Улюн — как и большинство сибирских сёл — расселся по обе стороны от трассы. Они ехали сквозь него, не особо интересуясь обычными русскими избами. Весь национальный колорит — если он и был — скрывался внутри. А внутрь чужаков никто не пригласит.

Они перевалили через один мост, затем через второй. Рэгзэна увидали ещё издалека — на улице почти никого, что в будний день как-то непривычно. Он стоял на обочине напротив автобусной остановки. О чём-то беседовал с парой мальчишек, рядом с которыми лежал огромный мохнатый пёс. Все участники беседы выглядели по-семейному близкими людьми. И довольными друг другом — видимо дед Рэгзэн рассказывал подрастающему поколению что-то увлекательное.

Когда рядом припарковался джип, мальчишки посеменили прочь — пёс за ними. Севка забрался на заднее сиденье, уступив место добровольному проводнику. Тот залез в машину и тотчас пристегнулся. То ли законопослушный человек, то ли поездивший в таких местах, где лучше привязываться покрепче.

А они даже не удосужились спросить — подосадовала Юлька — в какой области он инженерил. Вдруг космические корабли строил? Интересно же. А для кое-кого и поучительно — покосилась непутёвая мать на своего оболтуса. Севка пялился в планшет, заткнув уши наушниками. Но постреливая глазами в затылок нечаянному проводнику.

— Нужно позвонить Дэма, — пожав тому руку, напомнил Даян.

— Не нужно, — махнул рукой Рэгзэн вперёд, где виделся выезд из села. — Езжай дальше до Улюкчикана.

Даян не стал приставать с расспросами: двинул, куда велено. Шесть километров промахнул единым духом — даже разговор не успел завязаться. «Дотянись рукой. Твоя. Нельзя. Нельзя», — еле слышно пела Юльке Ваенга. А может и Даяну, пытаясь объяснить: что на душе у его бестолмашной жёнушки.

Но тому было не до романтизма: они с сыном внимательно следили за Рэгзэном. Ящерка не появлялась, но кто ж станет доверять её внезапным капризам? Как смылась, так и явится: неожиданно, пытаясь учинить «разрушительные последствия». И неизвестно: получится ли замять эти самые разрушения в следующий раз?

— Улюкчикан, — первым нарушил молчание проводник. — Не разгоняйся. А то мимо нашей старушки проскочишь.

Юлька проводила взглядом ускользнувшие за спину первые дома. Которые тут же и закончились. Ей показалось странным, что село такое маленькое. Однако впереди показались новые дома. Видно было, как между ними уходила вдаль главная улица-трасса.

Не доезжая до первого обнесённого забором участка, на обочине приткнулся новёхонький двухсотый Лэнд Крузер — нередкий для Сибири неубиваемый японский джип. Сто́ит, как «сбитый Боинг» — промелькнуло на задворках сознания, когда Юлька мазнула красавца взглядом. Рядом с ним, облокотившись о кузов, стояла женщина в полушубке, джинсах и дутышах.

— Здесь, — ткнул Рэгзэн пальцем в Крузака.

Пока Даян за ним парковался, Юлька обшарила взглядом его хозяйку. Полушубок был собольим, а девушка-бурятка дивно прекрасной. Просто глаз не отвести. Бабушку Дэма — как не старалась — она в джипе не разглядела. Закрались подозрения.

— Пошли знакомиться, — с каким-то еле ощутимым ехидством велел Рэгзэн, отстёгивая ремень.

Пока бродячее семейство вылезало наружу, он успел дотопать до девушки — та с места не сдвинулась. О чём-то с ней заговорил, поманив спутников рукой, дабы те не канителились.

— Вот познакомьтесь, — иронично представил красавицу недоделанный шаман. — Бабушка Дэма.

— Да ладно! — восхитился Севка и выгнул грудь токующим тетеревом: — Разыгрываете. Это же мисс Мира.

