перебирая сотни различных вариантов: от приличных до совсем грубых.

— Не собираешься уходить? — прозвучало невежливо, но мне плевать.

Ответ не заставил себя ждать.

— Надо понять, сколько мы можем спокойно находиться рядом.

Два коротких удара по двери отвлекли от надвигающихся раздумий.

Это еще кто? Нэнси так не стучит, она осторожно перебирает пальцами, будто боится, что их откусят.

На мне из одежды только одеяло.

Трусы эпично повисли на уголке кровати. Натянула их, выискивая взглядом остальную одежду. Кофта возле окна, а штаны… тоже здесь.

Подняла верх, вперив в Малина убийственный взгляд. Развалился, сидит, наблюдает за мной.

— Кого ждешь? Ночью.

Натянула резинку брюк на талию, одернула худи.

— Любовника, — бросила и пошла открывать дверь.

Откуда мне знать, кого там принесло? Может киллер получил мое заветное желание и пришел избавить меня от лишних проблем в лице Малина.

— Дрейк?

На киллера не похож, к сожалению.

— Ты чего здесь?

Глава 19

Столичный с усмешкой смотрел за меня, бегал взглядом по комнате. Тоже обернулась.

Малин не вышел, и на том спасибо. В одном полотенце вид слишком уж провокационный. Впрочем, Дрейк все равно в курсе. Отсюда и вопрос: зачем приперся?

— Соскучился, — столичный оперся плечом на откос. — Я тебя весь день не видел, кроме маячка на экране, но это не считается.

"Мы с тобой только что переписывались. Если что-то хотел спросить, мог просто написать", — мысленный спич он, конечно, не услышал.

— Мило.

Что еще сказать?

Дрейк хмыкнул.

— Отъезд завтра сразу после обеда. Со мной поедешь.

— В автобусе тоже нормально.

— Заедем кое-куда, — Дрейк стоял на своем.

Довольная улыбка с лица не сходит.

К чему это? Почему просто не написал?

Он вновь посмотрел мне за спину.

— Макс, — позвал он со смешком.

Я потерла лоб и развернулась. Малин тоже прислонился плечом, только к стене.

Столичные! Зеркальное отражение друг друга.

Дрейк потер большим пальцем по указательному и среднему в известном жесте.

— Перечислю. Утром.

Хмуро наблюдала за ними, медленно… нет, быстро закипая.

— Ты — мудак, потому что твоей истинной торгуют как шлюхой, — гневно указала пальцем на Малина и повернулась к Дрейку, — а ты просто мудак!

— Это правила, — пояснил он с милой улыбкой.

— Сказать, что ты можешь сделать с этими правилами?

— Я догадываюсь, — хмыкнул Дрейк, а мне не до шуток.

— Молодец. Теперь идите на хер. Оба!

Рука как стрелка компаса указала нужное направление.

Макс всем лицом отражал раздражение, приближаясь к двери. Правильно, пусть идет по коридорам в одном полотенце. Так ему и надо. Только вместо закономерного выхода из комнаты, он остановился на пороге.

— Тебя послали.

Дрейк засмеялся.

— Вместе с тобой.

— С этим я как-нибудь разберусь, — Малин захлопнул дверь, отрезая веселого Дрейка от отрицательной энергии этой комнаты.

Прожгла Макса ненавистным взглядом.

Лучше бы сам ушел. И желательно туда, куда послали.

Злости и раздражения в бледно-желтых глазах не меньше, чем у меня.

— Да, я буду платить Дрейку. За время с чужим слейвом приходится расплачиваться. Ты сама выбрала пойти под него, тебя никто не заставлял.

— Конечно, выбрала! Я была в ловушке!

Всплеснула руками на идиотскую претензию.

Какого черта он меня обвиняет?!

Макс дернул за руку на себя, развернул спиной к себе.

Судорожный выдох вырвался от стянувшего приятного ощущения крепких объятий. Ладонь пробралась под кофту и легла на живот и талию. Шею опалило горячее дыхание, пуская дрожь по телу.

