибыл фельдъегерь с письмами и подарками от родителей жениха.

Александр Третий писал сыну:

«Мой милый, дорогой Ники! Ты можешь себе представить, с каким чувством радости и с какой благодарностью к Господу мы узнали о твоей помолвке! Признаюсь, что я не верил возможности такого исхода и был уверен в полной неудаче твоей поездки, но Господь наставил тебя, подкрепил и благословил. Великая Ему благодарность за Его милости. Если бы ты видел, с какой радостью и ликованием все приняли это известие, мы сейчас же начали получать телеграммы. Теперь я уверен, что ты вдвойне наслаждаешься и все, пройденное тобой, хотя и забыто, но принесло тебе пользу, доказавши, что не все достается легко и даром, а в особенности такой великий шаг, который решает всю твою будущность и всю твою последующую жизнь! Не могу тебя представить женихом, так это странно и необычно! Как нам с Мама было тяжело не быть с тобой в такие минуты, не обнять тебя, не говорить с тобой, ничего не знать и ждать только письма с подробностями. Передай твоей милейшей невесте от меня, как я благодарен ей, что она наконец согласилась, и как я желал бы ее расцеловать за эту радость, утешение и спокойствие, которое она нам дала, решившись согласиться быть твоей женой! Обнимаю и поздравляю тебя, мой дорогой Ники, мы счастливы твоим счастьем, и да благословит Господь вашу будущую жизнь, как благословил ее начало. Твой счастливый и крепко тебя любящий Папа».

Императрица тоже прислала письмо, в котором просила, чтобы отныне Аликс называла ее мамочкой. Мария Федоровна прислала Аликс изумрудный браслет и великолепное пасхальное яйцо, усыпанное драгоценными камнями.