— Наш отель «Мариотт» был открыт в тысяча девятьсот девяносто девятом году прямо в историческом центре города Братислава — столице независимой демократической Словацкой Республики, — Мартин шпарил без передышки, заученно, но с выражением, чтобы слушателю было интересно. — Наш отель «Мариотт» — это двести девяносто три со вкусом обставленных номера, включая люксы и президентские апартаменты. В распоряжении гостей индивидуальное кондиционирование номеров, комплектно оборудованные ванные комнаты, спутниковое телевидение, сейф, мини-бар, прямой телефон. Брассерия «Пеликан» сервирует завтраки для гостей, здесь же можно заказать блюда французской, американской и чешской кухни à la carte. В отеле есть отвечающий мировым стандартам фитнес-центр с бассейном. Рядом находится отличное казино и лучший в городе боулинг-центр.

— А по-русски вы еще не разучились говорить? — с тонкой ироничной улыбкой поинтересовался у Водички мистер Еленский. — Или русский уже не в моде?

— Если надо, будем говорить и по-русски, — профессионально пропустил издевку мимо ушей Водичка. — Сейчас в Братиславу едет много состоятельных людей из Москвы. Словакия всегда была привлекательной для русских, поэтому мы привлекаем в сервис людей со знанием и вашего языка.

— Тогда почему вы говорите со мной по-английски? — хмыкнул Еленский.

— Но ведь вы гражданин Великобритании, — дипломатично ответил Водичка. — Я лишь соблюдаю протокол.

— А, и вы здесь, мистер Еленский, — Джордж Соснос с подчеркнутым радушием поднялся навстречу Березуцкому. — Не усидели в своей лондонской крепости? Какая смелость! Я восхищен.

— Я же не могу остаться в стороне, когда пахнет хорошими политическими дивидендами и вульгарными деньгами, вы же тоже, старый ястреб, не просто так сюда приехали водухом дышать, — улыбнулся Березуцкий, двумя руками пожимая протянутую ему пятнистую от старческой пигментации ладонь. — И потом, какая уж тут смелость, милый Джордж. Здесь я под защитой американской морской пехоты, я личный гость президента Соединенных Штатов. Вот у моего учителя Владимира Ленина смелость была настоящая!

— Мой хороший друг Арманд Хампер, тот с Лениным встречался, за то ему Брежнев и благоволил, — улыбнулся Соснос.

— У вас потрясающие связи, — польстил Березуцкий. — А Гавел будет? Я хотел перекинуться с ним парой слов.

— Президент приглашал Гавела, но тот сильно болен, — с сожалением в голосе отозвался Соснос.

— Все мы, увы, смертны, — дежурно согласился Березуцкий. — А вы знакомы с Бадри Патаркацейшвили? Мой прекрасный грузинский друг, между прочим.

Визит Буша в Словакию завершался большим приемом для представителей демократических сил Восточной Европы, который администрация устраивала в отеле «Мариотт». Березуцкий был одним из почти двух сотен в списке официально приглашенных лиц.

— Рад тебя видеть, Майк, — радостно, насколько можно было вообще изобразить радость на библейском лице, приветствовал Боуна Березуцкий. — Я вижу, тут собралось интересное общество.

— Да, Борис, — улыбкой ответил на приветствие Майк. — Ты знаком с сенатором Маккейном? Я вас познакомлю. Это очень перспективный человек, скажу я тебе. Очень! Ты понимаешь, о чем я говорю?

— Мы знакомы со стариной Маккейном, и у нас даже запланирован отдельный разговор на вечер, — ответил Березуцкий. — Но я буду рад, если ты представишь меня своим молодым украинским и грузинским коллегам.

— Да, разумеется, — кивнул Майк. — Вон там, рядом с Бобом Хэлви, ты его, конечно, знаешь, стоят Гига Бикерия, Слободан Ивонарович и новые украинские герои Лученко, Зиншенко — весь цвет молодых демократий.

— Давай не будем, Майк, — добродушно обнял Боуна за талию Березуцкий. — Мы с тобой понимаем, что слова про демократию — это бла-бла-бла. Я деловой человек, меня интересуют только преференции, которые я получу за поддержку твоих так называемых молодых демократов.

— Ну, ты циник, — хмыкнул Боун. — Даже у нас в Белом доме при всем нашем прагматическом цинизме принято соблюдать словесный камуфляж.

— Среди своих это необязательно, — отмахнулся Березуцкий. — Все стервятники сюда слетелись. Сперва самые сильные первого мяса склюют, потом и тем, что послабее, политической тухлятинки достанется. Ты же все понимаешь, Майки! И ты своих денег на этой поддержке демократий отпилишь. И уж кто-кто, а Джорджи Соснос без своего кусища в клюве отсюда не улетит.

— Ну и ты тоже, — дружески похлопал Березуцкого по спине Майк Боун. — Ты ведь известный игрок в этом казино! Ни одной крупной ставки не пропустишь.

— Наша оранжевая революция полностью победила в Киеве, как и ваша бархатная революция роз, — сказал Лученко, чокаясь с Бикерией. — Теперь мы можем заняться экспортом наших революций, ну, скажем, для начала в Минск, потом в Астану, а потом и в Москву!

— Да, главные богатства там, — согласился Бикерия. — Наши шефы, я имею в виду сенатора Маккейна, Джорджа Сосноса и Майка Боуна, говорят, что главная цель — установление демократии в России.

— Эх, немного недожали в девяностом году, — посетовал Лученко. — Можно было ввести в Россию морпехов и голубые каски ООН для охраны ядерных объектов, безопасность которых слабое правительство Ельцина не могло обеспечить, тогда все было бы иначе.

— Ничего, мы еще свое возьмем, — Бикерия взял с подноса у услужливого официанта в белом фраке новый бокал шампанского. — Выпьем за Америку, господа!

В зал, где сидели лидеры молодых демократий, вошли, переговариваясь, Буш и Маккейн.

— Преференции и еще раз преференции, — тихо нашептывал Буш Маккейну. — Наша задача — извлечь из ситуации как можно больше политической и экономической прибыли. Наши инвесторы вкладываются в демократии Восточной Европы, чтобы получать реальные экономические выгоды. Рынки этих стран должны быть полностью отданы нам, нашим производителям. Никаких пошлин и никакого протекционизма и защиты местных товаропроизводителей я не потерплю. Мы не для того тратили миллионы, чтобы потом нам закрывали рынки. Имей это в виду, когда будешь ставить задачи новому руководству этих стран.

— Это понятно, господин президент, — кивнул сенатор. — Но есть определенный лаг времени, экономический профит более инерционен, нежели смены политических климатов, и инвесторы должны набраться терпения. Кстати, есть проблема. Есть этот русский диссидент Березуцкий. Он дал Ищенко около пятидесяти миллионов долларов и уже требует себе серьезных преференций.

— Пошлите его ко всем чертям. Все преференции должны быть нашими. Мы занимаемся спекуляциями, а он инвестициями. А что такое инвестиция? Это просто неудачная спекуляция! Он проинвестировал в демократию Украины. Спасибо ему. И все на этом. Еще не хватало делиться прибылями с бывшими русскими!

— Он много знает. Если его кинуть, расскажет всем, сколько денег давал на оранжевую революцию.

— Кто поверит старому плуту? И кто покажет это на весь мир? Никто… Пусть полгода его продинамят, а потом кинут. Пусть жалуется хоть в ООН!