После ухода Лолы Антон долго и громко ругался. Затем сделал попытку освободиться. Но Лола связала его крепко. Пришлось встать и вместе со стулом переместиться на кухню. Антон с трудом достал из ящика нож и потихоньку перетирал им веревку, призывая на голову этой стервы Ольги все существующие в мире кары.

Вся квартира была заляпана ядовитой краской, которая к тому же еще и жутко воняла. У Антона заболела голова, слезились глаза от перца, першило в горле и текло из носа.

– Ну, погоди же… – бормотал он, – ну устрою я тебе…

В тайнике под ванной у него было припрятано еще несколько фотографий.

Дома Лола тщательно оделась, подобрала соответствующий макияж и осмотрела себя в зеркале.

Ее внешность отлично подходила к роли, которую ей предстояло сыграть: короткая юбка, блестящие сапоги на высоченном каблуке, трикотажная кофточка с вышитой блестками кошкой – все это создавало образ вульгарной, неотесанной девицы с большим самомнением. В дополнение к костюму Лола накрасила ресницы так густо, что едва могла открыть глаза, прошлась по губам толстым слоем яркой помады с дешевым перламутровым блеском и надела короткий, сильно завитый парик платинового цвета.

Теперь ее внешность соответствовала не только поставленной задаче, но и фотографии, вклеенной в паспорт, которым накануне снабдил ее Маркиз.

Леня увидел ее в коридоре, восхищенно присвистнул и спросил:

– Лолка, а чего ты никогда так не одеваешься? Тебе идет!

– Пошляк! – возмутилась Лола. – Я всегда знала, что у тебя вкуса нет ни на грош и что тебе нравятся исключительно вульгарные, низкопробные девицы!

– Лолочка, мне нравишься только ты! – ответил Маркиз и ловко увернулся от зонтика, который запустила в него подруга.

Офис агентства «Пигмалион» размещался в симпатичном особнячке на проспекте Прогрессивных французов, неподалеку от Поклонной горы. Особняк был отделен от шумного проспекта ажурной решеткой и ухоженным палисадником, в котором пышно цвели осенние цветы – георгины, астры и хризантемы.

Лола поставила машину возле ворот и решительно толкнула кованую калитку.

На дорожке возле входа в особняк роились девицы, внешний вид которых вполне соответствовал тому образу, который Лола вырабатывала все утро, – короткие юбочки, блестки, максимум макияжа. Лола прошла между рядами конкуренток и толкнула дверь особняка. За спиной она услышала отчетливое перешептывание:

– Ой, и эта сюда же! Вот уродина! На что она только рассчитывает?

Открыв дверь, Лола оказалась в просторном полутемном холле. Вдоль стен холла на удобных кожаных диванчиках сидели такие же девицы, как те, что роились снаружи. Лола огляделась и села на свободное место. Ее соседка, брюнетка лет двадцати с узким лбом и выпуклыми стеклянными глазами, неохотно подвинулась, покосилась на Лолу и пренебрежительно фыркнула:

– Тетя, ты не ошиблась адресом? Здесь не пенсионный фонд!

– Но и не детский сад! – огрызнулась Лола.

Открылась дверь в глубине холла, и на пороге появился высокий мужчина с редеющими рыжеватыми волосами. Оглядев присутствующих, он осведомился:

– Все заполнили бланк?

– Я не заполнила! – Лола вскочила с места, подошла к мужчине и взяла у него голубоватый разграфленный листок.

Ей пришлось ответить всего на несколько вопросов, причем ни в одной графе Лола не написала правду.

В первой графе, там, где нужно было указать свое имя, она с некоторой заминкой вписала то имя, которое значилось в ее сегодняшнем паспорте – Дарья Лютикова. Во второй, где возраст, она написала двадцать один год. Это не соответствовало не только действительности (на самом деле Лоле было уже двадцать восемь), но даже паспорту Даши Лютиковой. Но Лола здраво рассудила, что любая девушка, которая пришла в актерское агентство, непременно подправила бы свой возраст.

Зато в третьей графе, где требовалось написать, есть ли у претендентки опыт актерской игры, Лола, наступив на горло собственному тщеславию, проявила невиданную скромность. Вместо честного перечисления всех сыгранных ролей, которое вряд ли уместилось бы на бланке, она написала, что сыграла роль Курочки Рябы в одноименном спектакле на школьной сцене.

Со вздохом поставив точку, Лола отдала заполненный бланк мужчине.

Тот взглянул на него, одобрительно кивнул и пообещал, что Лолу вызовут, когда подойдет ее очередь.

Лола снова устроилась на диванчике и принялась от нечего делать разглядывать своих соседок.

Впрочем, занятие это было малоинтересное: девушки были одинаковыми, как горошины из одного стручка.

Время от времени дверь в глубине холла открывалась, выходила очередная кандидатка, вместо нее вызывали следующую.

Вышедшую тотчас окружали и расспрашивали, как проходит собеседование, что спрашивают, что требуют делать.

– Не лапают? – неизменно спрашивала Лолина соседка, хотя уже несколько раз получала на свой вопрос отрицательный ответ.

Просидев так минут двадцать и оценив, что проведет в этом холле не меньше часа, Лола решила оглядеться в особнячке. Она вполголоса спросила свою раздражительную соседку, где здесь туалет.

Та снова презрительно фыркнула, однако показала на уходящий влево коридор.

Лола поднялась с диванчика и, громко цокая каблуками, отправилась в указанном направлении.

Однако когда коридор сделал поворот и «зал ожидания» скрылся из поля зрения, Лола проскользнула мимо двери с женским силуэтом и устремилась вперед.

По обеим сторонам коридора были многочисленные двери, но все они оказались заперты. Лола уже хотела вернуться несолоно хлебавши, как вдруг услышала впереди, за новым поворотом коридора, странные крадущиеся шаги.

Она замерла на месте, прижалась к стене и выглянула из-за угла.

Впереди по коридору шла высокая худощавая женщина.

Ее резкие, угловатые движения показались Лоле знакомыми.

Длинный плащ, поднятый воротник… ну да, это та самая «женщина в черном», которую Лола заметила на похоронах Лили Коврайской! И так же, как на похоронах, она очень подозрительно себя ведет…

Правда, Лола тут же напомнила себе, что сегодня и сама она изображает секретного агента и ее поведение со стороны может показаться весьма подозрительным.

Однако как бы то ни было, появление «женщины в черном» в этом агентстве было действительно неожиданным и странным.

Лола не спускала с нее глаз, все больше убеждаясь, что не ошиблась, что это женщина с кладбища…

Незнакомка остановилась перед одной из дверей, подергала ее, однако, убедившись, что дверь заперта, не ушла, а, оглядевшись по сторонам, принялась ковыряться в замке какой-то металлической закорючкой. Усилия ее увенчались успехом: замок щелкнул, дверь открылась, и «женщина в черном» скрылась за ней.