Рядом с непоколебимым, непринуждённым характером Грега было некомфортно. Вопиющая абсурдность его тона и взглядов снова раздражала Молли.

- Что ты имеешь в виду?! Твой чёртов сын мёртв! - закричала она.

Пытаться достучаться до Грега было всё равно, что пытаться дозвониться до кого-то по сломанному телефону. Не было даже малейшей возможности подключиться.

- Мёртв из-за твоего парня! Вместо того, чтобы быть командным игроком и принимать удары как мужчина, он позволил удару пасть на Кипа! А теперь его нет! Ушёл навсегда!

То, что Грег увидел события так же, как его сын Бобби, не было совпадением. Он запечатлел в мальчике свой искажённый взгляд с тех пор, как тот покинул утробу Лейси. Из всей компании Грега Бобби дольше всех погружался в его философские размышления.

- Исаак не имел к этому никакого отношения! - Молли плакала.

- Твой парень - убийца! - крикнул Грег.

- Нет, не он!

Том постучал жену по руке, пытаясь увести её от бессмысленного спора.

- Я не жду, что ты это признаешь, но всё в порядке. Вы, ублюдки, хотите играть грязно? Это нормально. Я обещаю вам, Мэттьюзы могут играть грязнее. Вот увидите.

- Он не хотел! Это была не вина Исаака…

- Просто остановись, - прошептал Том. - Он безнадёжен. Не позволяй ему тянуть нас вниз. Мне нужно, чтобы ты оставалась сосредоточенной.

Как бы Молли ни ненавидела то, как Грег воспринял это событие, она знала, что в общем плане это не имело большого значения.

Рок наблюдал, как Исаак вёл Донни к тёмной, неприветливой дыре. Его сердце почувствовало внезапную странность внутри, незнакомую боль.

Пока Грег говорил про себя, Том успокоил Молли и снова обратил их внимание на Рока.

Глаза Тома заметили грязный поводок в его руке.

- Почему он продолжает возвращаться к этому поводку? - спросил он.

- Я не знаю, - ответила Молли.

Хотя вопрос Тома не был адресован Року, его уши всё равно его уловили. На лице Рока появилась гримаса дискомфорта. Его глаза остались прикованными к экрану, но снова опустились под знак. Теперь он почувствовал ещё одно ощущение, которого не ожидал: он нервничал.

Его перчатка снова поиграла с поводком, пока он менял стойку. Рок, возможно, и контролировал ситуацию, но он не мог выглядеть более неловко.

Камеры ещё не успели переключиться, и Рок внезапно кое-что понял. Это всё время было у него в голове, но он не осознавал эту мысль до тех пор, пока не заметил мысль Тома. Он не только с нетерпением ждал возвращения Донни, но и переживал о мальчике.

ОБЕЗЬЯНКА СЛУШАЕТ, ОБЕЗЬЯНКА ДЕЛАЕТ

Исаак спускался с горки последним, следом за Донни. Они оба без проблем прошли через пластиковый канал. Когда они прибыли, чтобы встретиться с четырьмя оставшимися детьми, он снова почувствовал облегчение.

Он также был благодарен, что в этот спуск не были включены бритвенные лезвия или пучки колючей проволоки, которые могли бы нанести им разделительные порезы. Это была небольшая, но долгожданная победа.

Исаак двинулся к краю новой платформы, к знаку, которого они теперь ожидали, который, конечно же, гласил: ПРАВИЛА ДЕТСКОЙ ПЛОЩАДКИ.

Длинные разноцветные брусья простирались от платформы до отдельной зоны. По другую сторону брусьев, на расстоянии нескольких ярдов друг от друга, стояли две горки, доходившие до высоты, граничащей с головокружением. Действующая на нервы высота высоких желобов - это всё, что могла предложить их нынешняя точка обзора. Что происходило дальше, оставалось только догадываться.

Но прежде чем они могли побеспокоиться о том, что будет дальше, им нужно было побеспокоиться о том, что будет внизу. Ни для кого из детей не стало сюрпризом, что пространство под решётками не содержало ничего приятного.

Падение составляло около двадцати пяти футов; вероятно, достаточно высоко, чтобы сломать ногу или две. Хотя падение, скорее всего, никого не убило бы, содержимое гигантской ямы наверняка убило бы.

Странная мешанина представляла собой набор бесчисленных осколков разбитого стекла. Но разбитые бутылки, разбитые зеркала и длинные осколки чего-то ещё были не одни.

Внутри груды прозрачных пыток возникло движение. Разнообразие цветов чешуйчатой ​​внешности бесчисленных змей было так прекрасно, что они никогда не смогли бы его оценить.

Многие змеи уже успели порезаться, скользя по острым как бритва осколкам. Эффект фонтанирования превратил массу внизу в пульсирующее чудовище; один гигантский ров ужаса. Окровавленные, мерцающие ряды рептилий пульсировали, словно были одним целым. Одного изображения бесчисленных линий живого волнения было бы достаточно, чтобы привести детей в ужас. Не обращая внимания на зловещий хор шипения, доносившийся из ямы.

Исаак всмотрелся в бесчисленные узлы переплетающихся тканей рептилий. Их раздвоенные розовые и фиолетовые языки выбрасывались каждые несколько мгновений, готовые разжать челюсти при малейшем падении кого-либо вниз.

Он нахмурился, когда его сердцебиение ускорилось; Исаак ненавидел змей. Он не знал, почему у него возникло это чувство и как он обнаружил такой особый страх, но с тех пор, как он увидел их по телевизору, страх таился внутри него.

Таня посмотрела на знак, покачав головой.

- Как обезьянка будете раскачиваться всю дорогу, но если поскользнётесь, клыки вас сегодня найдут. Если какие-то ноги достигнут другой стороны, выберите подходящий момент, чтобы спуститься с горки.

Си-Джей и Таня переглянулись.

На лице Си-Джея появилась лёгкая ухмылка; он не мог не гордиться своей сестрой. Она оставалась спокойной и задумчивой, даже когда казалось, что они безнадежны.

- Что? - спросила Таня.

- Ничего, - ответил Си-Джей.

- Как бы мне не хотелось этого делать, это кажется намного проще, чем то, что мы делали в последний раз.

- Да, а как насчёт маленьких детей? Как, чёрт возьми, они смогут делать что-то на таких больших брусьях? Это долгий путь.

- Кого это волнует? Им придётся разобраться в этом самостоятельно. Мы не можем оставаться в стороне и помогать всем, нам нужно продолжать двигаться вперёд. Разве ты не это сказал? - спросил Бобби.

- Но мы не можем оставить их…

Бобби снова подошёл к Си-Джею.

- Послушай, это ты спросил меня, хочу ли я уйти отсюда. Не заставляй меня спрашивать тебя о том же.

- Мы все хотим выбраться отсюда, но мы никого не оставим.

- Делай как хочешь.

Бобби повернулся к брусьям, развернувшись спиной к брату.

- Исаак! Сэди! Я люблю вас… и… и ваш папа тоже. У меня мало времени, пожалуйста, просто послушайте.

Исаак и Сэди оба посмотрели туда, откуда доносилось цифровое потрескивание. Они не могли поверить своим ушам. Голос, раздавшийся через громкоговоритель, был голосом, который они не были уверены, что когда-нибудь услышат снова.

Молли звучала испуганно.

- Мама?! - крикнул Исаак.

Услышав голос матери, он был совершенно сбит с толку.

- Мама!