Мисс — лет двадцати, не больше — посмотрела на него снисходительно-добродушным взглядом. Заправила за ухо прядь длинных чёрных волос и прохрипела:

— Пижон.

— Ещё какой! — обрадовалось чадушко с энтузиазмом номинанта на Нобелевскую премию. — И составлю счастье любой красавицы.

Отец сделал ему знак рукой заткнуться и посторониться.

— Даян, — коротко склонил он голову и обнял Юльку: — Моя жена Юля.

— Любимая? — насмешливо уточнила Дэма.

— Очень, — со всей серьёзностью подтвердил Даян.

— Понятно, — кивнула Дэма, пройдясь по его лицу задумчивым взглядом, и протянула Юльке руку: — Здравствуйте.

— Здравствуйте, — пожав её длинные ледяные пальцы, постаралась Юлька изобразить неподкупно приветливую улыбку. — Спасибо, что не отказались помочь.

— А я ещё не помогла, — нахмурилась девушка. — И не хочу вас обнадёживать: вряд ли смогу. Не от меня зависит. Даян, видите эту грунтовку? — перешла она сразу к делу, указав рукой на дорогу, уходящую куда-то вбок с противоположной обочины.

Юлька глянула, куда убегала расчищенная лента, и поёжилась: там, кроме степи, ничего даже не мерещилось. Вчера вечером подобный нырок в степные дебри показалось заманчивым приключением. Сейчас сердце сжалось в предчувствие аж целого кровавого триллера. Но муж уверенно поддакнул:

— Вижу.

— Держитесь за мной, — деловито прохрипела Дэма. — Юля, у вас есть другая обувь? Потом нам придётся идти пешком. По лесу. Да и одеться бы потеплей. У меня с собой бабушкина шуба. Прихватила на всякий случай: вы всё-таки городские. Только она длинная и неудобная.

— Благодарю, это чересчур, — вежливо отказалась Юлька. — Мы приготовились к любому самому приключенческому приключению. У меня с собой горнолыжный костюм. А на ноги хаски.

— Подойдёт, — одобрила Дэма.

И без проволочек открыла дверцу Крузака.

— Я с ней, — объявил Рэгзэн. — По пути, чтоб не терять время, расскажу, что узнал от вас. Это важно, чтобы девочка успела продумать, как вести разговор… Ну, там увидите. Кстати, Даян, вашей ящерицы тут нет?

— Ещё вчера пропала, — пожал тот плечами, подтолкнув Юльку к машине. — Как только ты ушёл. Нормально до дому добрался?

— Да, — прищурившись куда-то на снежную целину, кивнул Рэгзэн. — И дома ничего не беспокоило. Ладно, — спохватился он. — Ступай. Дорога не дальняя, но сложная. У тебя трос при себе?

— И трос, и лопаты, и домкраты, — усмехнувшись, заверил Даян и направился к своему отважному не знающему преград «японцу».

Который свернул к противоположной обочине за своим более крупным соотечественником. И легко съехал на довольно накатанную грунтовку. «Целинные дебри» оказались пустышкой. Не проехали и километра, как показались очередные строения. И пара домов, и что-то ещё за оградами. Затем очередной пустырь и снова дом за деревьями.

Юлька приготовилась к долгому унылому путешествию, а всё закончилось так внезапно — даже переодеться не успела. Закрутила головой, заполошно припоминая, где у неё что распихано.

— Ма, хаски у тебя под ногами, — насмешливо выгнув бровушки, подсказал Севка.

Встал коленями на сиденье и по пояс ушёл в багажник. На сиденье плюхнулась её сумка. Под ноги шмякнулись его новенькие великанские хаски, из которых отпрыск ещё не успел вырасти. Затем полетел старый отцовский комбез, затем новый, затем свитер — гора барахла между ними росла.

Юлька отвлеклась на это извержение и не сразу поняла, что машина остановилась. Глянула в окно и не увидела ничего кроме снега.