– Расскажи, прошу тебя, – тихонько попросила девушка. – Я должна знать.

Дункан смахнул упавшую на лоб черную прядь.

– Когда-нибудь расскажу. Когда-нибудь, но не сегодня. – Он приложил ладонь к ее щеке. – Не понимаю, как это у тебя получается. Как ты смогла увидеть?.. Но ведь смогла… – Глаза его сверкали сквозь туман синими звездами. – Я начинаю верить твоим видениям.

– Дункан… – Она подняла руку, и Дункан сжал ее тонкие пальчики. – Я боюсь. Я сама не хочу им верить.

– Моя дорогая, – шепнул он нежно, – не волнуйся за меня.

– Лишь бы ты был жив и счастлив, – выдохнула она. Усталость навалилась на нее, заволокла сознание, затянула в непроглядный черный омут сна. Веки Элспет смежились.

Последнее, что она услышала, был шепот Дункана:

– Ради тебя, любимая, я буду жив и счастлив.

* * *

Элспет снова рассмеялась; серебристые легкие звуки поплыли сквозь туман, эхом отдались от окрестных холмов. После той тяжести, что терзала ее душу совсем недавно, девушка с восторгом окунулась в эту радость, по-детски чистую и беззаботную. А от ответной улыбки Дункана сердце ее запело, как птица в небесах.

– Ш-ш-ш… – Дункан сделал строгое лицо. – Келлама разбудишь. И откуда в тебе столько энергии? Вздремнула часок – и уже полна сил. Говорил же – петь я не умею!

Элспет улыбнулась:

– А я обещала тебя научить. Послушай еще раз. – Она напела второй куплет простой народной мелодии.

Дункан, вздохнув, попытался повторить, но споткнулся на первых же звуках и смущенно умолк. Элспет терпеливо кивнула и продолжила. Дункан опять открыл рот – и опять неудача. Если голос Элспет взмывал ввысь, то звуки, что вырывались из его горла, словно камни, падали на землю.

– Макдональды услышат, – проворчал он. – Этими упражнениями мы наведем их прямиком на украденный скот.

– Любой, кто окажется неподалеку, решит, что это место заколдовано, – и убежит сломя голову, – со смешком отозвалась Элспет.

– Скорее, услышав мое пение, решит, что здесь водится какое-нибудь жуткое лесное чудище. Боюсь только, храп Келлама нас все равно выдаст.

Улыбаясь, девушка покачала головой:

– Не отвлекайся. Лучше слушай и попробуй спеть вместе со мной. Выпрями спину, дыши свободно. Пой, как я, только пониже, ладно?

Дункан что-то буркнул себе под нос. Не обращая внимания на его недовольство, Элспет пропела первый куплет. Повторила. После неуклюжего вступления Дункан выдал наконец на удивление чистый звук. И еще один. Брови у него удивленно поползли вверх.

– Вот видишь! Я же говорила! – с довольным видом воскликнула Элспет и спела второй куплет. Дункан подхватил, довольно фальшиво, но с каждым следующим звуком голос его становился все чище и глубже.

– Так-то вот, – снова улыбнулась девушка. – Теперь уж никто не подумает, что здесь обитает лесное чудище.

Дункан взял ее руку.

– Спой, – попросил он, – а я послушаю. А если Макдональды окажутся поблизости, они решат, что этот островок стерегут сказочные эльфы.

– Так-та-ак, – задумчиво протянул Кеннет, уставившись в высокий потолок. – Скажите мне – что острее шипа?

– Копье, – мгновенно отозвался Келлам. Кеннет покачал головой.

– Язык женщины, – заявил Эван. Элспет обожгла его возмущенным взглядом.

– Голод, – сказал Магнус. Кеннет не слишком охотно кивнул. – Моя очередь, – добавил Магнус и задумался. – Итак – что белее молока и нежнее шелка?

– Облака, – предложил разгадку Кеннет.

– Снег, – сказал Эван.

– Простокваша! – В ответ на это нелепое предположение все уставились на Келлама.

– Перышко, – подала голос Элспет. Магнус кивнул.

– Теперь я. – Элспет подалась вперед. Сведя тонкие брови, несколько минут обдумывала очередную загадку. Остальные терпеливо ждали.

Откинувшись на высокую спинку деревянного резного кресла, Дункан следил за игрой. Кружка у него опустела, он отставил ее на стол и обвел взглядом большой зал. Во всех углах залегли ночные тени, пламя уютно пылало в центральном очаге. Несмотря на поздний час, Фрейзеры никак не хотели расходиться. Отоспавшись за целый день после набега, к вечеру они собрались в зале на праздничный ужин, долгий и обильный, главным блюдом которого, как радостно объявила Флора, стала тушеная говядина – невольный вклад Макдональдов в пиршество.

После ужина завели песни. Дункан наотрез отказался присоединиться, но в конце концов, захваченный мелодиями, все-таки начал подпевать. Элспет, похоже, была довольна даже таким минимальным участием. Потом кто-то предложил игру в вопросы и ответы, и все Фрейзеры с детской радостью поддержали идею.

Элспет вскинула наконец голову:

– Скажите-ка мне… Днем – кольцо, а ночью – змея. Что это?

– Нашла, что спросить, – фыркнул Эван. – «Днем кольцом, ночью змеей, скажи мне, что это, – стану твоей». Это же и ребенку известно, Элспет! Пояс.

Она скорчила физиономию:

– Ладно, тогда отгадайте другую загадку. Что никогда не молчит?

Братья недоуменно переглянулись. Дункан плеснул себе эля в кружку.

– Море никогда не молчит, – сказал он.

– Ага! – торжествующе воскликнул Кеннет. – Макрей отгадал – значит, ты будешь его женой! – Фрейзеры рассмеялись.

– Тому, кто захочет взять меня в жены, – упрямо набычилась Элспет, – я загадаю загадку посложнее.

– Правда? – усмехнулся Хью. – Собираешься устроить турнир с загадками, как сказочные принцессы?

Элспет кивнула:

– Точно.

– Нужно было на это состязание пригласить Рори Макдональда, – вставил Кеннет. – У него бы мозгов не хватило отгадать загадку, а нам не пришлось бы возиться с письмом.

– Так Роберт же вмешался, – возразил Хью. – После неудачной попытки выдать Элспет за Макдональда он был зол как черт. Впрочем, Роберт-то нам ничего не сделает, а вот с Рори нужно быть начеку. Чтобы затаить обиду, мозгов у него хватит.

– О Рори можете забыть, – презрительно отмахнулась девушка. – Он и близко к нам не подойдет. Давайте продолжим. Дункан Макрей ответил, ему и загадывать следующую.

Чуть раньше, наблюдая за Элспет, Дункан вспомнил одну загадку, в детстве предложенную отцом. Элспет, конечно, она не понравится… но больше ему ничего на ум не приходило.

– Что чернее ворона? – спросил он. Вздрогнув, Элспет остановила на нем расширенный взгляд. Остальные, похоже, не увидели в загадке ничего необычного.

– Ночь, – сказал Келлам.