— В ловушке?

Прикрыла глаза от легкого хрипа в низком голосе за ухом.

— Ты была в моих руках.

— Да, я это и сказала, — мой голос утратил резкость.

Закусила губу, сдерживая стон от горячего поцелуя на сгибе шеи. Клыки царапнули тонкую кожу, подбрасывая воспоминания из сна.

Истинность довольно замурчала, а я, наоборот, зарычала.

— Поставишь метку, и я тебя убью.

Макс оторвался от шеи, усмехнулся мне в ухо.

— И лишишь себя пары на всю жизнь. Запах-то останется.

— Лучше так, — процедила, борясь с податливым телом.

Нет, прежнего сумасшедшего, испепеляющего желания не появилось. Появилось другое. Желание нежности, именно с Малиным.

Я и нежность совершенно несовместимы.

Макс отпустил меня, отступил на шаг.

Верное решение. Правильное.

Развернулась, сцепила руки под грудью, уверенно встречая недовольный взгляд.

— Ты меня не знаешь, и при этом решаешь, что лучше одной, чем со мной?

— Ты столичный. Это все, что мне нужно о тебе знать. Я приезжая, биомусор — это все, что тебе надо знать обо мне.

Малин шумно выдохнул.

— Я о тебе знаю немного больше. Ты упрямая. Уперто идешь к цели. Я не уверен, что ты до конца понимаешь, к чему в итоге хочешь прийти. Любишь решать за других, даже когда тебя об этом не просят. Продолжать?

К чему это все? Сложные разговоры, попытки друг друга задеть, что-то выяснить.

Я подпишусь под каждым словом, это правда. Немного неприятная, да.

— Только не говори, что ты вдруг истинной парности захотел, — мотнула головой, невольно намекая на верный ответ.

Малин не изменился в лице, по-прежнему смотрел с недовольством.

Нет ведь?

— Макс?

Он прислонился спиной к стене, смотря сверху вниз.

— Я не хочу остаться бездетным импотентом. Нормальное нежелание, по-моему, нет?

Одним лишь псевдо-спокойным видом выводя из себя.

— Это вероятность. Всего лишь! Не факт, что именно это с тобой случится.

— Нулевая вероятность? Ты видела статистику, или изучила частоту проявления побочек? — Макс сдержался от повышенного тона, но напряжение звенело в голосе. — Сколько вообще пар прошли через избавление от истинности, ты знаешь? Интересовалась?

— Мне достаточно знать, что у кого-то это получилось!

Я все же сорвалась на крик, не сдержав эмоций.

— Факты? Доказательства? — Макс хлестал взглядом. — Ты с ними разговаривала? Они живы вообще?

Еще немного, и я начну извергать снопы искр из ноздрей.

— Какого черта, Малин?! Ты был согласен! Ты. Согласился. И что теперь?!

— Я дал тебе достаточно времени адекватно подумать и осознать, что ты затеяла херню, но до тебя никак не доходит! Упертая истеричка, — процедил Макс.

— Импотент! — подумала, и добавила: — Потенциальный.

— Твоими молитвами, — губы Малина иронично изогнулись.

Шумно выдохнула кипящие эмоции, и отвернулась. Лицо столичного не способствует моему успокоению.

Начала считать удары разбушевавшегося сердца, чтобы немного усмирить ум.

Мышцы подрагивали. Завела волосы назад, стиснула зубы. Сжала кулаки на мгновение, и развернулась.

— Ты не можешь решать за двоих, — постаралась говорить спокойно, насколько возможно.

Сложила руки на груди, сжала локти. Со вздернутым подбородком смотрела на причину моих бед.

— Ты можешь, а мне нельзя. Как я сам не догадался о твоих привилегиях?

Сместила взгляд на дверь, лишь бы не видеть саркастичной ухмылки.

Бесит невероятно.

Стало