вознаграждающий сигнал). Это значит, что в следующий раз вам потребуется больше сахара, чтобы получить больше дофамина, который принесет меньше удовлетворения, и так далее. Кончается тем, что вы съедаете полную пригоршню сахара, почти ничего от этого не получая{256}. Это называется невосприимчивостью». Невосприимчивость – признак зависимости{257}.

Даже некалорийные подсластители вызывают у нас желание съесть их больше, превращая наш тянущийся к сладкому зубок в заостренный клык – спасибо за образ, доктор Дэвид Кац! – и ведя к набору веса. Потребление сахара идет рука об руку с другими пищевыми пороками. Девяносто процентов американцев (включая меня) ежедневно употребляют кофеин в виде подслащенных напитков, таких как газировка, чай со льдом, всевозможные «спортивные» напитки и энергетики, или кофе, который все больше превращается в сахарно-жировую бомбу. Даже часть бутилированной воды обогащена кофеином и подсластителем.

Информация о том, весь ли джанкфуд вызывает физическую зависимость, возможно, несущественна. Важно, что подобная еда повсюду и что нас постоянно подталкивают ее употреблять. Важно, что, хотя она неполезна, она действительно дарит нам чувство удовлетворения. Важно, что есть ее – привычка, от которой трудно избавиться. Все это бесспорно – и это имеет значение.

* * *

Когда сверхобработанная еда стала дешевле в изготовлении, самыми большими оставшимися расходами оказались затраты на маркетинг, рекламу и продажи. Эти направления неизбежно становились все более технологичными и одновременно циничными и аморальными. Они были адресованы всем сегментам населения, но главной их целью являлись дети.

Пищевые предпочтения начинают формироваться еще в утробе. Матери, питающиеся разнообразно сами, кормящие детей грудью, а затем прикармливающие их нормальной едой, создают одних едоков, а матери, живущие на обычном западном рационе и растящие детей на молочных смесях и детском питании, – совершенно других. Однако в XX веке мы стали кормить своих детей так, как велели нам маркетологи, а маркетологи навязывали нам еду, которая приносила им наибольшую прибыль. Если бы грудное молоко было таким же прибыльным, как молочные смеси, почти все матери кормили бы младенцев грудью.

Необходимость найти замену грудному молоку была обоснованной. Всегда существует малый процент женщин, не способных кормить самостоятельно по той или иной причине. Традиционно эту проблему решали кормилица – другая женщина, имеющая грудное молоко, как правило родственница или наемная работница, служанка, рабыня, либо размоченный в воде или коровьем молоке хлебный мякиш или каша. Стеклянная бутылочка для молочной смеси и резиновая соска были изобретены в XIX столетии, когда кормилицы стали редкостью по той же причине, по которой труд домашней прислуги в целом уходил в прошлое.

Наш старый знакомец Юстус фон Либих, сыгравший столь важную роль в вопросе о питании растений, запатентовал первую коммерческую смесь для искусственного вскармливания, состоявшую из коровьего молока, бикарбоната калия, пшеничной и солодовой муки. Почти одновременно с этим швейцарский фармацевт Анри Нестле разработал смесь из сухарей (дважды пропеченного хлеба наподобие бискотто) и послащенного концентрированного молока, не вызывавшего у младенцев столько проблем с пищеварением, сколько цельное коровье молоко. Так постепенно началось повсеместное замещение грудного молока лабораторным изделием.

По многим причинам грудное вскармливание, естественное как дыхание, критически важно. Однако, поскольку, по мнению Либиха, грудное молоко – как и любая еда – представляет собой всего лишь сочетание углеводов, белка и жира, его с легкостью можно заменить искусственной смесью. Функция более древняя, чем само человечество, стала маркетинговой возможностью, поскольку коровье молоко продвигали как более питательное, чем молоко матери, созданное для ее же собственного ребенка!

Молодых матерей учили кормить грудью старшие женщины столько же времени, сколько существует материнство, но эти времена миновали. Искусственные смеси и маркетинг быстро эволюционировали: добавлялись различные жиры и сахара, затем элементы, такие как кальций и витамины, – все это делалось с целью повторить состав грудного молока. Тем временем матерей «обучали» уходу за младенцами реклама и врачи-мужчины, которые все более вытесняли повитух. Сочетание невежества, равнодушия, самомнения, мизогинии и стимулов компаний – производителей молочных смесей побуждало этих врачей совершенно игнорировать грудное вскармливание и навязывать «современную» альтернативу. Все больше молодых матерей переходили от наиважнейшего и самого естественного вскармливания к кормлению детей промышленными субстанциями.

