– Но ведь у нее персь едина!

– Наши царицы по заповеди Ариды не прижигают правой перси в малом возрасте. И делают это, дабы показать всему народу мати, что совладать с непотребным влечением к соитию возможно силой духа. Но редко кому из дев удается совладать с собой.

– Значит, тебе не удалось? – Важдай покосился на ее грудь.

Мерцана в тот же миг воззрилась на него столь манящим взглядом, что ярый муж отступил на шаг и спросил, отвернувшись в сторону:

– Откуда же вы взялись в наших пределах, если живете на парфянских землях, за Черемным морем?

Дева еще раз посмотрела на Важдая и вдруг вскочила на его коня.

– А садись со мной, поедем, так по пути и расскажу.

У мати не было Скуфи, а все они, с раннего детства, как только совершалось омужение – обряд прижигания правой груди, жили в ратном учении и вырастали девами-воинами. До летнего праздника Купалы, праздника любви и познания мужчины, они не покидали седел и не снимали с пояса мечей, беспрестанно сражаясь с супостатом. И лишь впервые совокупившись и зачав дитя, они больше не ходили ни в дальние, ни в ближние походы, садились верхом и воевали, только когда неприятель подступал к стенам их городов.

А врагов у мати во все времена было достаточно, ибо после установления закона и мира с аланами омуженки спустились с гор, отвоевали себе землю у кочевых сакалов и расселились в долинах рек вблизи Черемного моря. Несколько столетий обиженные кочевники пытались вернуть свои пастбища, однако мати настроили крепостей на порубежье, возвели защитные валы и, прикрываясь ими, осыпали тучами стрел всякого, кто смел приблизиться.

Слава о воинственных девах-всадницах неслась широко, и от этого врагов лишь прибывало, поскольку одни мыслили отнять их возделанные нивы и выращенные в голой степи сады, другие жаждали получить воинственных рабынь, но были и такие, что хотели разорить государство лишь потому, что оно женское, живет по неслыханным, несвычным законам, поклоняется уду и подает дурной пример обращения с мужчинами. В последние времена чаще всего омуженки воевали с кочевыми племенами, что приходили из горных пустынь, и с ромеями, которые приплывали к ним на кораблях за диковинным товаром, высоко ценившимся в Середине Земли, – омуженками-рабынями.

Ромеи считали мати диким, варварским народом с грубыми нравами, а значит, подлежащим уничтожению, однако сладить с женским царством еще никому не удавалось, поэтому заморский супостат совершал внезапные набеги. По обыкновению, корабли не подходили близко к берегу, высылали лазутчиков и выжидали, когда в беззащитном селении все заснут и останется лишь ночная стража. Пользуясь тьмой, ромеи подгоняли свои галеры и нападали, захватывая только дев и детей, которые еще не подверглись прижиганию груди. Их помещали в железные клетки, ибо, даже безоружные, воинственные девы были опасны, особо дерзких распинали по рукам и ногам вдоль бортов корабля, дабы усмирилась под знойным солнцем. Маленьких девочек потом выращивали, укрощали нрав и преподносили в дар царям или покупали как наложниц, а юных дев продавали вместе с клетками, в которых обычно держали свирепых львиц: в Середине Земли считалось за великую честь и роскошь иметь дикую, но прекрасную одногрудую омуженку. Овладеть ею и сделать наложницей было опасно да и почти невозможно, поэтому их выставляли против могучих гладиаторов, и если последний побеждал, то овладевал ею прямо на арене, доставляя удовольствие зрителям. Но чаще верх одерживала омуженка, ибо, имея в руках оружие, у нее появлялась возможность не только победить, но и убить себя, дабы не терпеть позора, однако от этого зрелища ромеи приходили в восторг.

Мати не могли бороться с мореходами, ибо были сухопутным народом и воевали только на суше, поэтому справиться с ромеями было трудно. Захватив полон, они тотчас отходили от берега на два поприща, когда даже самые лучшие лучницы не доставали их стрелами, и безнаказанно кричали женщинам, что придут еще, показывая при этом уды.

Исполнившись беспредельным гневом, мати нарушили свои законы, оставили в крепостях лишь старух и детей, сели на коней и, громя попутно подвластные ромеям земли, прошли берегом Черемного моря до Середины Земли, захватили их город Рум и запороли бичами всех вельмож, которые держали в клетках их сестер. После чего разорвали конями их царя, ибо он был не способен к соитию, затем свергли их кумиров, на их место поставили каменные уды, вызволили своих пленниц и вернулись домой с богатой добычей.

Десять лет потом ромеи опасались трогать уды, стоящие на их площадях, и еще сто лет боялись даже приближаться к материнским берегам. Если была великая нужда, например, провести через их страну свое посольство в иные земли, то просили сделать это греков, которые жили с мати в мире.

И потом еще двести лет омуженками пугали детей, друг друга и доверчивые народы, говоря, что это женщины-змеи, живущие в пещерах, и если существовать на земле, наслаждаясь только хлебом и зрелищами, презирая пищу духовную, то они, как божье наказание, вновь приползут в Середину Земли и покарают все пороки.

Да и мати все это время жили беззаботно, ибо после похода на Рум даже кочевники не смели появляться в пределах благоухающей садами страны.

Однако долга память побед и коротка – поражений. Миновали времена, и однажды ромейские купцы, причалив к берегу, увидели народ, состоящий из одних только женщин. Причем все они носили на шее ножи, как знак вольных, ходили полуголые, имели всего одну грудь, и настолько были прекрасны, что захотелось им подивить своего царя. Ромеи попытались высадиться на берег, но омуженки заслонили путь и стали показывать на высокие каменные уды, стоящие у самой воды: мол, приходите на следующий год, когда будет праздник Купалы. В иное время нам мужчины не нужны.

Тогда купцы предложили им украшения из серебра и золота, но женщины отказались, как, впрочем, и от дорогих тканей, вин и сладостей. В это время прискакали вооруженные и облаченные в доспехи всадницы, и кто успел спуститься с корабля, поднося женщинам товар, пал от их стрел, а кого полонили и, связав шелковыми нитями, увели к себе. Остальные поспешно спрятались за борта, и галера, осыпаемая тучами стрел, отошла от берега.

Оскорбленные таким приемом, во всех землях и на всех берегах почитаемые ромеи помнили только сказку о женщинах-змеях, поэтому дождались ночи, похитили каменный уд, выкрали одну деву и, опутав сетями, привезли в Рум. Царь же позрел на омуженку, подивился ее красоте и величественному виду, приказал освободить – сладкими плодами хотел угостить и расспросить, кто она и откуда. Но едва сняли сети, как дева выхватила меч у стражника и в тот же миг заколола себя.

Потрясенный столь невиданным поведением, а более изяществом ее лица и тела – она и мертвая была прекрасна, царь велел забальзамировать деву, чтобы потом любоваться на нее. А купцы, дабы утешить его, преподнесли ему каменный уд и рассказали, что этих одногрудых женщин там несчетно и все одна краше другой, но все дерзки, злобны и воинственны.

Царь как узрел кумира омуженок, так сразу вспомнил о давнем позоре своих предков, когда удопоклонницы покорили и разграбили Рум, отчего налился великим гневом и жаждой мести. Велел он своим воеводам и мореходам немедля снарядить сто кораблей с воинами, отправиться к берегам мати, разорить их государство, а всех женщин взять в полон и, опутав цепями, привезти к его дворцу.