А собственно, хорошо ли мы знаем даже самых близких людей? Возможно, Эбби идеализировала Натана; да, они отлично сработались, стали одной командой. Пусть у него репутация карьериста, циничного хищника, готового на любые сделки с совестью, но она-то знала его и как слабого, сомневающегося человека. Иногда в полдень, при хорошей погоде, они шли вдвоем в Брайан-парк, садились на скамью и ели бутерброды. В такие моменты Эбби находила в Натане что-то очень привлекательное, почти детское.

После его развода девушка надеялась, что станет ему ближе, но этого не случилось. Эбби чувствовала, как Натан привязан к бывшей жене, Мэллори. Несколько раз видела их вместе, когда еще работала в Сан-Диего: необычная пара — казалось, их связь нерушима.

Больница в Питсфилде, зал ожидания.

1 час 24 минуты

— Мистер и миссис Гринфилд?

Клер Джулиани с опасением пересекла зал ожидания: она всегда боялась подобных моментов. Родители мальчика ждали вестей вот уже несколько часов и теперь с нетерпением готовились встретить врача — ее, молодую практикантку. Глаза матери были полны слез, глаза отца горели гневом.

— Я доктор Джулиани, занималась Беном с момента его поступления к нам и…

— Боже мой, как он, доктор?! — перебила мать. — Можно нам его увидеть?

— У вашего сына множественные переломы, — продолжала Клер. — Нам удалось стабилизировать его состояние, но он получил черепную травму и, как следствие, сильное сотрясение мозга с образованием субдуральной гематомы.

— Субдуральной гематомы?..

— Это… это отек. Отек, который сжимает церебральную массу мозга. Мы делаем все возможное, чтобы не допустить увеличения внутричерепного давления, и я могу вас уверить…

— Что это все значит? — раздраженно спросил отец.

— Это значит, что мы не можем пока сказать, когда ваш сын выйдет из комы, — спокойно объяснила Клер. — Возможно, через несколько часов, может быть, и больше… Нужно ждать.

— Ждать чего? Чтобы узнать, очнется он или кончит свои дни как овощ…

Клер постаралась придать своему голосу убедительность:

— Нужно надеяться, — и положила руку на плечо отца.

Но тот резко отпрянул и несколько раз ударил кулаком по автомату с водой.

— Я убью его! Если Бен не очнется, я убью этого несчастного адвоката!

19 декабря

— И речи быть не может, чтобы ты взял мою вину на себя!

Джеффри Векслер сидел за столиком вместе с зятем в глубине зала придорожного ресторана; они заказали кофе. Висевшие на стене старые часы с эмблемой «Кока-колы» показывали десять утра. В ресторане было многолюдно — но местному радио сообщили об опасности возникновения гололеда в ближайшие часы. Громкие голоса дальнобойщиков практически перекрывали непрерывный шум транспорта.

Помощник шерифа Томми Дилюка освободил Натана полчаса назад. Ровно в полночь арестованный попросил у него разрешения сходить в туалет; этот не бог весть какой начальник не только не откликнулся на просьбу, но и оскорбил Натана. Потом подробно изложил, каким унижениям тот подвергнется со стороны заключенных тюрьмы, когда его упекут на двадцать лет.

Джеффри внес залог в размере пятидесяти тысяч долларов, пока Эбби улаживала юридические формальности. Натан испытывал лишь одно желание — убраться отсюда как можно скорее.

— До встречи! — ухмыльнулся помощник шерифа.

Натан с трудом удержался от ответа, поднял подбородок и выпрямился, хотя спину ужасно ломило после бессонной ночи, проведенной на деревянной скамье. Толкая стеклянную дверь — за ней свобода, — он увидел отражение своего лица: черты заострились, словно за одну ночь он постарел сразу на несколько лет.

Джеффри приехал за зятем с водителем; чисто выбритый, в элегантном кашемировом пальто, он выглядел солидно и импозантно — ну прямо статуя командора из «Дон Жуана». Трудно представить, что еще несколько часов назад этот человек пребывал в пьяном угаре; только длинные затяжки сигарой выдавали нервозность.

Джеффри не привык к проявлению чувств — просто ободряюще похлопал зятя по плечу, когда тот садился в машину. Как только Натан получил свой мобильный, сразу позвонил в Бразилию Мэллори, но телефон переключился на автоответчик. Джеффри тоже попытался связаться с дочерью, но также безуспешно. Водитель высадил их здесь, у дорожного ресторана, — им нужно было поговорить.

— Да, и речи быть не может об этом! — повторил Джеффри и опустил сжатый кулак на пластиковый столик.

— Уверяю вас, так будет лучше.

— Послушай, я, может быть, алкоголик, но не трус! Не собираюсь прятаться от ответственности.

Натан не хотел слушать:

— Вы должны нести ответственность, прежде всего, за семью, вы обязаны заботиться о ней. Позвольте мне действовать.

Старый адвокат не сдавался:

— Я не просил тебя ни о чем. То, что ты сделал, — плохая идея. Ты прекрасно понимаешь, чем рискуешь.

— Не больше вашего, Джеффри. Вы действительно хотите кончить свои дни в тюрьме?

— Не строй из себя героя, Натан. Будем реалистами: я уже прожил жизнь, а у тебя есть дочь, и ты ей нужен. И потом… сам прекрасно понимаешь, что у вас с Мэллори не все кончено… Будь хоть немного рассудительнее!

— Джеффри, именно вы будете им нужны. — Натан отвел взгляд в сторону.

— Я тебя не понимаю, — нахмурился Векслер.

Натан вздохнул. Нужно сказать ему правду, но о Вестниках умолчать. Несколько мгновений Натан собирался с духом, потом произнес:

— Послушайте… я скоро умру, Джеффри.

— Да что ты такое говоришь?!

— Я болен.

— Ты что, издеваешься надо мной?

— Нет, это серьезно.

— Что с тобой? Это… это рак?

Натан кивнул. Джеффри Векслер был ошеломлен: его зять при смерти!..

— Но… но… ты обращался к специалистам? — пробормотал он. — Я знаком с лучшими врачами главной больницы Массачусетса.

— Это бесполезно, Джеффри, мне конец.

— Но тебе нет еще сорока! — воскликнул тот так громко, что посетители за соседними столиками обернулись.

— Мне конец, — грустно повторил Натан.

— Но у тебя вид здорового человека! — настаивал Джеффри, отказываясь принимать услышанное.

— Тем не менее я болен.

— Черт побери!..

Джеффри заморгал, слеза стекла по щеке, но он даже не пытался скрыть волнение.

— Сколько тебе осталось?

— Немного. Несколько месяцев… может, меньше.

— Чертовщина… — пробормотал Джеффри, не зная, что еще тут можно сказать.