Уже начали опускаться сумерки; мы ехали по узким извилистым сельским дорогам, ведущим в Ползит, и низко, над самыми живыми изгородями носились птицы. Мы целую вечность не видели почти никаких признаков цивилизации.

– Здесь практически не видно человеческого присутствия, – сказала Грейс, глядя, не попадутся ли нам навстречу какие-нибудь крупные автомобили, которые в Корнуолле, похоже, имели тенденцию ездить по встречке. – Объективно говоря, здесь столько пустых пространств, что можно было бы сделать эти дороги и попрямее.

– Уверена, что из этого бы ничего не вышло, – попыталась рассмеяться я. – Думаю, здешние фермеры стали бы возражать.

– Не думаю, что мне когда-нибудь захочется поселиться в сельском местечке, – вздохнула Грейс. – Готова поспорить, что здесь невозможно раздобыть даже чашку приличного кофе.

– Знаешь, сейчас мы как раз едем в такое местечко. Там полно магазинов, продающих снаряжение для сёрфинга, и парней в гидрокостюмах.

– Что ж, от того, чтобы просто посмотреть на этот городок, вреда, я думаю, не будет. Но я по-прежнему готова поспорить, что здесь мне не получить чашку мокачино с обезжиренным молоком.

– Возможно, тебя ждет сюрприз, – прошептала я. – Не забывай, ведь там бывает Роб.

* * *

Наконец навигатор направил нас на короткую улочку с жилыми домами, и я почувствовала, как мое сердце учащенно забилось. Пытаясь сохранять спокойствие, я вглядывалась сквозь сумрак в номера домов, ища глазами тот, который был мне нужен. В конце концов я увидела его.

– Вон он – дом семнадцать, – попыталась произнести я, но мой голос прозвучал так пискляво, что Грейс меня не поняла. Я сглотнула и попробовала еще раз, но тут Грейс сама увидела нужный дом и остановила машину, проехав мимо нескольких соседних домов.

– Хм-м, свет не горит. Будем надеяться, что она сейчас где-то в задней части дома. – Она повернулась ко мне. – Ну, что, готова?

Я нервно сглотнула.

– Готова, – согласилась я, но голос мой прозвучал несколько нетвердо.

– Хочешь, я подойду к двери вместе с тобой?

– Нет, я полагаю, будет лучше, если я попробую поговорить с ней одна, хотя бы поначалу. Просто держись на расстоянии и смотри в оба.

– Ты в этом уверена? Мы же знаем, что у нее явная склонность к насилию.

– Я помню, но честное слово, мне кажется, будет лучше, если мы с ней встретимся один на один.

– Ну, ладно, – с сомнением в голосе согласилась Грейс. – Но я буду настороже.

Я вышла из машины и посмотрела на улицу. Это была жилая улица с почти одинаковыми домами, построенными в стиле шале. В одних из них владельцы определенно жили постоянно – вокруг имелись ухоженные сады, другие же явно были предназначены для сдачи внаем отдыхающим, участки, на которых они стояли, были посыпаны не требующим особого ухода гравием, а их декор был неприхотлив. Стоял теплый летний вечер, и на нескольких дворах дожаривалось барбекю. От запаха жарящегося мяса у меня потекли слюнки, хотя, по правде говоря, я не смогла бы сейчас проглотить ни куска. Из открытых окон неслись звуки музыки, и время от времени я видела обстановку гостиных в обрамлении раздвинутых занавесок.

Дом семнадцать был темен и тих. Я прошла к парадной двери по мощеной дорожке, а не по скрипучему гравию, остановилась, расправила плечи и нажала на кнопку звонка. Он зазвенел неожиданно громко, и я невольно отшатнулась.

Ответа не последовало. Не желая сдаваться, я позвонила еще раз, но за матовыми стеклами не было видно никакого движения. Я наклонилась, чтобы заглянуть через прорезь почтового ящика в прихожую. Внутри было довольно темно, но из панорамного окна в задней части дома сочился какой-то свет. Я подождала, пока мои глаза не приспособились к этому освещению. Прихожая и виднеющаяся за нею комната были опрятны, но безлики, и нигде не осталось признаков того, что в доме кто-то есть – никаких чемоданов у двери. Мы опоздали.

Я не могла этому поверить. После всех усилий, потраченных на то, чтобы отыскать Кэтрин и добраться до Корнуолла, мы все-таки ее не застали. Я понятия не имела, где ее можно искать теперь, и почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы досады и бессилия. Я еще раз заглянула в прорезь почтового ящика; нет, я не ожидала, что внутри дома что-то могло измениться, я просто не знала, что можно сделать. В прихожей по-прежнему было пусто и темно. Я начала выпрямляться, и тут за спиной у меня раздался резкий голос Грейс.

– На твоем месте я бы бросила эту штуку, иначе я буду вынуждена тебя покалечить.

Я резко повернулась. На другом конце дорожки, сжав кулаки, стояла Грейс. Между нами стояла Кэтрин, держа в руках деревянный кол и замахиваясь им, чтобы ударить меня по голове.

– Значит, на сей раз ты привела с собой подкрепление, – сказала Кэтрин, приняв скучающий вид, и чуть опустила свое оружие. – Поняла, что столкнуться со мной в одиночку тебе не по плечу?

– Тебе не впервой играть нечестно, – ответила я, показывая на кол. – Не могла бы ты бросить эту штуку?

Кэтрин отбросила кол в сторону.

– Как скажешь. – Она сложила руки на груди и воззрилась на меня сверху вниз.

Мы обе, и Грейс, и я, молчали, гадая, кто не выдержит первым. Это напряженное противостояние продолжалось минуты две, и в конце концов я поняла, что начать разговор придется мне. Именно мне предстояло просить об услуге, так что, как бы не было противно, я должна была нарушить молчание.

– Роб рассказал нам, где ты находишься.

– И что с того?

– Но он понятия не имеет, кто ты такая. Все его воспоминания о тебе стерты.

– И что с того? – повторила она.

– А то, что твой мерзкий план сделать деньги на продаже амулета и информации о Зависших газетам провалился. Роб все забыл.

Ее голова дернулась, но лишь чуть заметно.

– И как же это произошло?

– Воспоминания о тебе и твоем подлом плане у него украл Лукас, после чего бросил его умирать.

Она снова напустила на себя скучающий вид и замолчала.

– Послушай, Кэтрин, я знаю, что ты меня терпеть не можешь, хотя понятия не имею, почему. Но мне нужно попросить тебя об услуге. Ведь ты единственная, кто может спасти Зависших.

Кэтрин вдруг рассмеялась так язвительно и злобно, что Грейс подобралась, приготовившись вступить в бой, если сестра Кэллума внезапно вновь попробует напасть.

– Ты хочешь попросить об услуге меня? Вот забавно.

– Я прошу не ради себя, а ради них, твоих старых друзей и брата. Неужели ты не хочешь им помочь?

– Ты представляешь собой прекрасный образчик торжества надежды над опытом, тебе это известно? С чего ты взяла, что мне есть до кого-то из них хоть какое-то дело?