— Как и в браке, — вдруг брякнул старик.

— Да, папа. Партнерство в фирме сродни браку.

Помолчав, Холден-старший вернулся к тому, за чем он звонил. К тому, что его по-настоящему волновало.

— Возвращайся в Англию, — сказал отец хриплым от прорвавшихся эмоций голосом. — Бросай все и возвращайся. — Холден-старший не просил. Он приказывал. — Плюнь ты на эту хрень с партнерством, Билл. Ты нужен своей дочери.

— Мы недавно разговаривали с Беккой. Она сказала, что Холли прекрасно себя чувствует.

Трубка просто раскалывалась от отцовского гнева. Билл вдруг понял, что Холден-старший по-прежнему ненавидит его.

— Бекка сказала, а ты и уши развесил! — гремел старик. — А что на самом деле, ты не знаешь. Холли с матерью не живет. Это ты знаешь?

У Билла скрутило живот.

— Что? Что ты сказал? — выкрикнул он.

— То, что ты слышал, Эйнштейн. Вот так, мистер Всезнайка! Бекка сплавила малышку своей сестрице. Что ты теперь скажешь?

Бекка отдала Холли своей сестре? Своей сумасбродной сестре? Неуправляемой женщине, которая каждые несколько лет «кардинально меняла свою жизнь»?

В мозгу Билла крутились эпитеты, адресованные сестре Бекки. Некоторые он ни за что не решился бы произнести вслух.

Звонок отца испугал его и вогнал в ярость. Быстро свернув разговор с Холденом-старшим, Билл позвонил Бекке. Домашний номер не отвечал. Билл набрал номер мобильника и услышал стандартное: «Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети». Скорее всего, Бекка сейчас сидела в палате у своего отца. Удобная причина, которой можно объяснить все.

Билл порылся в записной книжке и позвонил ее сестре. Номер оказался устаревшим. Билл перезвонил отцу, но у того был лишь номер Бекки. Он бросил трубку, даже не попрощавшись со стариком.

Сестра Бекки меняла свои телефонные номера с головокружительной быстротой. Она делала это всякий раз, когда порывала с очередным экстравагантным бойфрендом или хотела скрыться от чьей-то рассерженной жены.

Билл на мгновение представил свое сокровище, своего ангела в доме непредсказуемой «тетушки Сары». Впервые за этот вечер он сильно рассердился на жену.

Каким чертовым бзиком была нынче одержима эта Сара? Чей еще брак она стремилась разрушить? В какую крайность ударилась на этой неделе? В тантрический секс? В вегетарианство? А может, опять потянуло на «старое» вроде кокаина и крэка? Саре что угодно могло взбрести в голову. Но у Холли есть мать! Как бы ни был болен отец Бекки и сколько бы внимания ему ни требовалась, она не имела права перепоручать ребенка Саре. Да любая ленивая и неопрятная нянька — просто находка по сравнению с этой женщиной, начисто лишенной тормозов! Или Бекке все равно, как подействует на их дочь жизнь рядом с «тетей Сарой» и ее очередным дружком?

Билл размахнулся и швырнул телефонный аппарат в стену. Прямо в полотно с вангоговскими «Подсолнухами».

Утром он нашел под дверью квартиры вчетверо сложенный листок из блокнота. Билл развернул бумажку. В левом верхнем углу красовался мультяшный котенок. Посередине старательным почерком было выведено: «Прошу позвонить. Цзинь-Цзинь». Свое имя она написала также и иероглифами. Ниже значился номер ее мобильного телефона.

Билл еще раз взглянул на записку, потом скомкал и бросил в мусорное ведро, где лежали сборники кроссвордов. Хватит с него этих дерьмовых подростковых игр и слежки за чужими окнами. И нечего кормить его супом, которого он не заказывал!

Он стал собираться на работу. Звонить в Лондон было не время. Так всегда: то слишком рано, то чересчур поздно. Почему-то он каждый раз звонил невпопад.

В воскресенье, под вечер, когда Билл не знал, чем заняться, и с нетерпением ждал начала рабочей недели, Цзинь-Цзинь сама пришла к нему.

— Вы умеете обращаться вот с этим?

В руках она держала нераспакованную коробку с видеокамерой «Сони Хэндикам». Последняя модель. Такую же камеру Билл купил, когда родилась Холли, чтобы вести видеолетопись жизни дочери с самых первых дней.

— А чего тут уметь? — буркнул Билл. — Любой дурак разберется.

Цзинь-Цзинь весело кивнула, протягивая ему коробку.

Дурак был выбран.

Они отправились в ее квартиру. Пока Билл готовил видеокамеру к съемке, Цзинь-Цзинь удалилась в спальню и вышла оттуда совершенно преобразившейся. Безупречно сшитое красное ципао очень понравилось Биллу, но все остальное… Косметика превратила лицо Цзинь-Цзинь в белую маску. Щеки были подрисованы красными румянами. От густой помады ее губы казались влажными. Билл поморщился. Он едва узнавал прежнюю Цзинь-Цзинь, которая почти не пользовалась косметикой.

— Ну, как я вам? — спросила она, довольная тем, что похоронила свою естественную красоту под косметической «штукатуркой».

— Очень красиво, — соврал Билл.

Оказалось, что далеко не все мечты Цзинь-Цзинь связаны с мужчиной в серебристом «порше». Она видела себя дикторшей, читающей вечерний выпуск новостей по Си-си-ти-ви — Государственному китайскому телевидению.[53]Цзинь-Цзинь считала, что эта работа разрешит все ее проблемы. Она воображала себя сидящей за столом, на фоне панорамы вечернего Шанхая. Перед ней был невидимый для зрителей экран, с которого она считывала радостные известия об очередных достижениях Китая. Возможно, Дженни Первая ошиблась и Цзинь-Цзинь хотелось не столько семейного счастья, сколько успешной карьеры.

Цзинь-Цзинь долго выбирала наиболее подходящее место для съемки. Они оба нервничали, но по разным причинам. Цзинь-Цзинь боялась упустить редкий шанс попасть в шоу-бизнес. Билл давно не снимал. К тому же в этой модели все-таки обнаружились кое-какие новшества, в которых он не сразу разобрался.

Когда наконец все было налажено и на камере вспыхнула красная лампочка, Билл кивнул Цзинь-Цзинь. Старательно выговаривая слова мандаринского диалекта, она рассказывала о себе. Билл стремился держать камеру ровно. Си-си-ти-ви объявило что-то вроде набора на курсы дикторов. Телевидение привлекало Цзинь-Цзинь возможностью начать новую жизнь и распроститься с «Райским кварталом».

Наивные мечты. Билл вспомнил, с каким самозабвением Цзинь-Цзинь держалась за микрофон в караоке-баре. Нереализовавшиеся грезы девочки-подростка? Желание, чтобы мир наконец-то заметил ее? И что в этом плохого? Кто дал ему право смеяться над ней? Разве Цзинь-Цзинь не достойна быть диктором? Он видел девушек, читающих новости по Си-си-ти-ви. Цзинь-Цзинь была куда привлекательнее.