Между тем грудное молоко невозможно воспроизвести никакими «формулами»{258}: у каждой матери оно свое, разное для каждого ребенка и даже при каждом кормлении, поскольку ребенок «сообщает» матери о своих потребностях через слюну и другими средствами. Неясно, как и в какой мере искусственная молочная смесь закладывает основу дальнейших вкусовых предпочтений, но, поскольку в большинство из них добавляется сахар, невозможно себе представить, чтобы это влияние было в совокупности положительным.

В XX веке многие люди стали прямо с рождения проигрывать борьбу за свое здоровье, обусловленное питанием. Третье по содержанию вещество в составе грудного молока – это олигосахарид{259}. Напрямую младенцы его не усваивают. Им питаются бактерии Bifidobacterium infantis, передаваемые ребенку при родах через родовые пути. Антибиотики уничтожают эти бактерии, и считается, что сейчас в организме большинства американских младенцев они отсутствуют.

B. infantis критически значима для программирования нашей метаболической функции{260}. Люди, имеющие здоровую популяцию этой бактерии, меньше рискуют набрать лишний вес, стать аллергиками или заболеть диабетом 1-го типа. Большинство, однако, ее не имеют, вследствие чего подвержены многочисленным аутоиммунным заболеваниям{261}, раку толстой и прямой кишки, аллергиям, астмам, диабету 1-го типа и экземе. Частота всех этих нарушений увеличилась с упадком грудного вскармливания.

Имеются и другие, лучше документированные причины кормить грудью. Международная гуманитарная организация «Спасем детей», обобщая их, делает вывод, что «грудное вскармливание – самая эффективная мера предупреждения смерти детей моложе пяти лет»{262}. Для большинства матерей оно действительно более удобно и гигиенично. Оно, безусловно, дешевле.

Однако производители детских смесей подмяли под себя обучение молодых матерей и уход за ними во всем мире. Родильные палаты снабдили символикой, скидочными купонами и образцами смесей. Распространители, одетые как медсестры, убеждали женщин игнорировать природу, а врачей покупали, чтобы они продвигали смеси.

Маркетинговые инициативы также нацеливались на тревожных мамочек. Nestlé напоминала молодым матерям, что «у миллионов малышей легко и естественно режутся зубки благодаря Nestlé Food». Аналогично Carnation убеждала женщин, что ее продукция «рекомендуется знаменитыми неонатологами поколениям мам и используется в лучших больницах Америки»{263}.

К 1950-м годам больше половины американских младенцев находились на искусственном вскармливании, а в состав многих смесей входил сахар или его эквивалент, часто являясь основным ингредиентом.

Маркетинг не остановился у границ нашей страны. Принуждение бедных матерей к искусственному вскармливанию своих детей и манипулирование ими по всему миру – одно из самых страшных преступлений частных корпораций со времен колониализма. Когда молочные смеси распространились по всему миру, ухудшая питание детей и экономическое положение государств, возникло некоторое сопротивление, особенно в развивающихся странах, где была обнаружена прямая корреляция между искусственным вскармливанием и младенческой смертностью.

В 1970-х годах компании Nestlé пришлось выдержать международный бойкот, начатый группой американских активистов Коалиции действий против распространения смесей для детского питания. В журнале Fortune была состряпана статья, объявившая активистов коалиции «марксистами, марширующими под знаменем Христа»{264}, которую перепечатал правительственный аналитический центр правого толка, молчаливо, но щедро финансировавшийся Nestlé. Компании удалось запретить слоган «Nestlé убивает младенцев», но лишь после того, как деятельность коалиции привлекла внимание мировой общественности. К 1981 году Всемирная организация здравоохранения попыталась создать подобие регулирования.

Решением ВОЗ стало принятие Международного кодекса маркетинга заменителей грудного молока, или просто Кодекса, – ряда согласованных на международном уровне рекомендаций, одна из которых состояла в том, что в любой рекламе молочных смесей «следует» (обратите внимание, что об «обязанности» речь не идет) предоставлять информацию о «преимуществах и превосходстве грудного вскармливания», а также обучающую информацию о нем и о недостатках смесей.

Примечательно, что Соединенные Штаты стали единственной страной, не принявшей Кодекс{265}, который, если бы стал международным законом,