— Не хочешь? — Валерия Сергеевна недовольно выгнула правую бровь, по её лицу опять пробежала судорога.

Аня болезненно сглотнула слюну и поняла, что надо есть. Но как справиться с этим ракообразным? Каренина взяла самую большую вилку и нерешительно ткнула раскоряченный панцирь. Потом, тяжело вздохнув, взяла нож и попыталась разрезать «блюдо» на куски. Максим спокойно пил кофе, глядя в окно.

— Чёрт! Не режется! Ножи тупые… — Каренина вошла в раж, раскраснелась и с силой пыталась разрубить лангуста.

— Извините, — вкрадчиво произнёс проходивший мимо официант. — Вы позволите помочь? — и на лице его появилась любезная улыбка Брута.

Каренина покраснела ещё сильнее и кивнула. Официант ловко разделал членистоногое на несколько частей. Она же продолжала сидеть неподвижно, с ужасом глядя на куски панциря, из которых надо было как-то добыть что-то съедобное. Аня взяла декоративный лист салата и начала быстро-быстро его жевать.

— Максим, — улыбнулась сыну с ласковой укоризной Валерия Сергеевна, — ну как так можно было, а?

— А что я? Я ничего! Чуть что — сразу Максим! — картинно начал возмущаться Веселовский-младший.

Мать и сын некоторое время смотрели друг на друга лукавыми глазами, а потом отвернулись в стороны, продолжая чему-то улыбаться. Каренина была готова сквозь землю провалиться в этот момент, даже про Левина с его мадам забыла.

— Ну-с, я вижу, что всем весело, — подвёл итог Альберт Георгиевич.

Валерия Сергеевна обернулась к нему, её лицо выразило странную смесь презрения, смертельной тоски и неизлечимой истерии.

[+++]

Домой Максим вёз Аню в гробовом молчании. Каренина держалась из последних сил.

— Ну пока, — сухо попрощался Веселовский.

Аня кивнула, но не тронулась с места.

— Ах, извините! — рассерженно выдохнул Максим, вышел из машины, хлопнув своей дверцей так, что машина содрогнулась, обошёл капот и распахнул Анину дверь настежь. — Прошу! — он поклонился.

Каренина заплакала. Ей хотелось застрелить этого жирного жирафа! Взять и вмять его ногами в асфальт! Но она ничего не могла сказать, а вдруг её назавтра выгонят из группы? А вдруг он туда больше никогда не вернётся? Поэтому она лишь кусала губы.

— Ну что такое? — Максиму явно хотелось поскорее избавиться от присутствия Карениной.

— Я тебя люблю… — тихо выдавила из себя Аня, глотая слёзы.

— Что?!

Наступило молчание. Максим подёргал ногой, отошёл от машины, постоял немного, потом вернулся и сел на корточки рядом с Карениной.

— А с чего ты вдруг меня полюбила? — маленькие серые глазки сверлили её как два буравчика.

Тут Аня разревелась в голос.

— Ну что ты ревёшь? — Максим тяжело вздохнул и хлопнул ладонями по бедрам. — Ну я прямо не знаю! Говорит «любит» и при этом ревёт в три ручья! Слушай, — он вернулся в двери, — давай ты сейчас успокоишься, а завтра я тебе позвоню, мы встретимся и обо всём поговорим, лады? Ну давай, выходи из машины.

Веселовский взял Аню за локоть и осторожно, но настойчиво потянул наружу. Та отдёрнула руку и вцепилась пальцами в колени, отрицательно мотая головой.

У Максима зазвонил телефон.

— Да! — раздражённо бросил он в трубку. — Я задержусь, тут проблемы есть. Нет. Нет, не надолго. Вы там начинайте, а я подъеду. Что? Да?! Реально? Ну, я приеду. Да. Обязательно. Чао, дорогой. Что? Нет, я не твой милый.

Каренина совсем взбесилась. Он куда-то торопится! Он куда-то идёт к своим друзьям, туда, наверное, пришла какая-нибудь блядища типа Щербацкой, а этот уже вовсю лыжи навострил. А от неё — Карениной — хочет поскорее избавиться!

— Ну что такое! — Максим закусил губу и топнул ногой. — Ну это уже прямо даже не интересно!

— Тебе не интересно, а для меня это… это очень больно, — Каренина качала головой с трудом подбирая слова.

— Слушай, да с чего?! Я же не бросаю тебя, а просто прошу выйти из машины, потому что у меня ещё есть дела.

— Представляю, какие у тебя дела!

— Я не понял? Это что — ревность? Ты меня что, ревнуешь уже? Права на меня предъявляешь? Я уже твоя собственность, да? — Максим выпрямился, лицо стало жёстким. — Так, всё. Давай, выходи из машины! Быстро!

— Нет! — Каренина перестала плакать, стараясь удержать перед глазами только одну картинку — она, супермодная поп-дива, стоит на сцене Ледового дворца перед тысячами фанатов.

— Ты меня вынуждаешь! — Максим схватил Аню за локоть и с силой выволок из салона, приговаривая при этом: — Вот видишь! Видишь, что ты заставляешь меня делать! А я ведь совсем этого не хочу! Ужас! Фу, безобразие полное! Фу, отвратительно! Фу-фу-фу!

Закрыв дверь, Максим обошёл машину, открыл свою дверь… и в этот момент Каренина снова дёрнула ручку двери и залезла обратно.

Веселовский очумело на неё уставился.

— Слушай, ты уже определённо действуешь мне на нервы. Извини, но это так.

— Я хочу поехать с тобой! — Аня твёрдо смотрела перед собой. — Я же твоя будущая жена — мы должны везде бывать вместе.

— Хм! Вот ещё! Слушай, шутка затянулась. Я готов обо всём забыть, если ты сейчас выйдешь из машины и спокойно пойдёшь домой, к маме.

— Кстати, о маме! Может быть, мне позвонить твоей матери и сказать, что ты со мной не встречался, не спал и вообще в тот день в клубе впервые увидел? — Аня прищурила глаза. Ей ужасно хотелось убить этого долговязого борова.

Максим обернулся к ней всем своим громадным корпусом.

— Давай! — он вытащил из кармана телефон. — На! Звони! Девять шесть два, ноль три, тридцать три! Давай, валяй, звони! Она ещё шантажировать меня будет! Вылезай отсюда, на хрен! — Максим снова вылез из машины, чтобы открыть Анину дверь. Каренина пыталась ему помешать, удерживая её изнутри обеими руками.

— Ну всё, я разозлился!

Веселовский рванул дверь с такой силой, что Аня, вцепившаяся в ручку изнутри, вывалилась на асфальт. Максим поднял её за плечи, поставил подальше от машины, захлопнул дверь, щёлкнул центральным замком. Аня, плохо соображая, что делает, бросилась обратно к двери и принялась со всей силы её дёргать. Максим, весь покрытый малиновыми пятнами, отпер свою дверь ключом, сел за руль и сдал назад. Каренина чуть не упала и сломала ноготь. Шатаясь, она сделала несколько шагов вслед, потом побежала, но машина задом выкатилась из двора, развернулась уже на дороге и, мгновенно набрав скорость, скрылась из виду.

Вся в слезах, помятая, растерянная, убитая крушением всех своих надежд, Аня поднялась на этаж Кити и надавила на кнопку звонка. Она держала её не отпуская, слёзы, смешанные с косметикой, капали на пол. Через пару минут раздалась приглушённая ругань типа «кого там черти, на хуй, принесли…»

— Кто это? — раздражённый голос мамаши Щербацкой, сопровождавшийся шарканьем тапок, приблизился к двери.