Ударили куранты – весь мир, кроме нее, взорвался оглушительной радостью. Она выпила шампанского, но не почувствовала его возбуждающего воздействия. Ей захотелось зло рвануть Макса, привлечь к себе силой и закричать: «Дай мне то, что я безвозвратно потеряла».

День начинался обыденно – он с утра не предвещал ничего яркого – в дополнение запасмурнело. Межсезонная монотонность начиналась с рабочего комбинезона, хотя при приеме на работу и обещали нескончаемый праздник. Отчаявшись найти работу по профессии, близкой к журналистике, он обрел здесь достойную альтернативу. Работа гида во вновь образованном природном парке, в условиях, приближенных к естественной среде обитания, – в нем присутствовали звери со всех шести континентов. На первый взгляд, работа предполагала быть интересной и даже творческой – благо и программа, и лимит вменялись на свое усмотрение, под собственной редакцией. Поработав с неделю в библиотеке, он восполнил пробел в специфических знаниях, дополнив их профессионально художественной окраской – получился неплохой экскурс в мир интересного. Текст администрация одобрила без существенных поправок. Управляющий центром имел полномочия на свой мандат доверия – он посоветовал расцветить материал небольшими шоу-эффектами, дополняющими географию обитания. В итоге он включил в программу существующую легенду местности с трагической историей влюбленных, испивших целебной воды оленьего источника и обретших вечное существование в живых камнях. Две скалы, поразительно напоминающие склоненные головы, замерли друг против друга в немом воплощении покорности.

В сезон массовых отпусков он сопровождал группы по горным пересечениям парка, на ходу зажигаясь, часто импровизируя. Он чувствовал, как люди увлекались вместе с ним, и этот факт взбадривал, давал новый стимул совершенству его творчества. Но сезон уходил так же быстро, как бурные сезонные речушки теряли здесь свою взрывную спесь. После сентября поток людей сникал – экскурсии происходили в составе 3–4 человек, а к концу сентября он и вовсе остался не востребован. Однажды его вызвал управляющий, сделав предложение перейти от сезонной работы на постоянную, расширив зону обязанностей. А именно: поработать в помощниках по уходу за животными. Так он стал работать в паре с ветеринаром: проводили лечебные процедуры, кормили животных по строгому рациону. В своей сути он был консервативен – долго приживался в новых условиях, другой возможности у него все равно не предвиделось, более того, он любил животных.

С виду вальяжная, но коварная тигрица по имени Шахиня в его бытность привела двух малышей. Из-за опасения в ее нервозности от недостаточной лактации, тигрят посадили на доппаек. Это были буквально первые дни его работы, тогда он только готовил материал для будущей работы. Тигрица и подвигла его на изучение материала по тиграм в первую очередь. Узких специалистов по диким зверям найти не смогли – единственный ветеринар, которого просто уломали – папашка Риза Усеинов. Он курировал в далеком прошлом верблюдов, приходилось лечить ослов, мулов – тигров он боялся патологически. Максим удивлялся его инертности. Малое количество молока восполнимо при тонком подходе к ее питанию и общению. Из материалов книги он узнал об искусственниках: их слабом иммунитете. При созревании, если те и выживали, репродуктивности от них ждать не приходилось: существовали они вяло, сугубо внешне напоминая о принадлежности к тигриному роду. Максим в то время жил один на съемной квартире. В нору, как он называл этот угол, приходил только на ночлег – все свободные вечера проводил подле клетки с малышами. Отрывая от части заработка, он украдкой дополнял рацион тигрицы легким сочным мясом кролика. Уже через месяц ее нервозность пошла на спад, теперь малыши, насосавшись вволю, не травмировали ее порожние соски. При виде Максима тигрица перестала предупредительно оголять клыки. За время трудного в ее существовании общения, с ним, тонкий чувствительный хищник начал понимать: от него исходит добро. Тигрица принимала его запах: после его рук больше не вылизывала ревностно детенышей – Максим стал для нее своим. Пришло то долгожданное время, когда тигрята через решетку ластились к нему, совсем, как ласковые наивные котята. Сидеть бы ему на бирже труда на жалкое пособие, но в небольшом коллективе трудно не заметить добрую душу – именно этот фактор повлиял на выбор управляющего. Позже Максиму, как ценному кадру, разрешили ночевать в пустующей комнате отдыха.

В тот день Максим выбрался в город. В унылый центр провинциального городишки его не тянуло, но расходные туалетные атрибуты требовали пополнения. Он уже вернулся и шел при параде по безлюдной аллее, когда увидел странную молодую женщину, типом и складом напомнившую ему о прошлом. Он увидел ее в абсолютном одиночестве террасой выше. Тоска по прошлому едва утихла, а тут перехватило дыхание. Он поднялся на террасу и не обнаружил женщины. Максим поискал глазами и удивился ее внезапному исчезновению – заглянул на склон выше, но скальный мергелевый сыпняк ответил одиноко упавшим камешком. Максим опешил: «Мистика?!» Слева от него возвышалась скала экстрима. У управляющего на этот счет была задумка – подобное он видел в ОАР, в Александрии. Как и там, он хотел водрузить на скалу ручную шимпанзе. Желающие могли купить внизу для нее лакомство, взобраться вверх и сфотографироваться рядом. Прирожденный коммерсант, он подсчитал дополнительный доход – результат его вполне удовлетворил. Сейчас скала с одиноким деревом ждала своего сезона. Максим случайно взглянул вверх и увидел ту самую женщину. Посверкивая белым бельем, она неуклюже карабкалась вверх. В первое мгновение ему стало до слез смешно – по одержимости восхождения ему вспомнился сюжет из «12 стульев», но в следующее мгновение он испугался за нее – в сезон существовала страховка, сейчас ее не было. Его реплику женщина услышала, но «восхождение» продолжила. Максима резануло по памяти белым бельем… Достигнув промежуточной точки, женщина села на наклонный ствол дерева и, похоже, испугалась высоты.

Максим взлетел туда в один миг, однако спокойные самоуверенно-нагловатые глаза незнакомки насмехались над ним. Увидев ее ближе, он понял: прошлое не ушло – оно лишь изменило форму воздействия. Женщина до безумия была похожа на Эльку…

Максим, или просто Макс, как его звали сокурсники, возвращался с загородной вечеринки по поводу успешного завершения сессии. Позади пять лет учебы в университете – впереди дипломная практика в захудалой газетенке Алтайского края, направление жгло карман своей бесполезностью. У местного товарища по курсу они спаянной компанией «нахрюкались» из домашних запасов доброго вина: не то чтобы до «поросячьего визга», но до того отпущенного состояния, когда тормоза скользили – некоторых потянуло на «любовь» – он оказался лишним, хотя с Элькой были виды, и та как будто благоволила ему. «Возможно, он переосторожничал с ней?»

Природная стыдливость держала, в его двадцать два, в полном неведении о психологии молодого существа женской принадлежности. Словом, он остался не у дел. В состоянии острого озлобления ему пришлось тащиться через запутанный дачный поселок на трассу. Голова моментами отключалась, но злость подбадривала разум. Вышел на трассу далеко в стороне, потом тащился к навесу, маячившему в отдалении рубиновой крышей, именуемому «Остановка по требованию». Машины проносились мимо, не замедляя ход на его попытки голоснуть. Уже темнело. На милосердие в ночи, да еще в определенном состоянии, рассчитывать не приходилось – он скрючился на перекошенной лавке. Неровная плоскость держала в напряжении. Бахус брал свое – в дреме он упал на землю.