– Возможно, – согласился он, слегка покачиваясь, – но, по правде говоря, чувствую себя отлично. Понимаешь, мой ангел, мне есть что праздновать.

– Правда?

– О да.

– Почему? – Она почти не хотела знать ответ.

– Потому что через несколько минут я буду свободен! И ты знаешь, что это значит, не правда ли, милая моя Хелена?

– Нет, Саша, не знаю.

– Это означает… ну, ты знаешь, что это означает. Но теперь я должен найти мою прелестную жену. И поделиться добрыми вестями.

Он отвесил ей насмешливый поклон и, шатаясь, ушел в толпу. Хелена смотрела, как он протолкался в центр и остановился возле Алексиса, который как раз закончил говорить. Она лихорадочно поискала взглядом Уильяма, но того нигде не было видно.

– Дамы и господа! Простите меня, что так встреваю, – проговорил Саша заплетающимся языком. – Меня зовут Саша Чандлер, и я хотел бы добавить свои поздравления к сказанному этим джентльменом. Как вас зовут, сэр?

– Алексис.

– Алексис. Какое прекрасное имя, – Саша с силой хлопнул Алексиса по спине. – Ты женат?

– Был, да.

– Вот те на. Все пошло наперекосяк? Галопом к разводу?

– Нет. Моя жена умерла, – тихо сказал Алексис, глядя под ноги.

Толпа затихла, задержав дыхание. Рядом с Сашей внезапно появился Уильям и положил руку ему на плечо.

– Ну-ка, старина, пора домой.

– Домой? Но я только приехал! – закричал Саша, стряхивая руку Уильяма. – И вообще, мне самому надо сделать объявление. Где Джулия, моя прелестная жена?

– Я здесь, Саша, – откликнулась Джулз из-за толпы.

– Итак, мне надо кое-что тебе сказать, – Саша еще раз глотнул бренди. – Понимаешь, мне надо сделать это сейчас, иначе я никогда не наберусь храбрости. Что ж, начнем, любимая: моя компания не просто была ликвидирована, но стерта с лица земли. У меня больше нет ни гроша за душой. О, и дома тоже нет, потому что я заложил его полностью, так что банк заполучит его tout de suite. Мы нищие, мой ангел, и у нас нет ничего, кроме одежды. Больше никаких претенциозных школ для детей. Им придется перейти в местные, а эти твои клячи с выгона, возможно, окажутся на воке в местной китайской забегаловке.

Саша надрывно засмеялся над своей бестактной шуткой. Поднял бутылку, приветствуя шокированную, но напряженную публику.

– Так-то, дамы и господа! Двойной праздник! Начало одного союза и конец другого. Ваше здоровье, – он быстро глотнул из бутылки.

В толпе зашептались, те, кто не знал английского, просили соседей перевести. Уильям наконец ухитрился схватить Сашу за руку и оттащить в сторону.

Хелена, которая до этого момента была парализована Сашиными пьяными речами, бросилась к Уильяму, их предыдущий разговор отошел на второй план перед разразившимся скандалом.

– Боже. Что нам делать? – отчаянно прошептала она. Оба посмотрели на Сашу, который цеплялся за Уильяма, чтобы не упасть.

– Поищи Джулз, – предложил он. – Узнай, что собирается делать она.

Хелена так и сделала, но, хотя она обыскала всю округу, и Джулз и Рупс, кажется, растаяли как дым. В конце концов она нашла Виолу, рыдающую на груди Алекса.

– Что теперь будет, мама? – одними губами спросил Алекс над тициановскими кудрями Виолы.

– Уедем домой как можно скорее. Дай мне только собрать всех. Отведи Виолу в машину. Она открыта.

– Ладно. Только ты не слишком долго, – прошептал он настойчиво.

– Не беспокойся.

Хелена убежала и в конце концов нашла Уильяма и Алексиса. Они сидели на стене, а Саша согнулся в три погибели между ними.

– Джулз исчезла вместе с Рупсом, но я хочу забрать Виолу и Алекса домой.

– Я предложил Уильяму и Саше остаться сегодня у меня, – сказал Алексис. – Возможно, так лучше, пока страсти не улягутся.

Хелена озадаченно посмотрела на Уильяма, но тот кивнул.

– Меня сейчас стошнит. Простите, парни, – застонал Саша, и его тут же вырвало.

– Езжай домой с детьми, Хелена, тут ты ничем не поможешь, – сказал Уильям, доставая носовой платок, чтобы привести Сашу в порядок, а Алексис вскочил и убежал за водой. – Дай мне знать, если появится Джулз. Я останусь и прослежу, чтобы мой старейший друг не захлебнулся собственной рвотой.

– Ты уверен, что сможешь остаться здесь? – спросила она мужа, надеясь взглядом передать, как она сочувствует ему.

– Мы с Алексисом поболтали, и он говорит, что у него есть свободные комнаты. Я не хочу, чтобы дети – любой из них – видели Сашу таким. Это несправедливо по отношению к ним. Не говоря уже о том, что Джулз может начать буйствовать. И имеет для этого все основания, – вздохнул Уильям.

– Ладно. – Хелена попыталась понять выражение его лица, но оно ничего не выдавало. – Звони.

– Обязательно, – сказал Уильям и отвернулся к Саше.

21 июля (продолжение)

Гм, ну и дела.

Ничего себе! И все такое прочее. Что тут скажешь? Я… лишился дара речи… не могу найти слов, сообразных обстоятельствам…

В отличие от других, которые сегодня выступили с весьма… э-э-э… драматическими речами.

Это был судьбоносный момент. Надо отдать Саше должное: в его состоянии он ни разу не запнулся.

Вот вам и тихий спокойный отдых.

Сейчас час ночи или около того, и я забился в свою дыру. Вечерняя греческая трагедия, разыгранная перед всей деревней – люди смотрели, аплодировали, потом затаили дыхание от ужаса, – затронула и меня.

Теперь я чувствую себя виноватым. Ужасно виноватым.

Говорят, следует быть осторожным со своими желаниями, потому что, когда они исполнятся, результат может не понравиться. И мне не понравился.

Сегодня, когда я подвешивал моего насквозь промокшего кролика за лапу на бечевке, которую ухитрился натянуть на своем окошке (я не мог рисковать, оставив его на веревке на улице), я просил Бога подобрать справедливое наказание для Рупса, поскольку сам не мог придумать ничего достаточно тяжкого. Со временем что-нибудь нашлось бы, но мой мозг был одурманен хлоркой и эмоциями.

И тут бац! Большой Босс находит жемчужину: Рупс остался без дома и без единого пенни. Без пениса было бы лучше, но дареному коню, как говорится…

А самое лучшее – его ожидает какая-нибудь государственная средняя школа. Если такие существуют на окраинах Годалминга, что маловероятно. Но поскольку они почти нищие, им, наверное, все равно придется переехать в какое-нибудь отвратительное место.

Рупс, соответственно, будет уничтожен какой-нибудь бандой отморозков в худи и с ножами, которые выбьют из него частную школу, а потом еще добавят.