– Сейчас, – начал Бел.

Цель была уже близка, но тут из темноты на них что-то налетело и; толкнув, опрокинуло на пол. Бел упал, стукнувшись затылком, и его, как правило ясное, сознание на какое-то время померкло до интенсивности тлеющих в камине угольков. Когда оно вновь достигло накала двухсотсильной лампочки, маленькой ладони уже не было в руке де Фея, но зато на его торсе кто-то сидел верхом.

– Деби! – заорал Бел, нащупав нечто железное и стержнеобразное на полу слева от себя. – Дебора!

Неподалеку раздался приглушенный вскрик, и Белаван врезал попавшимся под руку предметом по какой-то части тела того, кто восседал на нем.

Это был Хвань, Белаван ударил подсвечником по его шее. Летучий мыш как раз намеревался провести хитрый прием и с этой целью уже согнул каким-то совершенно фантастическим образом левое крыло, но, получив железякой по шее, забыл, кто он и что тут делает. Спихнув обмякшее тело, Белаван вскочил с криком «Дебора!».

– Бел!.. Я тут! – донеслось до него сквозь звуки ударов, лязг, визг и пыхтение.

Схватив подсвечник наперевес, Бел помчался вперед, как копьеносец, буравя наполненную движением опасную тьму шестью тупыми наконечниками.

Что-то шершавое зацепило его щеку, что-то тяжелое ударило по плечу, он пнул кого-то, пырнул подсвечником, отбросил в сторону и резко остановился после того, как почувствовал под ногами чье-то теле и услышал визг. Отшвырнув подсвечник, Белаван наклонился и рывком поставил Дебору на ноги.

– Бел!!! – завопила она ему в ухо.

– Это я, я! – Де Фей, сжимая Деби в охапку, сделал еще несколько шагов и приблизился наконец к цели своего марш-броска.

Внезапно стало светлее – из дальнего прохода в пещеру вбежали несколько горянок с факелами. Красный свет озарил зал. Несколько десантниц сгрудились в ощетинившийся наконечниками клубок, который, словно еж на бильярдном столе, двигался от одного участка пещеры к другому, отскакивая от стен.

Бел поднял девушку и перешагнул через невысокие перильца. Хрустя отсвечивающими алым углями, он прошел вглубь камина.

Там он осторожно присел под стеной и посадил рядом Дебору.

Антон Левенгук не добился бы того, чего достиг, обойдя многочисленных жестких конкурентов на пути к своей прежней должности, если бы не обладал смелостью и умением хладнокровно просчитывать варианты в критических ситуациях.

Именно это умение пригодилось фокуснику, когда он, обежав стеллаж, увидел Радагара Пукковица, упиравшегося локтями в пол и ползущего на спине.

Здесь возникало два варианта – скрыться или помочь.

Не желая терять союзника в предстоящем деле и, возможно, друга – хотя, вообще-то, понятие дружбы выходило за пределы мировоззренческих горизонтов фокусника, – он решил помочь.

Желтый металлический ящик лежал на полу и имел такой вид, будто в нем разорвалась пластиковая взрывчатка. Студенистое пятно вокруг переливалось молочно-белыми и серебристыми оттенками. Сланцевое, клеевидное вещество после разгерметизации контейнера-матки «вспомнило» заложенную в нем программу. Теперь оно выпускало из себя гибкие псевдоподии с утолщениями и наплывами, пучилось и разрасталось, постепенно вытягиваясь вверх и приобретая смутно знакомые очертания. Примитивный кристаллический мозг посылал команды: пока еще мягкие конечности-клешни тянулись к толстяку.

Антон Левенгук раздумывал лишь мгновение, а потом занес над головой шкатулку. Клешня демона из коробки почти дотянулась до головы пятившегося Радагара.

Ярко раскрашенная шкатулка, вращаясь, полетела вперед и, сильно ударившись о пол возле взорванного ящика, перешла из закрытого состояния в открытое…

Сноп красного света…

Дикий хохот…

Ядовитый дымок…

Кристаллический мозг, обнаружив возможную угрозу, среагировал: уже успевшая затвердеть под воздействием воздуха клешня метнулась от головы Пука в обратном направлении, накрыла шкатулку и отбросила ее в узкое пространство под нижнюю полку стеллажа.

Левенгук схватил толстяка за шиворот и поволок, одновременно наблюдая за тем, как длинная молочно-белая фигура приобретает окончательные и довольно нелепые очертания.

Это может совсем плохо кончиться, подумал Белаван де Фей, наблюдая из дальнего, еще хранившего тепло уголка камина за происходящим в пещере. Потасовка постепенно теряла комично-водевильное сходство с кухонным перебрасыванием кремовыми тортами и приобретала кроваво-натуралистичные свойства, присущие, как правило, портовым разборкам с участием подвыпивших грузчиков.

Несколько неподвижных тел лежало на полу, кто-то стенал над сломанной ключицей, кто-то ощупью проверял, цел ли еще череп. Ни Багана Скунса, ни Гуня Ситцена не видно, зато тесно переплетенные, дергающиеся ноги Слиссы Фалангисты и Зигрии Матхуна торчали из-под стола, хотя по ногам и нельзя было определить, чем в действительности занимаются их хозяева.

Видимо, именно для того, чтобы выяснить этот факт, с двух сторон к столу медленно приближались ощетинившиеся трезубцами горянки и несколько когтисто-клыкастых хамелеонов. С третьей стороны подтягивались еще стоящие на ногах и спешно перезаряжающие арбалеты феминоособи.

Уже давно начхав на свое женское достоинство и принадлежность к сильному полу, Дебора Анчи спрятала лицо на груди сидевшего на корточках де Фея.

Бел поднял голову и еще раз взглянул на узкое отверстие вертикального колодца, темневшее в полутора метрах над головой. Там слабо поблескивали металлические скобы-ступени. Белаван плохо разбирался в каминах, но все же полагал, что их должны снабжать вытяжками. Вот только эту вытяжку кто-то решил приспособить и для других целей…

В Зале Приемов из дрожащих пальцев Саши Пук-ковиц выпал цилиндр-насадка, который она пыталась навинтить на стрелу. Саша испуганно подскочила, когда цилиндр, цокнув, упал на пол и откатился под стол.

– Осторожно… – начала Саша, и тут рвануло.

Стол и несколько феминоособей расшвыряло по залу. Магнитные подошвы ботинок защелкали, и пятнистые фигуры, прилипнув ступнями к потолку и стенам на разном удалении от пола, застыли, ошарашенно крутя головами.

Это решило дело. Дождавшись, когда эхо унесет грохот в глубину пещер, а клубы дыма скроют зев камина, Белаван выпрямился и помог встать Деборе.

– Не знаю, – пробормотал он, – что ждет нас наверху, но давай уползать отсюда.

– Я… ух! Ты… ух! Ты видел?! – Рагар Пук широко разевал рот и беспорядочно размахивал руками. – Это… уф?

Совершив стремительную пробежку, они, отрезанные теперь от выхода из ангара, присели за широкой железной конторкой.

– Видел, – подтвердил Левенгук. – Какого черта ты трогал его?

– Ты сказал… желтое… железное…

– Коробка! Коробка, а не ящик!

– Не вижу… принципиальной разницы. Не важно… Почему это так выглядит?