них много слабых мест. Например, можно легко перезаписать память на устройстве.

– И что же было дальше?

– Мы поместили поддельный артефакт в витрину и восстановили ее. А память Джимми я стерла так же, как на сервере, а потом проделала то же самое с настоящим Тони.

И тут до Персефоны доходит:

– То есть вы подменили артефакт, и никто даже не догадался, что произошло ограбление? – Она с восторгом смотрит на чертеж устройства, в днище которого вмонтировано выходящее лезвие и присоски, теперь уже понимая, ради чего данное устройство создавалось. – Клево! Я в своих фокусах тоже придумываю всякие обманки.

Квини встает со скамьи, словно ее что-то беспокоит.

– Во всяком случае, все должно было пройти, как ты сейчас думаешь, – говорит она, – но, увы, это не так. Клепто еще кое-что украл.

– Эта мартышка? – удивленно восклицает девочка.

– Да, и нам следовало предвидеть такой исход. – С легкой ухмылкой Квини чешет за ухом. – Ведь не зря же Тэбби назвала его Клепто. Пока мы подчищали следы, Клепто наведался к другим витринам и порадовал себя кражей драгоценностей.

Персефона слышала про воров-форточников, но уровень Клепто явно был покруче. Представив себе обезьянку, шурующую по музейным витринам, она прыснула со смеху. Интересно, можно ли научить таким трюкам Рут Бейдер Гинзбург?

– Но об этом мы узнали, только когда добрались до дома, – продолжает Квини. – Мы вытряхнули из мешочка артефакт, но там оказались еще и драгоценности. – Квини начинает нервно мерять комнату шагами.

– То есть, строго говоря, согласно заданному Руби вопросу и предсказаниям Урсулы, вам действительно удалось украсть артефакт, – говорит Персефона.

– Ага. – Квини берет отвертку и начинает ловко жонглировать ею. – Только ведь карты говорили, что будет парочка небольших осложнений, а мы пропустили это мимо ушей.

Персефона глядит на газетную статью, которую Квини оставила на верстаке: Ведьмокиллер убивает троих в перестрелке а-ля Бонни и Клайд.

– Что-то я не понимаю, – говорит Персефона. – Разве не этим же вечером убили Тэбби и арестовали Руби?

– Да, но это произошло позже. После того, как мы вернулись домой.

Персефона пытается переварить услышанное и кивает:

– Ясно. Поэтому вы и сказали, что Руби неправильно сформулировала свой вопрос. Она спросила, как пройдет ограбление, но не спросила, чем закончится тот день.

– Вот именно. – Квини задумчиво чешет отверткой лоб.

Персефона отрывает глаза от газетной статьи и смотрит на Квини. У нее сейчас такое уставшее лицо. Девочка вспоминает про гадание на чайных листьях: Урсула говорила о противоречии: в ближайшем будущем их ждет успех, а потом какая-то опасность.

– И что же случилось поздним вечером?

Но тут звонит сотовый Персефоны, на экране высвечивается «отец». Девочка смотрит на время и понимает, что еще полчаса назад должна была вернуться домой. Персефона отвечает на звонок, обещает отцу скоро вернуться и поворачивается к Квини:

– Простите, но мне пора.

– Иди и не волнуйся ни о чем, – отмахивается Квини. – У нас завтра тяжелый день, и мне нужно поспать.

Персефона идет за Квини в сторону дверей.

– А что такое? Что-то случилось? – спрашивает она.

– Я сконструировала Вспоминатор: нам надо испробовать его на Руби, вдруг она что-то вспомнит.

Персефона думает о том дне, когда она пришла домой, а мама умерла. По крайней мере так ей рассказывали. Говорят, она даже позвонила в 911, но ничего из этого Персефона не помнит.

Психолог, у которого девочка прошла несколько сеансов, объяснила, что, блокируя воспоминания, мозг защищает себя. Что некоторые воспоминания лучше не вытаскивать наружу – они вернутся сами и тогда, когда человек достаточно для этого окрепнет.

Персефона смотрит на статью из таблоида, теперь понимая, насколько она обидная.

– Может, не нужен никакой Вспоминатор? Может, вашей Руби лучше так, как есть?

– Боюсь, у нас нет иного выхода, – отвечает Квини, ссутулившись. Подняв руку, она смотрит на странный пылающий браслет на своем запястье, а затем страдальчески глядит на Персефону: – Ей придется вспомнить, это необходимо нам всем.

45

Пятница, 29 октября

День. Осталось пятьдесят шесть часов

Айви в который уже раз думает, что все-таки нужно было устраивать эксперимент в гостиной. Все на взводе, всех коротит от эмоций, так что бокал-другой холодного коктейля немного бы всех успокоил. Кстати, можно было добавить пару капель эликсира, который она создала для сердитых горожан.

Вот что значит отведать собственного яда, – с горечью думает Айви. – До чего ж мы докатились.

Из-за вчерашних проблем с Вспоминатором они потеряли целый день. Когда Квини включила это устройство, оно дернулось пару раз и сдохло, так что сеанс вспоминания пришлось отложить. Квини вернулась к чертежам и провозилась в лаборатории целый день, а это непозволительная роскошь с учетом того времени, что им осталось.

Квини не спит уже вторые сутки. Усталость выдают мешки под глазами и ужасная раздражительность. Также она наотрез отказывается объяснять, что за светящийся браслет повесил ей Харон и о чем они вообще говорили. С каждым часом этот браслет нагревается все сильнее, и Квини постоянно крутит его на руке.

Конечно же, Айви пыталась расспросить Квини, и другие тоже. Может, браслет – это такой своеобразный вид кандалов? Никто точно не знает, но наверняка это что-то ужасное. Все спрашивают, а Квини уперлась рогом и молчит. И заговорит она лишь тогда, когда посчитает нужным. Если уж честно, Айви немного трусит и даже не хочет знать правды – лучше оставаться в неведении.

Если сегодня Вспоминатор опять не заработает, то… Нет, Айви даже мысли такой не допускает, потому что это конец. Только бы он заработал, пожалуйста, – думает она.

– Руби Тьюсдей, – с наигранной веселостью воркует Урсула (ох, как это бьет по нервам Айви), – ты не сядешь вот сюда, как и в прошлый раз? – Урсула помогает Руби обойти верстак и усаживает ее на стул с прямой спинкой.

– Мы что, будем играть в музыкальные стулья? – спрашивает Руби точно так же, как и накануне.

– Да, милая. – Опять повторяется вчерашняя канитель.

– Не хочу, – говорит Руби, скрестив руки на груди, на лице застыло упрямство.

Все уже привыкли, что Руби теперь живет в прошлом, но эта ее выходка обескураживает, так как не вписывается в сценарий.

– Что ты этим хочешь сказать? – осторожно спрашивает Урсула.

– Не хочу играть, – говорит Руби. – Хочу на улицу, хочу пикник.

Вчера Руби покорно села на стул, позволив Квини надеть на себя странный шлем, поэтому сейчас все растерянно переглядываются, не зная, что делать.

– Давай сначала поиграем в музыкальные стулья, а победитель понесет на пикник корзинку с едой, – предлагает Айви. Эта у них такая тактика из детства: если