де Грайи, был самым известным из гасконских соратников Черного принца, героем битв при Пуатье и Нахере, который умер во французской тюрьме в 1376 году, так и не покорившись королю Франции. Его дядя Аршамбо де Грайи, унаследовавший его титул и владения, по сообщениям из Парижа, был верным сторонником Генриха IV. Однако в 1398 году род графов Фуа по мужской линии угас. Пиренейская держава, которую терпеливо собирали сменявшие друг друга графы Фуа в течение XIV века, перешла к Изабелле де Фуа, сестре последнего графа, которая стала супругой Аршамбо де Грайи. Владения дома Фуа включали в себя графства Фуа и Бигорр, которые были фьефами Франции, виконтство Беарн, статус которого был неопределенным, и группу важных владений в восточной Гаскони, которые когда-то были частью английского герцогства, но теперь были полностью включены во владения французской короны и ее союзников.

Министры Карла VI были крайне недовольны перспективой того, что англофильский дом Грайи завладеет всем наследством графов Фуа. Они оспорили притязания Изабеллы, выдвинув собственные претензии. Были посланы войска, чтобы занять графство Фуа. Со своей стороны Изабелла и Аршамбо обратились в Парижский Парламент и дали отпор посягательствам французских войск при поддержке чиновников Ричарда II в Бордо и большого числа гасконских рутьеров. Вначале они добились некоторого успеха. Но в начале 1399 года старый коннетабль Луи де Сансер предпринял мощное вторжение в Фуа, захватив большую часть южной части графства. Аршамбо затребовал условий для переговоров. В мае 1399 года он заключил договор с Сансером в пиренейском городе Тарб. По условиям договора он должен был подчиниться Карлу VI и принести ему оммаж за все свои земли, включая те, которые он держал как фьеф короля Англии в восточной Гаскони. Единственным исключением был Беарн, который он, как и его предыдущие виконты, считали не принадлежащим никому, кроме Бога. В марте 1401 года Аршамбо, наконец, принес оммаж французскому королю и был признан графом Фуа во время шумных празднеств в Париже. Вскоре после этого он вступил в политический союз с герцогом Орлеанским. Его отступничество было ценой, которую французское правительство потребовало за то, чтобы позволить ему вступить во владение наследством его супруги. Но Аршамбо дал понять Совету в Бордо, что его также беспокоит неспособность Генриха IV защитить герцогство. Английские короли, заявил он, не сделали ничего, чтобы помочь ему в трудную минуту[170].

Чиновники Генриха IV избегали ответных действий против владений Аршамбо в Борделе, надеясь как-то договориться с ним. Но масштаб неудачи невозможно было скрыть. Княжество Фуа-Беарн было значительной региональной державой на южной границе герцогства, которое ранее занимало нейтральную позицию в конфликте Англии и Франции, а теперь должно было рассматриваться как потенциально враждебное. Аршамбо владел важными крепостями в окрестностях Бордо и на границе с Сентонжем. Когда он приносил оммаж Карлу VI, то избегал передавать свои крепости в Борделе под власть французского короля. Но он обещал отдать свои замки в Сентонже, включая Бутвиль и Шале. Известно, что два старших сына Аршамбо содержались в Париже в качестве заложников, пока он не выполнил это обещание.

В итоге судьба этих мест была во многом определена феодальной географией региона. Гарнизон Шале отказался последовать за Аршамбо во французский лагерь. Его профессиональный капитан Пейро дю Пуч происходил из семьи с сильными лоялистскими традициями и землями в самом сердце Борделе, которые были бы уязвимы для конфискации. Замок был окружен французской территорией, с которой он извлекал прибыльные patis, от которых ему пришлось бы отказаться, если бы он принял подданство короля Франции. Поэтому, когда Аршамбо прибыл, чтобы вступить во владение замком от имени Карла VI, он обнаружил, что ворота заперты, а мост поднят. Офицеры Генриха IV в Бордо в конце концов заручились лояльностью капитана, предоставив ему замок и его patis в пожизненное владение. Однако в Бутвиле капитаном был сеньор де Поммер, чья семейная верность была более неоднозначной, а земли были сосредоточены в спорном регионе восточного Ажене. Он позволил подкупить себя в течение месяца после того, как Аршамбо принес оммаж в Париже.

Однако гораздо серьезнее, чем потеря отдаленной пограничной крепости, было то, что отступничество Аршамбо заставило людей усомниться в перспективах выживания герцогства. Когда новость о падении Бутвиля достигла Бордо, городской Совет приказал каждому жителю принести клятву верности английской короне. Английский клерк сообщил, что все дворянство и духовенство боятся за свое будущее. Многие из них, включая самого сенешаля, были связаны с капталем де Бюшем или боялись его власти и не желали предпринимать никаких действий против его интересов. По словам клерка, общее мнение заключалось в том, что в случае вторжения французов обширные сети родственников, союзников и вассалов Фуа, Альбре и Арманьяка выступят на их стороне. Удерживаемые англичанами города на восточном берегу Жиронды падут, замки и города капталя в Борделе откроют свои ворота, и все герцогство, кроме самого Бордо, будет захвачено. "Никогда в наше время оно не было в такой опасности, как сейчас, когда граф Фуа встал на сторону сеньора Альбре и графа Арманьяка"[171].

Сообщения о недовольстве в герцогстве начали поступать в Вестминстер через несколько недель после коронации короля и вызвали серьезную тревогу. Как только прошли зимние шторма, в Бордо была отправлена новая команда управленцев. Гайяр де Дюрфор покинул Англию в апреле 1400 года, чтобы вступить в должность сенешаля, в сопровождении Номпара де Комона, недавно назначенного сенешаля Ажене, и английского дворянина Хью Диспенсера. За ними следовали Генри Боуэт епископ Батский, проницательный церковный политик, который был назначен коннетаблем Бордо, и Джон Трейли, опытный мэр Бордо, который теперь был вновь назначен на свою прежнюю должность. Этим офицерам было поручено официально вступить во владение герцогством от имени Генриха IV и позаботиться о безопасности Бордо и Борделе. Но никто из них не обладал необходимым авторитетом, чтобы привлечь поддержку на сторону английского короля, и никто не прибыл ни с деньгами, ни с войсками, чтобы убедить гасконцев в незыблемости английского правления. Архиепископ Бордо, проницательный старый итальянец Франческо Угоччионе, летом 1401 года посоветовал королю, что его главной задачей должно стать заверение гасконцев в том, что английское герцогство сохранится. Для этого ему нужен более высокопоставленный посланник. Архиепископ предложил кузена Генриха IV, Эдуарда, графа Ратленда. "Учитывая, что ваши сыновья еще слишком молоды для столь далекой миссии, он — человек, наиболее близкий к вашей крови и вашим привязанностям". Угоччионе считал, что гасконцы придерживались двух мнений. Были те, кто считали, что репутации Генриха IV как полководца достаточно, чтобы предотвратить войну, и поэтому не принимали никаких мер предосторожности;